Утром он проснулся первым. Лара спала рядом с ним. Он разбудил её, и всё повторилось с самого начала. Самоха уже и забыл, как он соскучился по этой женщине. Даже её беременность не мешала насладиться ей в по-сте-ли.
Чуть позже, обняв Лару, как плюшевую игрушку, он, лёжа рядом, нежно прижимал её к себе. Ему было просто хорошо.
Повесть Путешествие Самохи. Книга Вторая. Часть 69.
— Почему ты не выбрал второй женой Нику или Мию? — спросила вдруг Лара. — Они хорошие девушки.
— Если ты думаешь, что я с ними не сп-ал, ты глубоко ошибаешься. К сожалению, для меня они обе бесплодны. Такая вот ирония жизни. Выходит что те, кто не связан кровными узами с Эпи, не могут иметь от меня детей, — ответил Самоха.
— Так ты, значит, особенный? — улыбнулась Лара. — Только для меня и Стис?
— Издеваешься? Сама же это провернула с сестрой. Забыла?
— Разве такое забудешь? — улыбнулась Лара.
— Тогда, значит, так. Сегодня обвенчаемся в храме. А свадьбу устроим после рождения детей, — произнёс Самоха.
— А как же согласие невесты?
— Можешь отказаться прямо перед алтарем, я не настаиваю.
— Ну, уж нет, — улыбнулась Лара.
Поднявшись, они приняли душ прямо в гостевой комнате, после чего разошлись по своим покоям. После завтрака Самоха объявил о его решении взять Лару в жены. А уже в обед они с ней обвенчались в городском храме. Торжество было условным, но все сотрудницы отеля были всё равно рады. Как и после первого венчания, все они получили по пятьдесят медяков в качестве праздничной надбавки. Так завершилось формирование семьи Ирити на данном этапе. Лара заняла место второй жены. Ника и Мия были подвинуты, но так и остались главными претендентками. Они ревностно защищали своё право, не подпуская никого к своим обязанностям. Вообще иерархия в семье местных дворян была достаточно жесткой. Первая жена имела настолько весомое положение, что с ней никто не смел пререкаться в доме, кроме, разве что, родителей мужа. Дальше положение шло по убыванию. Вторая и последующие жены подчинялись друг другу по мере своего первенства. Избранницы приравнивались к статусу младшей жены. Вот почему Мия и Ника так защищали своё положение. И хотя Самоха не был дворянином, его положение в обществе и близкое знакомство с самим лордом Варсби, приравнивало семью Ирити к таковым. А торговая марка «Моир» даже приподнимала над многими дворянскими родами, у которых ничего кроме родового титула за душой не было.
Разумеется, вокруг имени Мока Ирити не прекращались спекуляции. Но благодаря его серьёзным связям дальше обычных пересудов дело не заходило. Все прекрасно понимали, что, случись чего, за семью Ирити вступится сам лорд Варсби. Но без попыток, разумеется, не обходилось. Часто доходило до абсурда, когда дворяне пытались даже пристроить к ним в прислугу своих дочерей. Разумеется, в надежде, что в дальнейшем на них обратят внимание. Но такие попытки быстро пресекались Стис и её сестрой Ларой.
Были и другие хитрецы. Однажды к Самохе привели девочку лет двенадцати. Мужчина, приведший её представился отцом. Девочка была очень милой и ухоженной. Однако было видно, что её одели в красивое платье, которое явно ей никогда не приходилось носить. Её якобы отец, упросил Самоху выслушать их просьбу, перехватив его, когда он поднимался по лестнице в отель. Из-за своей хромоты он не мог быстро ходить, и ему пришлось остановиться, чтобы не выглядеть невеждой в глазах прохожих.
— Господин Ирити, я понимаю, что у вас нет свободного времени, но я очень прошу вас выслушать меня, — произнёс мужчина.
Посмотрев на опрятно одетого мужчину и девочку Самоха согласился.
— Что же, идёмте, поговорим. Только недолго, уважаемый. У меня действительно мало времени, — ответил Самоха.
Они вошли в отель, и он предупредил стражу, что эти двое с ним. Пройдя в ресторан, Самоха попросил, дежурившую там, Кин подать им чай с пряниками.
Заняв столик возле самой стены, он предложил гостям присесть напротив. Вскоре Кин принесла чашки с чаем и, поставив на стол встала за спиной Самохи. Она сама была совсем ещё молода и не многим отличалась от дочери гостя. Однако, в отличие от девочки за столом Кин вела себя уверенно, с присущим всем девушкам достоинствам держась возле хозяина. Платье горничной, на Кин сидело также идеально, как и на всех остальных. Самохе даже иногда казалось, что Кин очень гордится тем, что носит платье горничной.
— Так чем могу быть полезен вам? — спросил Самоха.
Он поднял чашку с чаем и, сделав глоток, перевел взгляд на дочку гостя. Она наблюдала за, стоявшей рядом, Кин.
— Моё имя Норг, господин Ирити. Я хотел бы попросить вас взять мою дочь в обучение. Она очень одаренная. Поверьте. Вы никогда не видели более одарённого ребенка, чем она. Если вы позволите спуститься в вашу лабораторию, она покажет вам свои способности.
Мужчина так пытался убедить Самоху в гениальности девочки, что ему даже стало интересно. Связавшись с ядром здания, он попросил выделить пространство вокруг их стола для внешнего воздействия. Вообще, после активации ядра здания, всё пространство отеля было заблокировано для применения магии, кем бы то ни было, кроме самого Самохи. Исключением были несколько комнат на цокольном этаже, где тренировались Канока и Сарна.
— Пространство над столом выделено для внешнего воздействия, — прозвучал у него в голове голос ядра.
— Господин Норг, ни один уважающий себя маг, никогда не пустит посторонних в свою лабораторию. Пусть покажет, что умеет прямо тут. Я освободил пространство над столом от блокировки, — произнёс Самоха.
Отпираться было бесполезно. Мужчина посмотрел на девочку, и, достав серебряную монету, положил её на стол. Самоха сделал ещё глоток чаю. Девочка настороженно посмотрела на монету.
— Покажи господину Ирити, что ты умеешь, — произнес мужчина.
Девочка подняла ладони над монетой и вокруг неё вспыхнула магическая схема. Монета приподнялась над столом и начала видоизменяться. Спустя несколько минут она превратилась в серебряный перстень с витиеватым рисунком. Схема резко погасла, и перстень со звоном упал на стол. Мужчина подхватил перстень и тут же протянул его на ладони Самохе.
— Посмотрите, ну разве не изумительно господин Ирити? — произнёс он.
Самоха наблюдал за девочкой, она сильно побледнела. Тогда он словно фокусник, протянув руку, поставил перед ней стеклянный наперсток наполненный энергетиком.
— Выпей, иначе ты потеряешь сознание, — произнёс он.
Девочка послушно выпила энергетик. Её щёки тут же порозовели, и на лице появилась легкая улыбка. Самоха перевел взгляд на мужчину.
— Очень отрадно видеть такие способности в её возрасте, господин Норг. Но этот предмет я уже видел. А потому любой мастер кому вы покажете девочку, подумает, что она использует обычное копирование. И хотя я вижу, что это не так, этого всё ещё не достаточно. Девочка освоила примитивный цикл металлообработки. Но на большее, чем просто копирование, у неё просто недостаточно сил. С ней никто не занимался. Скорее всего, она сама освоила этот навык, — произнёс Самоха.
— Вы ошибаетесь господин Ирити, моя дочь очень способная девочка. Вы очень пожалеете, если не возьмете её в обучение, — попытался переубедить его мужчина.
— Это легко проверить, господин Норг, — ответил Самоха.
Он тут же обратился к, стоявшей за его спиной, Кин и попросил её выйти во двор и принести любых осколков из кучи строительного мусора оставшегося после уборки разгрома. У Самохи никак не доходили руки разобраться с ним. Теперь это оказалось очень кстати.
Кин прошла на задний двор и через минуту вернулась с парой небольших кусочков розового стекла. Самоха, поблагодарив её, положил осколки на стол. Затем, достав из кармана кусочек серебра, положил его сверху.
— Вот господин Норг, пусть ваша дочь сделает из этого что угодно. Совсем неважно, что. И я сразу же возьму её в обучение, — произнёс Самоха.
Мужчина тут же нахмурился.
— Я не позволю своей дочери даже притрагиваться к какому-то мусору. Может я и не дворянин, но делать подобное отвратительно даже для меня, — заявил он.
Самоха улыбнулся.
— Что же, господин Норг, вы сами сделали свой выбор. Какой бы ни была одаренной эта девочка, ни один мастер не возьмет её в обучение только потому, что она умеет делать всего один перстень. Ведь вы дали ей монету не просто так. Девочка не может определить объем материала. Для работы ей нужно точное количество металла. Что же касается мусора, то для настоящего алхимика его не существует, — произнёс Самоха.
Он сгреб со стола стекло и показал его на своей ладони. Через мгновение вокруг ладони вспыхнула магическая схема и стекло с серебром, воспарив над ладонью, начало менять форму. Через минуту весь этот «мусор» превратился в, удивительной красоты, браслет. Поймав его рукой, Самоха позвал Кин. Понимая, что от неё требуется, девушка протянула свою руку, и Самоха надел браслет ей на запястье. Гость смотрел за его действиями с раскрытым ртом.
— Так что, господин Норг, всего вам наилучшего. Мне очень жаль, но у меня действительно нет свободного времени, — произнёс Самоха, поднимаясь со своего места.
В этот момент к их столику подошла одна из стражей. Опасаясь продолжения бессмысленного разговора, Самоха попросил ядро здания позвать к ним Лониги.
— Проводите господина Норга на выход, пожалуйста, — произнёс Самоха.
Он, тут же повернувшись к Кин, спросил не тяжелый ли получился браслет. Девушка, с улыбкой, ответила, что всё в порядке.
— Вот и отлично, — согласился Самоха, направляясь в свою лабораторию.
Когда он выходил из зала, вокруг Кин уже стояли Нана и Хильга, рассматривая его новое творение. Кин была последней, у кого не было защитного браслета. Теперь он был и у нее. Когда Самоха спустился в лабораторию, ядро здания сообщило ему, что мужчина, назвавший себя Норг, был в ярости.
— Его эмоции были так сильны, что они просачивались даже наружу, — сказала Лини.
— А девочка? — спросил Самоха.
— Судя по её мыслям, она из сиротского приюта, хозяин, — сообщила Лини.
— Понятно. Ты узнала, что за приют? Я хочу отправить туда продовольствие, — сказал Самоха.
— Он расположен на краю города. Возле бедных кварталов. Судя по её мыслям, там много голодных, — произнесла Лини.
— Покажи мне схему, — попросил Самоха.
В его голове вспыхнул образ улочек из памяти девочки. Становилось примерно понятно, где располагался приют.
Этим же вечером Самоха подъехал на повозке с охранником к небольшому приюту при церкви. Видимо когда-то давно, здесь проходили службы для стражников, но потом построили новый храм и здание передали под приют. Скорее всего изначально, здесь воспитывали детей погибших стражников, но теперь тут были все, кто не нашёл более лучшей доли.
Лониги, соскочив с повозки, постучала торцом копья в ворота. Не прошло и минуты, как им открыла женщина в одежде монахини.
— Открывай, — рявкнула Лониги.
Женщина испуганно попятилась назад, отодвигая створку ворот. Самоха потянул поводья и карс послушно двинулся к воротам. Как только они заехали, Лониги заперла за ними ворота. Самоха спустился с повозки и направился к женщине в одежде монахини.
— Вы смотритель приюта? — спросил Самоха.
Женщина отрицательно покачала головой.
— Сестре Шорле сегодня нездоровится, — произнесла она.
— Где она? — спросил Самоха.
Женщина поспешила внутрь приюта. Самоха последовал за ней. Здание действительно было когда-то церковью. Каменные своды коридоров, были испещрены символикой религиозного характера. Они прошли в небольшую комнатку, и Самоха ощутил сильный запах лекарств. Женщина поспешила к затемнённой кровати.
— Сестра Шорле, сестра Шорле, к вам посетитель, — произнесла женщина.
Послышался хриплый, раздирающий всё живое, кашель и с кровати поднялась бледная женщина так же в храмовой одежде. Глаза её были воспалены, а лицо бледное, как полотно.
— Принесите чашку теплой воды сестра, — произнёс Самоха.
— Сию минуту, господин, — приведшая их женщина выскочила в коридор.
— Кто вы и что вам угодно? — хрипя, произнесла смотритель приюта.
— Как давно вы управляете этим приютом, сестра Шорле?— спросил Самоха.
— Уже десять лет, а в чем дело? — не понимая, что происходит, спросила женщина.
В этот момент из коридора появилась вторая женщина с чашкой теплой воды. Самоха достал из кармана флакон с эликсиром и, плеснув его в чашку убрал его назад. Взяв чашку из рук женщины, он сделал глоток. Затем прихрамывая и опираясь на трость, он подошел к смотрительнице.
— Поздравляю вас, сестра. За все ваши труды и молитвы Господь ниспослал вам своё благо, — произнёс Самоха. — Пейте. Если конечно хотите и дальше служить во имя его.
Женщина взяла чашку и, сделав глоток, посмотрела на Самоху. Затем выпила всё целиком и, пошатнувшись, едва не упала.
— Ну, ну, не время терять сознание сестра! — произнёс Самоха, поймав её под локоть.
Поняв, что смотритель приюта пришла в себя, он отпустил её локоть и, повернувшись, пошёл к выходу.
— Сегодня мне приводили девочку из вашего приюта. К сожалению, я не знаю её имени. Однако она была так старательна, что я решил оказать вашему приюту посильную помощь. Вы слышите меня, сестра Шорле? Найдите её, я хочу взглянуть на это дитя ещё раз, — произнёс он.
Спустя десять минут ему вывели во двор всех воспитанников приюта. Самоха сразу узнал ту девчонку и указал на неё тростью.
— Вот это прекрасное дитя, сестра Шорле, — произнёс Самоха.
— О, это наша лучшая воспитанница, господин. Она зарабатывает для нашего приюта деньги на пропитание. Её часто берут для поездок в гости, чтобы бездетные пары могли представить девочку как свою дочку, — произнесла смотритель приюта.
— Хорошо, сестра Шорле, очень хорошо. А теперь слушайте, что я вам скажу. Пока ваш приют заботится об этой девочке, я буду каждую неделю привозить вам продукты для детей. Не много, конечно, но зато обещаю, что каждую неделю. Только постарайтесь не разбазаривать продукты. Иначе я перестану их привозить вовсе. Ведь создатель, которому вы так усердно молитесь, всё видит и слышит.
Он приказал Лониги сгрузить мешки с зерном и сушёным мясом на крыльцо дома.
— Если бы все были такими великодушными как вы, господин! — горько улыбнулась смотритель.
— Сестра Шорле, в этой жизни случайностей не существует. Все на этом свете либо испытание, либо наказание, либо награда, — произнёс Самоха.
— Может вы и правы, господин. Но я уже прожила свою жизнь, долго ли мне ещё осталось? Боюсь, я уже не узнаю, что это было: испытание или наказание, — грустно произнесла смотритель.
— А вот тут вы не правы, сестра Шорле, — улыбнувшись, произнес Самоха. — Мудрые люди говорят, что жизнь — это не те дни, что уже прошли. А те дни, что ещё остались.
Лониги сгрузила мешки на крыльцо и помогла перетащить их на кухню приюта. После этого Самоха простился с сестрами и уехал. По дороге домой он был немного печален. В их городе было так много голодных, что помочь им всем не было возможности.
Этим вечером он пополнил свой запас, продаваемых в магазине Розамин, устройств и отправил к ней очередную партию.
Всю следующую ночь Самоха работал над своей новой колесницей. Времени на выздоровление у него больше не было. Как Самоха ни старался, и какой бы концентрации эликсир он не изготавливал, его нога так и не восстанавливалась. Видимо было что-то ещё, что он упускал из вида.
Подходила к концу очередная неделя, и ему уже нужно было ехать в поселение рудокопов. Поэтому, провозившись всю ночь, он закончил свою колесницу только под утро. Уставший и угрюмый, Самоха опустился в рабочее кресло, прямо в лаборатории. Пить энергетик не хотелось. Последние несколько дней его постоянно посещали печальные мысли. Словно старика, прожившего свою жизнь бесцельно.
Сидя и глядя в пустоту он размышлял, как ему жить дальше. Ведь оказалось, что даже сумасшедшей чистоты эликсир, не гарантировал его полное исцеление. В этом состоянии его и нашла Стис.
Она подошла к нему и, обняв, прижала его голову к себе.
— Уже закончил новую колесницу? — спросила она. — О чём задумался?
— Проклятая нога никак не восстанавливается. Уж и не знаю, что с ней делать, — ответил Самоха.
— Тебе надо развеяться. Съездишь к Берну, поработаешь на природе, и всё пройдет, — произнесла Стис.
— Наверное, ты права. Завтра и отправлюсь, — ответил Самоха.
Так он и поступил. Закупив десятки коробок флаконов для зелий, Самоха загрузил их в бездонный ящик и поставил на крытую колесницу. Туда же загрузил запас еды и прочих необходимых вещей.
Выехал он рано утром. По пути проблем не было, и в поселение он приехал к полудню. Берн встретил его с радостью. Вскоре пришли поприветствовать его и рудокопы. Самоха поблагодарил их всех за помощь Берну и сказал, что вечером устроит для них пирушку. Затем Самоха зашёл к управляющему шахтами и, передав ему письма от его дочери, преподнес ему в подарок целый ящик хорошего ви-на. Господин Астрас немного смутился, но подарок принял. Вернувшись в дом к Берну, Самоха принялся разбираться с накопившимися делами. Первым делом он разобрался со скопившейся рудой старателей.
Сумма оказалась приличной поэтому Самоха сразу приготовил её, достав из хранилища. Затем они поговорили с Берном про производство карамели. Решено было его расширить, так как сырья было с избытком.
— Я сделаю подземное хранилище. Создам контейнеры, а ты будешь следить за варкой и обезвоживанием. Сырьё я буду забирать сам. Карамели нужно много. Все запасы мы распродали почти за один месяц, — произнёс Самоха.
— Хорошо, — согласился Берн.
— А что с плантацией? Ты уже начал посадку? — спросил Самоха.
— Да. Там, где ровно, я уже всё высадил. Остались участки, где уклон слишком сильный, — ответил Берн.
— Ты просто молодец! — похвалил его Самоха.
— Мастер, я хотел спросить, почему вы не посадите на той же плантации ореховые деревья? — спросил вдруг Берн.
— Тогда туда будут лазить наши друзья-рудокопы. Они за копейки будут сдавать их перекупщикам и цена на ореховое масло сильно упадет. Помнишь, что я говорил тебе про жадность? — произнёс Самоха.
Их разговор прервали пришедшие старатели. Гроц и его отец Фаргем вежливо поздоровались с ним и даже спросили как его нога.
— Хромаю пока. Даже зелья не помогают. Но я что-нибудь придумаю, — улыбнувшись, ответил Самоха.
Он вытащил из сумки приготовленные мешочки с серебром и выложил на стол.
— Я видел, вы наткнулись на жилу с цинком и серебром. Руда оказалась первоклассной. Так что двести тридцать серебряных я готов заплатить за неё. Готовы продать? — спросил Самоха.
— А если не готовы? — спросил вдруг Фаргем.
— Тогда извини, сосед. Больше за эту руду я заплатить не могу, — развел руками Самоха. — В конце концов, вы вольные старатели, можете продать руду сами. Я вам не указ.
— Хорошо. Эту партию мы продадим вам, господин Ирити, — произнёс Фаргем.
— Ну, хоть на этом спасибо, — ответил Самоха.
Он тут же выдвинул из-за занавеса небольшой бочонок с ви-ном и пакет с вяленым мясом.
— Вот, это за помощь моему ученику. Спасибо, что поддержали его, — произнёс Самоха.
Соседи поблагодарили его за ви-но и, забрав всё, ушли. Когда Берн запер за ними дверь, Самоха вопросительно посмотрел на него.
— Что-то соседи наши запели как-то странно, тебе не кажется? — спросил он.
— Я слышал к ним приезжал торговец какой-то. О чем говорили, я не знаю, но ходят слухи, что они собираются вторую шахту тут открывать. Сдается мне, вы напрасно укрепили их выработку в прошлый раз, — произнёс Берн.
Самоха тяжело вздохнул.
— Запомни Берн. Деньги портят людей. Не каждый может выдержать соблазн наживы. Вот почему богачи такие жадные. Я уверен, что за свою жизнь, ты ещё не раз увидишь, как хорошие люди превращаются в жадное чудовище, — сказал Самоха.
— Я вас понимаю мастер.
— Надеюсь. Главное старайся сам не превратиться в такое чудовище. Учись, имея большое, нуждаться в малом, — произнёс Самоха.
Алексей Шинелев
#рассказ #фэнтези #попаданцы #повести и рассказы