Георгий Васильевич Клещёв говорил, что последний мирный день и первый день войны был в Челябинске ясным и солнечным.
«Мы с друзьями проводили его в бору, не подозревая, что в нашу жизнь и жизнь нашей Родины уже неотвратимо вошло суровое испытание. Возвращаясь домой, мы увидели в парке у репродуктора толпу людей, внимательно слушавших передачу. Подошли и мы. Передавали правительственное сообщение о начале войны. Нам тогда казалось, что победа будет скорой, и мы боялись, что не успеем принять участие в войне. По-настоящему мы оценили и поняли, что война будет суровой и долгой, только на фронте».
По состоянию здоровья Клещёв был снят с воинского учёта – путь на фронт был закрыт. Но через полгода он смог добиться разрешения, и в начале 1942 года Георгий Васильевич ушёл воевать.
Он служил в войсках Первого Украинского фронта: был начальником вычислительной команды 3-й артдивизии РГК. С теми, кто не воевал в Великую Отечественную, Георгий Васильевич не любил говорить о своём боевом прошлом, а если уж очень «доставали» расспросами, ограничивался краткой фразой: «Там мало было интересного». Однако его встречи с однополчанами всегда сопровождались многочисленными воспоминаниями. Судя по рассказам, сослуживцы любили своего молоденького командира, рыжего Гришку. Один из фронтовых друзей Георгия Васильевича А. Н. Воскресенский говорил, что за отчаянную храбрость и неутомимость гвардии старшина Клещёв получил прозвище «гвардии сатана». В короткие передышки между боями гвардии сатана бегал на просмотры кинофильмов в соседние роты, а потом пересказывал их содержание своим сослуживцам. Любимый «Большой вальс» смотрел раз двадцать и, как шутили друзья, содержание этой киноленты знал лучше самого режиссёра. В его вещмешке всегда лежали книги, которые он неизвестно откуда доставал и читал каждую свободную минуту. Бойцы относились к нему с известной долей восхищения: называли его ходячей энциклопедией Брадиса, гордились тем, что стихи их командира печатают во фронтовых газетах.
Из воспоминаний: «О мужестве, героизме артиллеристов много написано, много рассказано. Мне запомнился один эпизод.
В деревню Бригадировку, через которую ожидался прорыв танков противника, для заслона была послана батарея капитана Зверева. Батарея не успела развернуться, как в деревню ворвались танки. Только расчёт, которым командовал Зверев, успел поставить орудие на прямую наводку прямо посреди улицы, появился головной танк. Недолгой была их дуэль. Весь расчёт орудия был выведен из строя. Остался один Зверев, он был ранен. Собрав последние силы, он выстрелил – и танк загорелся, а Зверев упал возле орудия. Он погиб, но дал время развернуться батарее. Танки не прошли».
Война для Георгия Васильевича была настоящим испытанием. Он участвовал в тяжелейших боях (переправа через Днепр, битва на ОрловскоКурской дуге, бои за Вислу, Дрезден, освобождение Праги), терял друзей, сам дважды был ранен, один раз — тяжело, в лицо, да так, что пришлось лицо собирать заново по косточкам. Друзья-однополчане с шутками вспоминали, как прервали «неудавшийся отдых» Георгия Васильевича в прифронтовом госпитале. Их дивизия после Орловско-Курской битвы должна была передислоцироваться, и пока врачи «докраивали» бы изуродованное осколками лицо гвардии сатаны, он мог отстать от своих. Решили организовать побег из госпиталя и долечивать Гришку у себя в дивизии. Ребята приехали забирать старшину. Надо было слышать их уже послевоенные рассказы о том, как они убегали от врачей и медсестёр! На радостях старшина забыл прихватить с собой пилотку (правда, она никак не могла удержаться на его огненно-рыжих кудрях), часть амуниции, но не забыл забросить в вещмешок свои книги. За то, что не долечился, пришлось, конечно, расплачиваться, но это было позже. А в тот момент удалось сделать главное – вернуться к своим, не потерять друзей.
Георгий Клещёв награждён двумя орденами Красной Звезды, орденом Отечественной войны I степени, медалями «За боевые заслуги» и «За взятие Праги».
#научный полк