Из диалогов самого известного жителя Долгопрудного с участниками и ведущими "Места встречи"
- Все закусили удила. Закусили удила. У нас тут планы строят до Киева дойти. В Европе начинают Калининградскую область душить, да?
Показывает, как именно.
- Ужас заключается в том, ужас ситуации заключается в том, что никто не готов на эту минуту к каким-то содержательным переговорам - как из этой ситуации выйти.
- Вообще выйти, как закончить убивать людей там. И так далее.
Вот с такой привычной полуулыбочкой он это несет зрителю.
В принципе уже сейчас можно было бы под белы рученьки и под статью вывести из студии медленно, но верно.
- А все только рассуждают как мы ответим, как ядерный апокалипсис устроим. Молодцы. Устройте. В результате этой веселухи под названием "мы сейчас им устроим, сожжем ядерным оружием весь их флот", погибнут миллионы людей, в том числе все жители Калининграда
Его спрашивают, слышал ли он что-нибудь про предыдущие переговоры, знает ли, чьи военные корабли наводнили сейчас Балтийское море.
- Мы, что ли, туда силы нагоняем? - кричит ему Андрей Сидорчик.
- Конечно, - отвечает Надеждин.
- Вам лишь бы что-нибудь сдать! Тридцать лет уже всё сдаете! - не успокаивается Андрей.
Но давно известно, что в глазах у Надеждина - Божья роса. Пока его избирают хотя бы младшим помощником старшего дворника в родном Долгопрудном, он чувствует себя неуязвимым.
- Родной мой, родной, я считаю, до 24 февраля ничего этого не было... - начинает свою старую песню о главном Надеждин.
- Я вам не родной, слава Богу, - прерывает его Сидорчик.
- Ну, и хорошо. Помолчи тогда, - пренебрежительно машет рукой в его сторону Надеждин.
Если честно, думала будет драка.
- Вы мне рот-то не затыкайте.
- Повоевать хочешь? Возьми винтовку, иди на фронт, повоюй там.
- Ты мне не тыкай.
- Ладно, умный больно, - отмахивается от него Надеждин.
На ринг никто не выходит.
- Ужас заключается в том... - продолжает, отвернувшись от своего критика Надеждин.
- Ужас заключается в том, что тут до сих пор такие политики, как вы, присутствуют! - кричит Сидорчик. - Которые готовы продать всё!
- Ужас ситуации заключается в том, что те, кто начал всю эту историю 24 февраля, - продолжает вещать вещун из Долгопрудного, - плохо просчитали последствия.
Сидорчик кричит. Надеждин громко, по слогам проговаривает всё, что хочет проговорить.
Я уже наслушалась его рассказов про то, что чуть ли не он сделал Путина президентом. Как ведут себя отодвинутые от власти в 90-е, мы хорошо знаем. Не забудут, не простят. И будут ... как бы деликатней выразиться... Ну, вы поняли.
- У вас отшибло память?! - кричит Сидорчик, напоминая, что у всех надеждиных Европы и Вторая мировая началась исключительно с пакта Молотова - Риббентропа. До этого ничего как бы не происходило.
То же происходит и сейчас.
По крайней мере, надеждины так говорят, пытаясь внедрить эту мысль в чей-то незрелый мозг.
Это из серии постоянных повторов в западной прессе слов "ничем не оправданное, не спровоцированное invasion" Ни разу я не видела в их СМИ ссылки на "вторжение" без этих въевшихся в мозг обывателя прилагательных.
- Успокойтесь вы, успокойтесь, - все это (переворот на Украине, расширение НАТО на восток и т.д.) никаким образом не приводило... Никто не бомбил российские города, - сложив руки на груди, продолжал нести свои идеи в массы Надеждин.
И опять повторял для тех, кто еще не услышал:
- Никто не бомбил российские города. Никакие танковые армии не штурмовали российские города. Швеция и Финляндия не вступали в НАТО. Впервые с Крымской войны - сто пятьдесят лет назад такое было - вся Европа объединилась против России!
Наконец-то и он закричал, очевидно, заметив реакцию ведущего.
- Вся Европа объединилась против России! - Долгопрудный кричал уже на всю Москву и Подмосковье. - Вся! Беларусь только союзники!
- Казахстан уже от нас отошел! Эритрея, Северная Корея...
- Угу, - где-то глухо отозвался Норкин.
- Борис Борисыч, спасибо, - с улыбкой сказал Иван Трушкин. Как в цирке после удачного номера. Разве что в ладоши не похлопал.
- Вот это "повоюем" приведет к катастрофе! Уже катастрофа! - попытался на бис прокричать Надеждин.
Ему никто не ответил.
- Уже всё! - громко не сдавался (или наоборот) он.
В зале зашумели.
Норкин попросил тишины и сказал:
- Борис Борисыч, у меня просьба. Вы к следующей программе подготовьте какою-нибудь другую речь, потому что то, что вы произносили, мы слышали от вас уже много-много раз. Вот Виктор Жозефович тут говорил - время от времени в нашей студии появляются люди, которые говорят то, что вы говорили.
- С вами всё понятно. 24-го мир для вас перевернулся. Крышу у вас снесло.
Я подумала - отличная точка для завершения данной дискуссии. Но собеседники не остановились. И еще минуты три у Надеждина пробовали выпытать его предложения.
Что мог ответить, прости Господи, Долгопрудный?
- Прямые переговоры с Украиной о прекращении огня. Остановиться, где стоим...Публично. Взять в союзники Макрона, еще кого-нибудь...
И дальше долго, нудно в ключе знаменитого:
- Кац предлагает сдаться.
- Кац всегда предлагал сдаться. Предлагал сдаться.
Что услышал в ответ человек в белой панамке в кино?
- Русские не сдаются, товарищ Кац.
А что услышали Борис Надеждин и зрители?
- Он вступил уже в "Яблоко"?
- Судя по риторике, собирается.
Переговаривались между собой ведущие, словно бы не замечая Каца. Но шум в студии продолжался, поскольку Надеждин продолжал нести, что если "им скажут, что мы готовы на переговоры, то кто-нибудь типа Макрона надавит" и т.п.
Ему снова пытались объяснить всё с самого начала.
Необходимость сказать "скучно, девочки" назрела сто минут назад.
Но бедный Дискин старался как мог.
Иван глубоко задумался над тем, кому в какой момент лучше аплодировать.
Шли годы...
Я уже и не знала, кого жалеть.
Надеждин, само собой, находился вне списка. При всей любви к Долгопрудному, как точке на карте Подмосковья.
- Всё! Давайте остановимся, - внезапно сказал Норкин.
Он напомнил мне главного героя фильма "День сурка" в момент, когда тот говорит:
- Я - Бог. Просто Бог.
- Меня вчера зарезали, застрелили, отравили, заморозили, повесили, убили электротоком, сожгли...
- Правда?
- Да. И каждое утро я просыпаюсь живым и невредимым.
Поскольку я не могла претендовать на роль милейшей спутницы Бога, то чувствовала себя немой свидетельницей, официанткой, убирающей за небожителями посуду.
Однако вам могу признаться - что-то общее с состоянием Бога я наблюдаю в себе каждый день, переживая очередное потрясение от подобных сцен.
И так же приходится восставать из пепла и долго отряхиваться.
- Еще раз говорю. Борис Борисович...- сказал Норкин.
Но тут подошло время рекламной паузы.
Еще раз ББН включился в разговор минут через 15, чтоб сообщить, что у него в деревне Бурцево Талдомского района газа как не было, так и нет.
- А электричество есть? - уточнил Норкин.
- Чаще всего - да.
- Оно откуда берется у вас?
- Оно? Электричество? Из розетки.
- А как оно туда попадает?
- Я не знаю. Я про другое говорю.
И опять понеслось про европейский консенсус на тему, что Россию нужно поставить на место.
- Общеевропейский консенсус!
Да. Именно так он и сказал: "Россию нужно поставить на место".
И я вновь почувствовала, что меня топят, жгут, пытают электротоком. Потому что говорит это гражданин Долгопрудного, который ходит со мной по одной земле и дышит со мной одним воздухом.
Мне начинает его не хватать. Я начинаю задыхаться.
- Да что вы меня все время перебиваете? - закричал Надеждин, когда кто-то попытался возражать в ответ на его очередной спич, что "наш блицкриг не удался..."
- Да потому что достали вы уже всех, Борис Борисович, - вдруг сказал Андрей Норкин.
- Вы очень долго и много говорите одно и то же из программы в программу, - присоединился Иван Трушкин.
- Я говорю то, что многим не нравится, но я имею право это сказать...
- Говорите, - сказал Норкин. - Только вы скажите уже что-нибудь другое, что мне не понравится. То, что вы говорите, мне не понравилось уже три раза.
Однако легче остановить звонящего Макрона и говорящего бизона, чем Надеждина, который снова ... обратился к народу.