В штаб армии они ехали в одной машине с генералом Антоновым. Алексей сидел всю дорогу молча. И по прибытии на место, Деев держался от генерала в стороне. После истории со сдачей Дорохова, такой нелепой и непонятной, между ними словно чёрная кошка пробежала. Алексей считал, что был допущен просчёт с эвакуацией тыла, ведь если бы всё было сделано во время, то такой трагедии не произошло. "Время нас рассудит..." - сказал майору перед отъездом Стрельников, видя, что отношения в командном составе изменились не в лучшую сторону.
После совещания командующий 27 армией генерал-майор Озеров Фёдор Петрович пригласил к себе Деева в кабинет.
- Мы перебрасываем ваш батальон, Алексей Григорьевич, на Волховский фронт в распоряжение командующего Мерецкова. Оставляйте в штабе на месте свой резерв, а сами собирайтесь, завтра утром за вами вышлют транспорт. Это срочно. Основная ваша задача, такая же, как и всегда - действия за линией фронта на самом грозном участке. Вам предстоит найти брешь в обороне Новгородской группировки противника, чтобы помочь войская 2-й ударной армии покинуть кольцо окружения. Их блокада длиться уже давно, пробиться к ним, пока нет никакой возможности. Сейчас мобилизуются все имеющиеся для этого силы и средства, которых всегда не хватает, поэтому вы не одни такие, там создаётся ударная группировка из разных частей, многих туда сейчас направляют. Вместо себя, кого оставляете?
- Начальника штаба хотел, но он в нашем лесном деле опытный товарищ, едет с нами. Нам недавно комиссара прислали, Локтева, хороший мужик, вот он на месте тут пока и покомандует. Остаются штабисты и Геллеровская группа.
- Это, вот те немцы? - Озеров при этих словах вышел из-за стола.
- Да. Они привыкли к дисциплине, похоже с детства, были уже с нами на одной вылазке. Им же проще пройти по занятым немцами сёлам и деревням, они сами таковые и есть - ничего не нужно добавлять: и форма, и язык - всё на месте...
Генерал удивлённо повёл бровью:
- И вы им так доверяете?
- Мне ничего не остаётся делать в моём случае - как только доверять, - и Алексей с укором посмотрел при этом на вошедшего Антонова.
- Так, я понял. А сколько их солдат осталось в батальоне, после прихода к вам? - спросил Озеров.
- Они остались сами, никто не принуждал. Вместе с ними из Жмеринок не пошли чехи, прибывшие к ним накануне известных событий. То есть, в их гарнизоне насчитывалось к тому моменту 26 человек. Вот шесть чехов, Пражцев, как они их окрестили, - не пошли. Там из-за этого даже была мелкая потасовка, Геллер рассказывал. А сюда пришли 20 человек, из них 18 немцев, один поляк и один болгарин. Ещё шестерых я сам забраковал - трое по причине слабого здоровья, ещё у одного парня со зрением что-то стряслось, говорят на нервной почве, перестал видеть - отправлен в госпиталь. А двое, совершенно морально не готовы воевать - и такое бывает. Тут многие были против моей инициативы - оставить их в батальоне, - и Алексей снова посмотрел на Антонова, - но мне-то виднее, как и с кем вести свою разведывательную работу. Я знаю так же, что на наших фронтах уже немало немцев воюет, счёт на сотни идёт, а у нас их всего-то четырнадцать и будет.
- Да, это так, но там все единичные случаи с перебежчиками, а здесь случай уникальный, когда сразу два десятка пришло с той стороны... Но, это ваше дело, майор. Главное, что вы этот вопрос согласовали со своим командованием Оперативного отдела.
Майор кивнул в ответ на это.
- Им сейчас ставится задача, - продолжал Алексей, - найти нашу радистку, Ольгу Тихонову. Она пропала из Дорохова, куда была послана с донесением об эвакуации. От партизан о ней не пришло никакой информации, так что, скорее всего, она оказалась на оккупированной территории. И пока я буду переброшен на другой фронт, хочу, чтобы они без дела не сидели, а начали поиски, товарищ генерал-майор.
Озеров ещё раз оглядел внимательно Алексея, будто хотел запомнить его лицо, потом произнёс:
- Идите, майор, - и крепко пожал ему руку на прощание.
(Историческая справка: "За годы второй мировой войны в составе Советских подразделений воевало около 15 тысяч немецких солдат и офицеров, добровольно перешедших в ряды Красной Армии..." - генерал армии Штеменко Сергей Матвеевич).
Сначала она увидела небо. Кусочек голубого неба в узкое окошко с деревянными наличниками. Ольга приходила в себя медленно, постепенно. Она лежала в комнате с низким потолком на мягкой кровати с подзором. Вокруг на бревенчатых стенах были развешаны семейные фотографии в больших рамах под прозрачным стеклом. В одной из таких рамок помещалось по нескольку черно-белых снимков. На подоконниках стояли герани в глиняных горшках, полочки и тумбочки, а так же столики и комоды были аккуратно покрыты чистыми белыми салфетками. Во всём царил покой и уют, и была видна заботливая хозяйская рука.
Ольга попыталась подняться, но тело не слушалось и она снова опрокинулась на подушки. Она пыталась понять, что произошло, и где она теперь находится? Но память не возвращалась. Она потрясла головой, а потом стала равнодушно рассматривать тонкие занавески на окне, пышные головки нарядной герани и этот кусочек голубого неба с плывущими по нему белёсыми, пушистыми облаками. Вот одно стало клубиться и прямо на глазах превращаться в большекрылую, носатую птицу. Ольга наблюдала с кровати за её полётом. Потом она вновь захотела подняться, чтобы поближе подойти к окну и посмотреть на этот чудесный полёт. Она оперлась на локти и, тут тихонько скрипнула дверь, девушка увидела входившую к ней в комнату молодую полноватую женщину с большим крепко-закрученным пучком русых волос на затылке. Она улыбнулась, быстро подошла к Ольге, взяла со столика чашку с травяным настоем и, поддерживая её голову, начала поить. Небольшими глотками Тихонова пила тёплую, ароматную жидкость и в памяти вдруг чётко и ярко всплыло событие давних довоенных дней. Её родственница из Сибири, тётя Аня, вот так, когда-то поила её травяным чаем от кашля. И с каждым тёплым глотком сейчас в Ольгу вливалась память.
Вечером, она уже сидела в горнице за круглым столом и слушала хозяйку дома. Голова ещё при этом кружилась от слабости, но физически Ольга чувствовала себя увереннее. Хозяйка рассказывала историю её спасения. О том, как доблестный герр майор нашёл её в лесу на тропинке, ведущей в их деревню, в бессознательном состоянии, как довёз сюда и любезно предоставил её на попечение этой женщине.
- Деревня давно под немцами, а мой муж хороший механик, работает на них в гараже, но только не тут, а в бывшем райцентре, в Старой Руссе. Поэтому у нас всё хорошо, ничего не тронуто и не разграблено, - прихлёбывая из блюдца с сахаром в прикуску, говорила хозяйка, по имени Клавдия.
Ольга ещё раз огляделась на эту уютную обстановку в доме. Вот, значит, какой ценой содержится всё это! А она, что же теперь, тоже куплена этим герр майором? И какую цену он потребует за её жизнь? Нет-нет, нужно побыстрее убраться отсюда, из этого "гостеприимного" дома...
- Скажите, как можно незаметно уйти отсюда из деревни?
Клавдия удивлённо повела бровью.
- Но ты и рехнулась!.. Только встала, еле на ногах держишься. Куда тебе идти?
- Я не могу, не могу!.. Я ничего не понимаю, что произошло, помню всё обрывками, но чувствую, что должна уйти.
- Что ты, детка?! Клянусь, тебя в моём доме никто не тронет.
Что-то важное Ольга забыла, что-то очень важное! Она тёрла пальцами лоб, сжимала виски, но это важное никак не выплывало, память до конца не приходила. Слишком сильным оказался шок от пережитого и сейчас сознание в целях собственной безопасности, просто заблокировало некоторые детали и целые пласты, не давая им снова взбудоражить беспокойный мозг. Но тут она вдруг вскочила из-за стола, глянула на висевшую на спинке стула свою постиранную гимнастёрку, потрогала руками надетую на себя розовую кофточку, видно хозяйкину, бросилась к окну и страшно закричала на весь дом. Клавдия в испуге ринулась к ней, но Ольга оттолкнув её рукой, выскочила в сени и там упала у порога, не добежав до выхода на улицу. Нахлынувшие страшные воспоминания, снова заставили её мозг расслабиться и отключиться, уйти в безызвестность. Она снова потеряла сознание, а когда очнулась и пришла в себя, то не могла говорить, не смогла произнести ни слова.
ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ.