Кира не верила в подсчёт овец. Для того чтобы заснуть, в своих мыслях она готовила салат. Вот она прижимает к деревянной доске огурец, чувствует под рукой его холод и неровности. Острым ножом отрезает кружок толщиной ровно два миллиметра. Сочится влага, в нос ударяет запах свежести. Нож бодро идёт по огурцу. «Хрусть!» — отрезан еще один ломтик. И тут же раздаётся «Бум!» — нож стучит о доску. «Хрусть! Бум!» Кира провалилась в сон. «Хрусть… Бум…»
— Дзынь! — раздалось с прикроватной тумбочки.
Кира вздрогнула и спросонья взяла телефон. Сообщение в мессенджере от незнакомого абонента: «Перестань мне махать». Кира резко села, заколотилось сердце. Иван. Узнал где-то её номер. Девочка долго смотрела на сообщение, потом положила телефон обратно, бухнулась на подушку и отвернулась к стенке.
Спустя десять минут она мысленно сделала греческий салат, потом Цезарь, а сон всё не приходил. Вспоминала, как месяц назад мама устроила неделю французских блюд, и они готовили интересный салат, который назывался… Оливье? Нет, не оливье. Хотя оливье тоже подойдёт. После оливье и винегрета Кира откинула одеяло с решимостью ответить: «Перестань мне писать». Девочка схватила телефон, быстро напечатала ответ, и с облегчением вернулась на подушку. Через две минуты она спала, мысленно занеся руку с ножом над редисом.
***
— Нет, нет, нет, нет, нет! — громко шептала Кира, глядя с утра на экран телефона.
В мессенджере с её стороны было написано: «Перестань мне сниться». Прочитано. Без ответа. Кира зажмурила глаза и долго сидела, обхватив голову руками. Она шумно заглатывала воздух, щёки пылали, ладони вспотели. Постепенно Кира успокаивалась, и в голове созревал план. Очевидно, что в школу она сегодня не пойдет. И завтра тоже. Потом будут выходные, после которых Иван и все, кому он об этом расскажет, забудут о происшествии. Если нет, она не будет ходить в школу еще неделю. В крайнем случае, до конца жизни.
Послышались папины шаги, и Кира шустро забралась под одеяло. Девочка придала лицу выражение больного человека: нахмурила брови, скривила губы.
— Кирчик, просыпайся, — прошептал отец.
— Уже! — бодро отозвалась Кира. Она поняла, что в темноте папа не видит ее страдающее лицо, а соврать она не могла.
***
Кира шла по школьному коридору, заполненному детьми, медленно, словно пробиралась сквозь кисель. Ноги и руки были ватные, щёки горели, в ушах звенело. Ей казалось, что школьники на неё пялятся, шепчутся, обсуждают. Девочка еле добралась до своей парты, стараясь ни на кого не смотреть. Школьницы за спиной явно хихикали. Её соседка по парте Люба явно что-то скрывала. Одноклассники явно вели себя подозрительно. На уроке географии Кира ни разу не подняла руку, что не помешало команде Ивана кинуть в неё привычным набором шариков из тетрадных листов. Девочка даже не выкинула их из-за шиворота перед тем, как в задумчивости выйти из класса.
— Хлебные крошки оставляешь? — насмешливо бросил Иван, проходя мимо.
Его друзья, Стас и Миша, дружно заржали. Кира обернулась и увидела за собой след из свернутых бумажек, выпавших из одежды. Девочка одеревенела. Это было уже невыносимо.
***
На уроке физкультуры Кира выплеснула всё, что накопилось с утра. Класс собрали во дворе школы, чтобы сдавать зачет по прыжкам в длину. Погода была тёплая, под ногами шуршал ворох осенних листьев. Пока все спокойно ждали своей очереди, Кира, в легком спортивном костюме, в нетерпении подпрыгивала на месте. Ей уже было всё равно, что о ней подумают.
Сосредоточиться на красной отметке, разбежаться, и — р-р-раз! — Кира с упоением и силой прыгнула и прилетела в песок, твёрдо встав на пятки. Вторая попытка. Ветер свистел в ушах, пока она бежала, и продувал костюм. Сквозь тонкую подошву девочка чувствовала твердую землю, потом напрягла мускулы, чтобы оттолкнуться и лететь. Бах! Податливый песок под ногами. Кира почувствовала освобождение и широко улыбнулась. Третья попытка. Ноги были как пружины, воздух уже обжигал лёгкие, руки и пресс держали баланс. Прыжок. Кира приземлилась на пятки, покачнулась и упала на спину в мягкий песок. Из неё вырвался смех, искренний, счастливый. На фоне ярко-синего неба ветер проносил бордовый кленовый листок.
После урока учитель построил всех в линейку.
— Так, значит, на соревнования от школы поедут Гвоздёва Кира от девочек, Стрельников Иван от мальчиков, — объявил учитель, делая пометки в документе.
В группе девочек раздался всплеск смеха. Кира округлила глаза и покосилась на Ивана, который, казалось, никак не отреагировал на эту новость.
— Кира, первые две попытки отлично, только постарайся на городских соревнованиях не ржать, глядя в небо. Иван, нормально, можешь лучше, — добавил учитель, — Все свободны.
Кира шла в конце толпы.
— Бедная Кира, опять ей Иван будет сниться, — с усмешкой сказала Маша в группе из пяти девочек.
— Что ты сказала? — сдержанно произнесла Кира.
Маша с удивлением обернулась, посмотрела на подружек, и все расхохотались. Кира воинственно смотрела на них. Прямота — это её стихия. Пусть лучше смеются ей в лицо, чем за спиной.
— Это Маша тебе написала, — виновато пояснила Люба под осуждающими взглядами подруг, — А не Иван.
— А, понятно, — Кира равнодушно пожала плечами, — А почему я должна была подумать, что это Иван?
Девочки оторопели.
— Ну, ты же машешь Ивану каждый день после уроков, — неуверенно произнесла Люба, часто моргая.
— С чего вы взяли, что я Ивану машу? — с недоуменным видом спросила Кира.
Девочки молчали. Кира надменно посмотрела на одноклассниц и пошла в школу. Технически она даже не солгала, просто задала пару вопросов. Пусть теперь гадают, что всё это значит, и умрут от любопытства.
***
После уроков Кира шла по школьному двору, заполненному детьми. Все стояли группками и общались перед тем, как разойтись по домам. Кира нашла Ивана среди пяти своих подпевал, привычно столкнулась с ним взглядом и помахала. Иван, как обычно, едва заметно кивнул. «Нисуаз», — вспомнилось Кире название французского салата, — «Несуразный нисуаз».
#проза #иваникира