Интересно получается: тебя вроде бы не было, а потом, внезапно, ты появляешься.
Он посмотрел на яркий, шумный, брызжущий красками луг. Медленно пошел по густой траве, распугивая кузнечиков. Кто он и откуда взялся? Зачем взялся? Вопросов было много, они теснились в голове, пихали друг дружку вопросительными знаками и все пытались задаться первыми. Ему хотелось успокоить их, призвать к порядку, еще лучше прикрикнуть, все-таки они в его голове резвились! Но он не успел. Вдруг перед ним возникла арка, заплетенная виноградом (он удовлетворенно кивнул головой, ему понравилось, что он знал, как называлась и эта штуковина, заросшая зеленой порослью, и сама поросль), а над аркой неуклюже порхали странные существа. Он мысленно разогнал все вопросы и задумался, это вообще кто? Существа были невероятно милы, ему почему-то захотелось поймать одного и погладить. Он медленно протянул руку и...
- Но, но, но, не терплю фамильярностей! Ты кто? - спросило одно существо.
- Я? - удивился он. Настырный вопрос тут же вылетел из-под его капюшона и завис в воздухе с видом: а я спрашивал, а я знал, что это важно!
- Да, да, кто ты?
Он задумался. Он должен был знать свое имя. Где-то оно должно было прятаться...
- Я... - он помедлил, задумался и... - я - Назгул! Назгул! - обрадовался он. Это же так прекрасно - знать, кто ты есть!
- Назгул! - существа повторили его имя, попробовали его на вкус, закусили виноградинами. - Хм, мне кажется, твое имя слишком... большое для тебя, великое! Ты посмотри на себя, ты же маленький. Ты - Назгуленок, а не Назгул! Точно, точно! Можешь даже к Ручью Правды не ходить!
- Нет! - разозлился он. - Говорю вам, я - Назгул! Мрачный и страшный, а также сильный и коварный.
- Сколько эпитетов! Ну, допустим. А каково твое предназначение?
- Устроили допрос! - знание собственного имени придало ему сил и он решил пойти в атаку. - Вы сами кто такие? И какое у вас... это, как его, предназначение? Кстати, а что это такое?
- Мы котошмели, не путай нас со шмелекотами, родня, конечно, но дальняя. Наше предназначение? Разве непонятно? Есть виноград, умилять, дарить радость. Получается?
- Что?
- Радость дарить? Твой глаз на нас отдыхает?
- У меня вроде бы его нет.
- Чего нет?
- Глаза, - Назгуленок расстроился, чуть не плакал, чувствовал, что это какая-то важная часть организма.
- Постой, раз ты нас видишь, то глаз, вернее, два, обязательно должны быть. Съешь виноградинку, не расстраивайся, найдем твои глазки.
- Чем съесть? Рта тоже нет!
- Как нет? Ты говоришь, а это значит... ну-ка, лови! - котошмель ловко зашвырнул виноградину в черноту капюшона. Назгуленок закашлялся.
- Я чуть не подавился. Давай еще раз, я приготовлюсь.
Котошмель мяукнул и прицелился.
- Ну как?
- Я не знаю, как это назвать, но мне понравилось.
- Это называется вкусный, сладкий виноград, - сказал второй котошмель и махом обгрыз целую кисточку, зачавкал, испачкался в соке, облизался языком и, слегка устав от трапезы, продолжил светский разговор:
- Теперь скажи, глаз твой радуется, глядя на нас?
- Как-то ты некрасиво выразился, - влез второй котошмель, - глаз, глядя, тут надо как-то по-другому, изящнее, например...
- Радуется, радуется, - поспешил ответить Назгуленок. Он вдруг понял, что котошмели могут затеять славную лингвистическую драку.
- Прекрасно! Значит, свое предназначение мы выполняем. Так в чем твое?
- А где его искать?
- Не знаю, в голове, наверное или в сердце! Только не говори, что у тебя и этого нет! Раз ты почувствовал вкус винограда, рот у тебя точно есть, раз увидел нас - глаза тоже имеются, раз...
- Понял, понял, - перебил котошмеля Назгуленок и задумался.
Мрак, смерть и боль увидел он в своем сердце. Окровавленный меч, черный конь в пене, жажда битвы и мести появились в его душе. Он глубоко вздохнул и стал огромным, страшным, жутким воином.
- Ты почему так раздулся? Живот болит?
Котошмели не учуяли опасности, исходящей от Назгуленка. Жалкие существа! Сейчас он им покажет! Он потянулся за мечом...
- Ты что-то потерял? - услужливо спросил котошмель и протянул ему кисточку винограда. - Съешь, там глюкозы навалом, мозгу полезно, вмиг вспомнишь, где оставил... что ты там ищешь?
- Меч и боевого коня, - ответил Назгуленок и сам понял, как жалобно это прозвучало.
- Коня? Какого? Единорога видели, не твой случайно? Беленький весь, только бок грязный, это мы его с чумазым, только из речки носорогом столкнули.
Назгуленок почувствовал, что что-то здесь было очень неправильно. Они должны бояться его, а он должен жаждать их крови и смерти! Но странное дело, ему хотелось винограда, все больше и больше, а вот мысль о боевом коне и окровавленном мече ускользала, терялась в густой траве.
- Я должен наводить ужас и сеять смерть, - извиняясь сказал Назгуленок.
- Зачем?
- Предназначение такое, сами же спросили.
- Странное предназначение. Ты поройся в памяти, может быть ты что-то напутал? Там про виноград ничего нет? Нам бы помощник не помешал, уродился он в этом году, мы сами все съесть не сможем, - котошмель вздохнул и начал обгрызать еще одну кисточку.
- Про виноград точно ничего нет, - расстроился Назгуленок.
Предназначение! Громкое, ответственное слово, ошибешься и... что будет? Что-то страшное или не очень? И можно ли изменить это самое предназначение?
- Я знаю, знаю, - вдруг заорал один котошмель, а второй от неожиданности подавился виноградом, с трудом прокашлялся и замахнулся на приятеля лапой.
- Подожди, потом подеремся! Я знаю, в чем твое предназначение! Немного погасить яркость Междумирья!
- Междумирья? А что это?
- Болван! Это и есть Междумирье! - котошмель обвел лапой луг. - Оно огромно, бесконечно, но мы любим летать здесь. И знаешь, что? Оно слишком яркое, поэтому тебя сюда и отправили! Ты немного пригасишь свет!
- Еще скажи, что он деготь в нашем медку, - проворчал откашлявшийся котошмель.
- И скажу! Он нужен нам для контраста! И для устрашения!
- Страх? - Назгуленок обрадовался этому слову. Оно все-таки было в его предназначении.
- А почему бы и нет? Забредают сюда иногда некие личности, которых испугать, ой, как надо! А из нас какие пугалы, то есть пугальщики? Мы мирные, разве что поцарапать можем или укусить, а вот так, чтобы от души до седых волос довести, этого не умеем.
- Ну, сказал, до седых волос! Так сильно пугать не надо!
- Это смотря кого! Ты вспомни, как в прошлом месяце к нам торговец бабочками забрел! Что скажешь, не надо было его пугать? А вспомни, как...
- Я согласен! - Назгуленок уже понял, не остановишь этих двоих, воспоминаниями измучают.
- Твоего согласия никто и не спрашивал, между прочим, - проворчали недовольные котошмели, которые очень любили вспоминать и рассказывать, - ты у нас тут будешь для контраста и баланса, понял?
- И все?
- Нет, конечно, с виноградом поможешь! Вон те кисти твои, приступай, а то еще изюм из него сделается.
- Изюм?
- Из винограда, балда! Ешь скорее!
- А что будет потом? Когда мы съедим весь виноград? Мы выполним свое предназначение и...?
- Потом, будет потом. Вот увидишь, кто-нибудь придет в гости, его надо будет или накормить, или вдохновить, или напугать, или наругать. Мы будем очень заняты и даже не вспомним о нашем предназначении, мы просто будем жить. Понимаешь?
Назгуленок задумался, снова сомнение закралось в черноту под капюшоном. Все это было очень сложно, особенно про предназначение. С одной стороны боевой конь с горящими, яростными глазами, пот (это он подумал для красоты, Назгуленок не умел потеть), кровь и битва, а с другой - яркий мир, наполненный красками. Что выбрать?
- Знаешь, по-моему, особого выбора у тебя и нет, - сказал ему котошмель, - ведь ты появился именно здесь, а не в том мрачном мире, а это значит, ты нужен Междумирью, а оно необходимо тебе. Понимаешь? - повторил котошмель, и Назгуленок абсолютно честно ответил:
- Понимаю.
А потом переспросил:
- Какие кисточки мои?
©Оксана Нарейко