Молодая художница, угасающая от чахотки; богемная подруга и муза эпатажного живописца; меланхоличная аристократка, славившаяся своей красотой, и загадочная великосветская леди, чья голова склонилась под тяжестью высокой куафюры…
Этих женщин, живших в разные эпохи, объединяет только одно: все они вошли в историю живописи как «дамы в голубом».
Константин Сомов. «Дама в голубом», 1897–1900. Государственная Третьяковская галерея, Москва
История создания этого портрета овеяна тенью печали и скорби. На нём изображена бывшая соученица Сомова по Императорской Академии художеств Елизавета Михайловна Мартынова, выпускница из числа студентов набора 1890 года – первого, когда было позволено поступать женщинам.
Неизвестно, связывала ли Елизавету Мартынову и Константина Сомова любовная история: возможно, она была одним из немногих его романтических увлечений.
Константин Сомов – ценитель прекрасного, элегантный денди, сын хранителя Эрмитажа Андрея Ивановича Сомова – был влюблён в эстетику Серебряного века: писал на веленевой бумаге, иллюстрировал поэтические сборники Константина Бальмонта и создавал изысканные фарфоровые композиции.
Идеям народничества и творчеству передвижников художник противопоставил ускользающую красоту навсегда ушедшего изысканного и галантного XVIII века.
Воплощением образа таинственной Прекрасной Дамы и символом прекрасной эпохи стала Елизавета Михайловна – хрупкая, уязвимая, возвышенная, «не от мира сего». В момент начала работы над картиной она была уже тяжело больна чахоткой и вынуждена выезжать на лечение, поэтому сеансы прерывались и полотно было закончено только через три года.
Живописцу удалось передать щемящее одиночество, надломленность, тоску молодой женщины; лихорадочный блеск глаз, в которых таилось страдание и осознание неизбежного конца; болезненную худобу и бледность в сочетании с чахоточным румянцем на щеках; скорбно сжатые губы и тонкую, почти бесплотную руку, придерживающую на груди кружевную накидку.
Не сохранилось ни одной работы, где авторство Елизаветы Мартыновой было бы достоверно установлено. Но облик молодой художницы запечатлён на портретах Константина Сомова, Осипа Браза, Филиппа Малявина.
Известно, что Елизавета Михайловна категорически противилась продаже портрета кому бы то ни было. Она пишет Сомову: «Сегодня ночью я проснулась и не спала от одной назойливой и мучительной мысли: Вы не должны и не имеете права продать мой портрет.
Я позировала Вам для Вас, для чистого искусства, а не для того, чтобы Вы получили за мою грусть в глазах, за мою душу и страдания деньги… Я не хочу этого! Оставьте портрет у себя, сожгите его, если Вам так жаль отдать его мне, подарите его даром в галерею…»
Увы, Константин Андреевич не внял её мольбам: через три года картина была продана им Третьяковской галерее, а вскоре Мартынова скончалась от туберкулёза – ей было всего 35 лет.
Поль Сезанн, «Дама в голубом» («Dame en bleu»), около 1900-1904. Государственный Эрмитаж, Санкт-Петербург
Эта картина – средоточие массы загадок: неизвестно доподлинно, когда она была создана, не осталось сведений об имени модели. Выдвигались предположения, что на портрете изображена супруга художника Гортензия Фике, но версия была отклонена по причине отсутствия внешнего сходства (признаться, меня позабавил этот аргумент: достаточно вспомнить портреты Жанны Эбютерн кисти Амедео Модильяни, или Доры Маар, запечатлённой Пикассо – сходство не то что равно нулю, но стремится в минус бесконечность). По другой гипотезе, принадлежащей искусствоведу Наталье Юрьевне Семёновой, «царящая на полотне с монументальностью королевы» – мадам Бремон, экономка Сезанна.
Интересно также, что существует портрет «Сидящая женщина в голубом» (около 1902–1906) из собрания Филипса в Вашингтоне, на котором модель изображена в том же платье и той же шляпке, что и на более ранней картине, а точно такой же ковёр, как тот, на который положила руку «Дама в голубом», присутствует в интерьере полотна «Итальянка, облокотившаяся на стол» (Музей Гетти, Калифорния).
В отличие от портрета кисти Константина Сомова в облике Дамы Сезанна отсутствует эстетика любого рода: эстетика покоя, или печали, или горя. Просто немолодая усталая женщина с измождённым лицом обессиленно оперлась рукой о край стола, покрытого цветастым ковром. Её изысканный наряд и кокетливая шляпка, украшенная цветами, дисгармонируют с остановившимся взглядом, лишённым эмоций, с выражением опустошённости, с ртом, поджатым в вымученной гримасе разочарования.
Путь «Дамы в голубом» в залы Эрмитажа был непростым: 16 января 1909 года картину, выставленную в парижской галерее Амбруаза Воллара, приобрёл московский купец, меценат, коллекционер Сергей Иванович Щукин – причём свободных денег у покупателя не было, и Воллар отдал портрет в долг, который промышленник погасил через полгода. После Октябрьской революции собрание Щукина, включая коллекцию картин французских модернистов, было национализировано, и наша Дама попала в Государственный музей нового западного искусства, а после его упразднения в 1948 году передана в Эрмитаж.
С 2014 года «Дама в голубом» Поля Сезанна выставляется в Галерее памяти Сергея Щукина и братьев Морозовых в здании Главного Штаба на Дворцовой площади Санкт-Петербурга.
Камиль Коро. «Дама в голубом», 1874. Лувр, Париж
Жан-Батист Камиль Коро, французский живописец и гравёр эпохи романтизма, известен фразой «Валёр – прежде всего!» Валёр в живописи – тональные градации одного и того же цвета, переходы от более тёмных и насыщенных к более светлым.
Кажется, этот приём Коро использовал не только в искусных переливах и сочетаниях серых, горчичных, серебристых и перламутровых тонов, но и в передаче характеров и настроений своих моделей. Некоторые искусствоведы полагают, что портреты Коро напоминают живописную манеру мастеров Возрождения – Леонардо да Винчи, Рафаэля.
Читайте также:⚓
Его героини задумчивы, нежны, мечтательны и словно спрятались за невесомой дымкой своих потаённых мыслей. Ни одна из них не смотрит на зрителя, ни одна не вступает в контакт с тем, кто стоит по ту сторону рамы.
«Дама в голубом», написанная художником за год до смерти и в преклонных летах (ему минуло 78) считается одним из лучших портретов, созданных им, шедевром, ставшим блистательным итогом творческой жизни.
Женщина в расцвете зрелой красоты задумчиво оперлась о высокий столик. Нарядное платье с пышным турнюром подчёркивает её тонкую талию и женственные формы; одной из обнажённых рук загадочная шатенка подперла подбородок, в другой сжимает веер. И наряд, и высокая причёска свидетельствуют о том, что прекрасная незнакомка оделась для приёма или бала – но в её лице нет и следа счастливого предвкушения, радости или возбуждения. Она меланхолична и погружена в себя.
Камилю Коро позировала дочь его коллеги, пейзажиста Шарля-Франсуа Добиньи – Эмма Добиньи. Она была профессиональной натурщицей и прежде уже послужила моделью для «Гречанки» и «Купания Дианы».
Неизвестно, ставил ли сам живописец целью передать характер своей героини, или только ещё раз виртуозно «породнить» полутона, блики, оттенки и цвета – но в мягких, приглушённых оливковых, коричневых и серых тенях, в цветовых переходах взгляд приковывает стройная фигура в голубом, гордый профиль, высокий лоб и маленькая рука, коснувшаяся сомкнутых губ – словно скрывая простой секрет или разгадку вечной тайны.
Продолжение следует:
Вас может заинтересовать:
Ранее:
✅©ГалопомПоЕвропам
Все права защищены. Копирование материалов без указания источника запрещается.