Визионеры такого масштаба слишком малочисленны, чтобы игнорировать их нахождение среди нас. К тому же, осваивая музыку этого типа, мы, при всем её изобилии, понимаем, насколько узок круг тех, кому действительно удавалось трансформировать реальность с помощью звука.
Арчи Шепп – один из последних привратников засекреченного объекта с банальным названием «параллельный мир». У этой должности нет конкретного пункта, поэтому встреча с тем, от кого зависит успешное посещение данной сферы, может произойти где угодно. И на месте Арчи Шеппа может оказаться один из сменщиков. Например, тот же Орнетт Колмэн.
Приморский городок Форт Лодердейл, где при Рузвельте родился Арчи Шепп, увековечен в короткой песенке Элвиса Пресли, безмятежной, как пляжная трапеза перевоспитанных каннибалов.
Кроме того, здесь проходили съемки музыкальной комедии Where The Boys Are с участием Конни Френсис.
Важный момент – в картинах легкого жанра тех лет молодежный поп парадоксальным образом соседствует с замысловатым джазом в исполнении зрелых мастеров.
Зрелая героиня знойной Барбары Николс крутит любовь с эксцентричным белым джазистом. Николс великолепна и в роли циничной, но наивной стриптизерши в предпоследней картине Фрица Ланга «Вне всяких разумных сомнений», чей сюжет напоминает «Петлистые уши» Ивана Бунина. Отдаленно, как и всё в этом мире, перенасыщенном произведениями, поделками и шедеврами до такой степени, что их порой невозможно отличить.
Впрочем, эти сведения не имеют прямого отношения к Арчи Шеппу. Мы привели их для контраста тому, чем в это же время были заняты Арчи Шепп и его коллеги по объединению черных «франкенштейнов», где каждый конструировал своего монстра из довоенной мертвечины и токсичных отходов атомного века.
У каждого был свой метод, свой почерк. Свой bag – жаргонный термин, не имеющий точного перевода. Услышав от Джеймса Брауна про папу, который got a brand new bag, наш слушатель воображал новенький портфельчик.
Открытия, сделанные в поисках различий в этой эзотерической сфере, не следует излагать ни устно, ни письменно. Будь то канонизированные братья Айлер или заведомо элитарный Grachan (Грашан) Монкур Третий, еще один долгожитель авангарда, покинувший этот мир две недели назад.
Шагнув за ширму из небоскребов, мы попадаем в город со своими алтарями и колокольнями, с эшафотами и лобным местом, где происходят свои воскрешения и казни. А вместо политической «холодной войны», на арене сражаются cool и free. И каждый звук, каждый такт в этом противостоянии – «неслучайная случайность».
Давно нет на свете доктора Кинга. Малькольм Экс и Элдрич Кливер – их вспоминают только специалисты. Поразительно, что движение за эмансипацию угнетенного народа здесь и сейчас породило самую неземную музыку в истории христианской цивилизации.
Уверенно прописанная диаграмма эмоциональных колебаний говорит об эпохе подробнее восстановленной хроники и четко сформулированной идеи.
Слушая «Уединение» Эллингтона в интерпретации Арчи Шеппа, ты узнаешь в скрипучих вензелях переливы твоего же внутреннего голоса, которые тут же комментируют контрабасист и ударник, пока не вступают клавиши, превращая исповедь в проповедь смирения и комфорта, в которой отчетливо проступают контуры оригинала, только что умело деформированные саксофонистом с интонацией лейтенанта Коломбо.
Видоизменяя стандарт или даже модный шлягер, Арчи Шепп напоминает хирурга, колдующего над пациентом в окружении искусных помощников.
Зомбируя и гримируя отдельное лицо в «Море лиц», он пополняет им ненасытную картотеку в африканском королевстве кривых зеркал.
Недаром слушатель спешит на звуки «Магии Жужу» подобно кролику на зов пневматического удава.
В сравнительно массовой популярности джазового альбома всегда есть что-то подозрительное, и The Magic of Ju-Ju не исключение.
Но в данном случае ларчик открывается легко, подобно гробу при инсценировке похорон.
Взращенный на роке новичок слышит Sympathy For The Devil зрелого Мастера, излагаемую без инфантильного текста «на злобу дня» с упоминанием княжон, царей, президентов и даже каких-то «трубадуров».
Впрочем, этот музыкант и сам любит поговорить со слушателем в подчас неожиданных местах.
Актуальность, в отсутствии которой принято упрекать, а при её обретении, чрезмерно превозносить ветеранов джаза, в случае с Арчи Шеппом имеет весьма относительное значение.
Один мой старший товарищ, «редкостный невежда с колоссальной интуицией», говорил мне, что (на его взгляд) в «Блазэ» маэстро играет чересчур предсказуемо и схематично. Демонстрируя исчерпанность, закономерную для возраста. Альбом записан в 69-м. Беседовали мы в 90-м. Прошло еще тридцать два года…
Степень влияния Арчи Шеппа на развитие авангарда и на психику слушателя зависит от психики слушателя и развития авангарда. Более всего этот гений влиял на самого себя, подобно актеру, который совершенствует характер персонажа, выводя его за рамки изначального замысла автора пьесы. Как это случилось, например, с Люцифером.
Чем длиннее пьеса, тем длительнее молчание, тем глубже проникновение в суть, тем выше градус посвящения, и неминуемый «вопль простреленной навылет волчицы», когда тебе ясно, что внутри ничего нет. Магия Жу-Жу превратила буржуйские бриллианты в помещение, в сияющий дворец, где для тебя нет места.
И снова слышится флегматичный скрипучий смех чуть завышенной тональности. Питер Фальк излагает виновнику подноготную его вины.
Перед нами, между прочим, дипломированный драматург. Среди множества заблуждений, не удивительных при дефиците информации в СССР, мне особенно дорого одно.
Я был уверен, что арчишепповский The Communist является внебродвейской адаптацией нашего «Коммуниста» с Урбанским…
👉 Бесполезные Ископаемые Графа Хортицы
