Объясню, почему такая тема:
- Я захотел расширить свой ответ на комментарий уважаемого читателя, мне показалось это важно.
- В день 22 июня особенно нужно помнить куда приводят амбиции, фобии, “единственно верные решения”, культ вождя и, нагнетаемая в течение многих лет, линия на “врагов”. Всё это может плохо кончится.
Из истории мы знаем, что для правителей, долго находящихся у власти, есть понятие их “раннего” и “позднего” периода. Так, есть “ранние” и “поздние” Александр I, Екатерина II и т.д. Это естественно: страна идёт вперёд, человек остаётся там, где он был. Следствием из этого является то, что если “ранний” период оценивается как прогрессивный, то “поздний” – без известных мне исключений – как реакционный.
А если “ранний” период относится к реакционному, то…
Здесь я мог бы вспомнить Николая I, но давайте в этот раз возьмём что-нибудь другое. Скажем, процессы, непосредственно приведшие к Нидерландской революции. Не углубляясь в эту тему, обрисую её так:
Король Филипп I при вступлении на трон обещает фламандцам “дать суверенитета сколько они могут взять” соблюдать их права и привилегии. Но он быстро умирает, а следующий за ним (после Карла V) Филипп II (правил 40 лет) решает “восстановить государственность”.
Дальше, как пишет “Вики”:
восстание было в значительной степени делом рук Филиппа, вводившего в этой стране инквизицию, пытавшегося ограничить права местной знати и вводить испанский налог с продаж [...] на все жалобы и моления Филипп с самого начала царствования отвечал приказами давить еретиков-протестантов без всякого снисхождения.
Результат: Восьмидесятилетняя (!) война и потеря Испанией богатейших областей.
Возвращаясь к нам, я могу назвать человек пять-шесть, начиная с Ивана Грозного и кончая Сталиным, правление которых можно разделить на “ранние” и “поздние” периоды.
Чтобы было понятнее, что я имею в виду, повторю свой пример: Если бы Сталин ушёл, скажем, до 1948 г., то мы бы его запомнили, как человека, с чьим именем связана победа и начало восстановления страны, а не дела врачей и гонения на генетику и кибернетику. Результат последнего вы можете увидеть, взглянув на свой телефон (или компьютер).
Что нужно, чтобы “войти в группу”?
Только одно условие: Достаточно долгое проведение активной и самостоятельной политики.
Понятно, что есть исключения. Например, Алексей Михайлович, который находился у власти 30 лет (1645–1676 гг.). Но он и известен как “Тишайший”, в том смысле, что во вверенной ему стране была тишина и спокойствие. Не будем акцентироваться на всяких бунтах, недовольствах и восстаниях. История определила: Тишайший. Что ещё нужно? Видимо, при других было ещё круче не так.
Но нас интересуют наши времена. Можем ли мы что-нибудь сказать в этом смысле про нашу нынешнюю власть? Да, и она полностью подпадает под эту эмпирическую (неформальную) классификацию.
Причём мы находимся в очевидной “поздней” стадии. Ещё обратим внимание, что современном мире нет требования пожизненного нахождения у власти.
Давайте теперь вспомним фразу “Нам не оставили другого выбора”.
Здесь отметим, что если кто-то не видит другого выхода и у кого-то нет другого решения, это не значит, что его нет. Это только значит, что его нет у того, кто не видит.
Больше это не значит ничего другого.
И теперь зададим вопрос:
Что должен сделать политик, ответственный перед вверенным ему народом, который чувствует себя загнанным в угол и не видит никакого другого выхода?
Есть высказывание, приписываемое Бисмарку:
Даже победоносная война — это зло, которое должно быть предотвращено мудростью народов.
(Цит. по ru.wikiquote.org)
Правитель должен быть мудрым. Это – описание его работы. И если он не видит другого выхода, то он должен сделать одно:
“Я устал, я ухожу.”
Причём примерно в таком оформлении:
Моя политика последних лет завела страну в тупик, из которого я не вижу выхода. Я устал. Я не могу предложить народу ничего другого. Я ухожу с надеждой, что мне на смену придут люди, которые смогут сделать лучше. Простите меня.
Давайте сравним это с некоторыми моментами последней речи Ельцина (цит. по kremlin.ru):
Россия должна войти в новое тысячелетие с новыми политиками, с новыми лицами, с новыми умными, сильными, энергичными людьми. А мы – те, кто стоит у власти уже многие годы, – мы должны уйти.
Сегодня, в этот необыкновенно важный для меня день [...] Я хочу попросить у вас прощения.
Я ухожу, я сделал все что мог [...] Мне на смену приходит новое поколение – поколение тех, кто может сделать больше и лучше.
Я плохо относился к “позднему” ЕБН. Но той речью он перечеркнул мой негатив к нему. Это было решение правителя и человека, которое не заслуживало ничего другого, кроме уважения.
Очень трудно понять: когда пришло твоё время. Если ты сидишь в вагоне и поезд на соседних путях тронулся, ты не всегда распознаёшь, что это другой поезд уходит, а ты – остался на месте.
Очень трудно представить, что ещё вчера ты приходил в свой кабинет, садился за свой стол и тебя ждали важные дела, а уже завтра…
Ещё – трудно принять возможность того, что ты можешь быть не прав. Ты видишь, что пути расходятся, но ты твёрдо знаешь, что твой путь – правильный, это другие свернули не туда.
Но дело в том, что в отсутствии ориентиров, ты находишься в положении мореплавателя без карты и компаса… Все читали “Пятнадцатилетнего капитана” Жюля Верна?
И когда слышишь утверждения, что “другие” остались в прошлом времени, хотелось бы быть уверенным в том, что мы правильно “определяемся” по карте и что наше счисление не содержит ошибки.
Потому что уверенность, что твой корабль – на правильном курсе, может однажды привести к ужасающему – и позднему – пониманию.
Африка!.. [...] Перебирая в памяти события последних недель, юноша тщетно искал ответы на вопросы: каким образом "Пилигрим" очутился у этих опасных берегов? [...]
-- Африка!.. Африка!.. -- повторял Дик Сэнд.
Эпизод за эпизодом он восстанавливал в памяти все обстоятельства загадочного плавания. [...] И вдруг его осенила догадка: компас был намеренно испорчен!..
“На корабле, -- думал он, -- остался только один компас. Мне не с чем было сверить его показания.”
(Цит. по world-art.ru)
***
Когда зазвучали трубы и забили барабаны и, под восторженные клики, герольды с башен известили о проекте договора с Америкой и НАТО, я написал, что, исходя из лучших интересов государства, пришло время для “Я устал…” в версии 2.0. Причём она нужна сейчас (тогда), а не когда-нибудь потом.
Я тогда ещё не знал, что будет февраль.
Вернёмся к морской аналогии. Вы выходите в море не с одним компасом. Потому что если он показывает неправильно, вы не будете это знать.
И не с двумя. Потому что если их показания различаются, вы не будете знать – какой правильный.
Вот нам говорят, что угроза голода не из-за нас, и тут же – что всё, что нужно сделать, чтобы его не было – это снять санкции и “начать с нами дружить”...
Но разве одно утверждение не исключает другое?
Когда некому сказать, что ты плывёшь не туда, ты не обращаешь внимания на противоречия. Ты трактуешь сомнения в свою пользу, а то, что не укладывается в твои представления ты просто отбрасываешь.
Так Дик Сэнд не понял, что их корабль оказался в другом океане.
Но мало, чтобы тебе могли сказать об ошибке, нужно ещё уметь это услышать. В 1937 г. американская лётчица Амелия Эрхарт пропала в Тихом океане при попытке облететь вокруг Земли. В те времена маршруты прокладывались между заметных островов – с таким расчётом, что (с учётом неточности навигации) самолёт пролетит в виду хотя бы одного из них. Вероятно мы уже никогда не узнаем: почему, но по версии, которую я когда-то читал, она – предположительно, экономя горючее, – отклонилась от проложенного маршрута, решив пролететь над одним из островов. В результате, они не смогли его найти, их самолёт выработал горючее и упал в море. В наши времена борьбы против мужского доминирования, политкорректная “Вики” пишет просто: В результате ошибки штурмана.
А мне его жалко: Цена его жизни оказалась 50% вероятности отклонения в другую сторону.
Означает ли вышесказанное, что в сложной ситуации, когда стоит выбор между плохим и очень плохим, правитель должен уходить в отставку? Конечно нет. Но нужно иметь возможность объективно оценивать своё положение и своё направление движения. Если ты заставил замолчать всех вокруг себя, это сделать сложно.
Если ты к тому же трактуешь законы и соглашения по целесообразности, произвольно определяя: что под них “подпадает”, а что – нет, то определить – где ты окажешься, становится невозможным.
Теперь – почему нужно ограничение сроков. Для начала вспомним мнение, что “правитель” уйдёт, когда он закончит то, что задумал и подберёт преемника.
Это не я придумал, я видел это в одном солидном нашем (а не вражеском и не иноагентском) издании.
Зачем нам иноагентские издания, когда у нас есть свои?
Начнём с преемника. Не кажется ли вам, что “преемник” и демократическая передача власти не имеют между собой ничего общего? Передача власти выбранному преемнику – это ничто иное, как слегка завуалированная форма монархии. Но это никого не смущает.
Перейдём к тому, что “надо закончить задуманное”.
Хм-м-м. А когда поймут, что задуманное закончилось? С утра выпил кофе и осознал, что вот оно, свершилось, сегодня я остаюсь дома?
Допустим, меня нанимают сделать какую-то работу. Проходит пара месяцев.
– Сделал?
– Нет, ещё не всё сделал.
– Когда сделаешь?
– Не знаю, но как только пойму, я сразу же скажу.
Так?
И наконец: почему же нужна сменяемость. Причём не просто сменяемость, но сменяемость в установленные сроки.
Если всё идёт хорошо, про это никто не думает. А если плохо?
Тогда это позволяет откорректировать курс, снять напряжённость внутри и – что не менее важно – позволяет стране не потерпеть репутационного ущерба, если возник конфликт с партнёрами. Новые лица могут начать по-новой.
Вот вы можете себе представить, что, допустим, через неделю ВВП и Байден встречаются и обо всём договариваются? Со всеми накопившимися предубеждениями и обидами?
А если приходит новый человек?
У нас стабильно и давно ухудшаются отношения с “основными” партнёрами. При этом “там” сменились поколения политиков, а “здесь” – “всё те же лица”.
Можно сказать, что это означает, что это – объективный процесс.
А можно – что у нас не меняется установившаяся парадигма. Да и как её поменять, когда она уже закостенела вся? Какая вероятность, что кто-то из тех, кто привёл страну в это состояние, выйдет и скажет: “Да, мы ошиблись”?
Сейчас происходит эскалация на северо-западе. Это кого-нибудь удивляет? Или это – в логике развития событий? Куда эта логика может привести – не хочется думать в день 22 июня. Я когда-то писал, что в случае серьёзных дел, роль приграничных стран будет в истощении наших ресурсов. Мы уже в одно “дело” втянулись. Чего мы ещё добиваемся?
Сменяемость политиков даёт новый шанс в случае ошибок и неудач.
Всё, что сейчас происходит – взаимосвязано и взаимопереплетено. Из одного следует другое и является причиной ещё чего-то третьего.
И постоянно в этом только то, что у нас всегда верные решения.
И ещё – застарелая обида на “гегемона”.
Люди “выгорают” на посту. Объективно. Это – тяжёлая ноша. Теряется “острота”. В какой-то момент, во благо страны, нужно находить мужество чтобы “уйти”.
Особенно там, где лидер всегда прав.
И в этом заключается один из парадоксов автократического общества.
*************************
Раз уж я упомянул гегемона, тем более, что сейчас наши ведущие наверняка будут “транслировать” “успех БРИКСа”...
Не упоминая, что, в отличие от нас, страны БРИКСа не жгут мосты и не рвут отношения. И они могут говорить сладкие для нас речи, но они не хотят ни отказываться от "их" рынков (которые, к слову, в разы больше нашего), ни рисковать вторичными санкциями...
И не понимая, что “успех БРИКСа” противоречит нарративу про “гегемона” и однополярный мир.
А ещё есть Африка, которая не понимает: почему белые люди разбираются между собой, а голод – у них.
А ещё – Ближний Восток.
А там – Саудовская Аравия, которая не понимает: почему она не должна воспользоваться высокими ценами на нефть и, несмотря на просьбы "гегемона", не увеличивает добычу.
И есть мы, которые не понимали, что “гегемон” собирался уходить из Европы, но теперь, по всей видимости, немного задержится. И мы не понимаем, что мы это сделали сами.
И при чём здесь “однополярный мир” и “гегемон”?
*************************
Мне могут указать на мои утверждения, что правит класс, а не один человек и, следовательно, от того – уйдёт ли он или нет, ничего не измениться.
В основе ничего. Но будут новые лица. Может, партнёры используют этот предлог, чтобы сказать "все расходимся, где были". Что же касается одного человека, я думаю, что возможность уйти в правильное время лучше, чем однажды обнаружить, что тот класс, интересы которого он всё это время представлял, решил сменить скомпрометировавшую себя вывеску на что-нибудь менее одиозное.
________________
Всё – только моё мнение.