В прошлом году я рассказывала о том, как 22 июня 1941 года встретил Малый театр.
А сегодня расскажу, как Великая Отечественная началась для другого московского театра – Камерного под руководством А.Я. Таирова.
Ленинград–Москва. «Может, они до цветочков-то не доберутся...»
Как и коллеги из Малого театра, труппа Камерного встретила 22 июня на гастролях. Ведь еще весной 1941 года театр выехал из Москвы в Ленинград. Гастроли тогда были долгими, могли длиться не по одному месяцу.
Узнав страшную новость, коллектив стал спешно решать вопрос о возвращении в Москву.
Алиса Коонен, «последняя трагическая актриса в СССР», пишет:
Никогда не забуду этих дней в Ленинграде. Город казался еще прекраснее, чем всегда. Стояли ясные, солнечные дни. Как-то утром, выйдя из гостиницы «Астория», где мы жили, я увидела старика садовника, тщательно рассаживавшего вокруг памятника анютины глазки. Спокойствие, с которым он работал, меня растрогало и взволновало. Мы разговорились.
— Может, они до цветочков-то и не доберутся, — улыбнулся старик, — а людям все же будет радостнее…
В те дни еще трудно было представить себе весь ужас разразившейся катастрофы.
Вскоре отъезд состоялся. Декорации и костюмы при этом остались в Ленинграде, в Выборгском Доме культуры, где проходили гастроли. По счастливому стечению обстоятельств Выборгский ДК уцелел. Все декорации и костюмы были возвращены в Москву после снятия блокады Ленинграда. Вновь слово Алисе Георгиевне:
Когда нам рассказали, что это чудо сотворено рабочими Выборгского Дома культуры, что это они, больные, голодные, собственными руками перетащили огромные тяжелейшие корзины из подвалов, куда хлынула вода, на четвертый этаж, Александр Яковлевич на следующий же день выехал в Ленинград, чтобы лично поблагодарить людей, проявивших такое самоотверженное участие к театру.
Но вернемся в уже июльскую Москву 1941 года. В подвале, в котельной Камерного театра было оборудовано бомбоубежище. Коонен пишет: «почему-то не только зрители, а и жители соседних переулков стремились именно в наше бомбоубежище, свято веря, что здесь, в театре, — самое надежное укрытие».
Театр не прекращал работы. Он возобновил несколько старых постановок вместо премьер, которые нельзя было играть по техническим причинам. Была сформирована фронтовая бригада под руководством режиссера Александра Зиновьевича Богатырева.
Осенью состоялась премьера спектакля «Батальон идет на Запад» по пьесе Г.Мдивани. Но после нескольких показов деятельность театра была приостановлена. Поступило распоряжение сверху: эвакуировать театр в Казахстан, в город Балхаш.
Казахстан. «Две комнаты нашей квартиры были превращены в костюмерный цех»
Части декораций, костюмов, дорогостоящего реквизита вывезти в эвакуацию не разрешили. И вновь предоставим слово Алисе Коонен:
Вопрос, который поначалу казался чрезвычайно сложным, как осуществить костюмы для спектаклей, в частности для «Адриенны Лекуврер», неожиданно разрешился легко. Вся женская часть коллектива вызвалась шить костюмы, кроме того, удалось привлечь нам в помощь нескольких работниц из единственной в Балхаше пошивочной мастерской. Две комнаты нашей квартиры были немедленно превращены в костюмерный цех. Художница В. Ф. Кривошеина рисовала по памяти эскизы костюмов, а мы с увлечением просиживали за работой все свободное от репетиций время.
Так как я отродясь не умела и очень не любила шить, я вызвалась делать шляпы, веера и украшения для «Адриенны Лекуврер». Вместе с нашим парикмахером Еленой Веденкиной мы трудились дни и ночи. Она каким-то способом вываривала из картошки крахмал, с помощью которого искусно сделала сложные формы шляп, а моей задачей было «одевать» эти голые формы, украшать их бантами, рюшами, серебряной тесьмой, выкладывая хитрыми узорами, но, конечно, подчиняя свою фантазию соответствующему стилю эпохи. Гордостью моей был веер Адриенны, с которым она читает знаменитый монолог Федры на балу у принцессы Бульонской. Этот веер в оригинале был очень простым — одно пышное белое, красивое страусовое перо. Найти страусовое перо в Балхаше, конечно, было невозможно. Я долго ломала голову над этим веером, пока меня не осенила счастливая мысль: я взяла толстую белую веревку, расщепила ее на несколько частей и, делая множество петель, нашивала их на каркас. Тонкие, вьющиеся петли издали выглядели легкими перышками. Конечно, веер был не такой пышный, как в оригинале, но все же красивый.
Но в городе не было подходящего помещения: спектакли игрались в здании местного кинотеатра «Ударник». Размещение даже оставшихся декораций на крошечной сцене стало неразрешимой задачей. Коонен пишет о трагедии О'Нила «Любовь под вязами»:
...я и Чаплыгин всю сцену Ибена и Эбби у колыбели ребенка вели, сидя на корточках: выпрямиться во весь рост мы не могли. Сохранять сложный эмоциональный рисунок трагического диалога в таком противоестественном положении было мучительно. Но публика, не догадываясь о наших актерских переживаниях, принимала сцену очень взволнованно и горячо.
Вскоре Таиров добился перевода театра в Барнаул, в Алтайский край.
Где бы ни появлялась труппа Камерного, всюду театр развивал бурную творческую деятельность. В Балхаше, помимо спектаклей, давались шефские концерты для бойцов Красной Армии.
А 2 мая 1942 г., вскоре после торжественной встречи театра в Барнауле, артисты Камерного уже играли перед алтайским зрителем «Батальон идет на Запад».
На Алтае. «Пока бьется...»
В Барнауле Алиса Коонен сыграла 700-е представление знаменитой «Адриенны Лекуврер».
Барнаульский исследователь театра, режиссер, краевед Ирина Свободная писала об этом спектакле:
И хотя на барнаульской сцене не было тех роскошных декораций, которыми славился этот спектакль, а на героине не было ее ослепительно богатых платьев из шелка и бархата, усыпанных драгоценностями (все это театру было запрещено вывезти с собой в эвакуацию), перед зрителями во всей подлинности представала далекая театральная эпоха.
Таиров в это время рассылал письма, активно искал для постановки актуальную пьесу, пьесу о войне. Вскоре в Барнауле состоялись две премьеры – «Золото» А. Филимонова и В. Дистлера и «Небо Москвы» по пьесе того же Г.Мдивани. За ними было поставлено еще несколько новых пьес.
Поскольку большая часть мужчин труппы ушла на фронт, Таиров создал театральную студию, из которой пополнил людские резервы. Он работал как одержимый, выпуская премьеры, несмотря на тяжелое заболевание почек. На генеральную репетицию спектакля «Раскинулось море широко» он не мог прийти из-за приступов бoли. И решение было найдено – вновь слово Ирине Свободной:
...актеры, закутав своего режиссера в большой тулуп, на скрещенных руках вынесли из дома, бережно усадили в уже стоявшие во дворе сани, лошадь тронула шагом, они пересекли улицу, подкатили к театральному подъезду. Таким же манером его взяли на руки, понесли на второй этаж, в зал.
Болела и Алиса Коонен: простудившись в промозглой гримерной (театр был перестроен из каменного здания церкви), она слегла с ишиасом, которым потом мучилась много месяцев. Артисты выкладывались полностью: репетиции, спектакли, концерты, выезда в госпитали и военные части, работа в студии. Зимой 1942-1943 годов бригада Камерного театра выступала на Калининском фронте.
Деятельность Камерного театра в Барнауле продолжалась до сентября 1943 года, когда было получено разрешение вернуться в Москву. На гастролях Алиса Коонен сыграла не одну премьеру, включая антифашистский спектакль по пьесе К.Паустовского, написанной им специально для Камерного театра. В этой пьесе она играла советскую актрису Анну Мартынову, оказавшуюся в немецкой оккупации, прошедшую через потерю семьи, временную потерю рассудка – и пришедшую к подвигу. Спектакль шел на огромном духовном подъеме. В самый последний момент было утверждено его название, которое могло бы стать девизом всей военной жизни театра: «Пока бьется сердце».
Эпилог
О возвращении в Москву и том, как герои моей истории встретили Победу, о новых премьерах и послевоенном устройстве театра я не буду рассказывать сейчас: эта тема стоит отдельной статьи, и когда-нибудь, возможно, я ее напишу. А сейчас – прошу – давайте с глубокой благодарностью помянем бойцов, командиров и тружеников тыла, которые обеспечивали фронтовые нужды. И с не меньшей благодарностью – тружеников театра, которые сквозь тяготы военного времени несли зрителям крупицы радости и вдохновения, дарили им душевный подъем, в нетопленых комнатах ночами мастерили декорации и ослабевшими руками спасали от потопа драгоценные корзины с театральными костюмами. Светлая память, низкий поклон им.
--
Источники:
Коонен А.Г. Страницы жизни. 2-е изд. М.: Искусство, 1985. 446 с.
Тимофеева Т. И. Камерный театр на Алтае // МНКО. 2010. №3.
Свободная И. Н. Камерный театр в Барнауле.
--
<<Следующий пост | Предыдущий пост>>
Удобный путеводитель по моим постам - здесь .
Подписывайтесь на мой канал здесь или в телеграме и получайте больше историй о театре и кино!
Ну и как же без бан-политики: вся информация о ней – вот тут))
