© Автор перевода с испанского языка: Наталия Ривера-Росалес.
Сегодня Лусеро — мексиканская и латиноамериканская звезда первой величины. За её плечами — более сорока лет творческого пути. Артистка по-прежнему остаётся жизнерадостной, обаятельной и востребованной. Ну а мы сегодня вспомним, как всё начиналось, ибо вспоминать не только приятно, но и необходимо, дабы ещё больше ценить то, что имеем.
Перед вами — одно из первых интервью Лусеро, в 80-е годы известной под своим уменьшительным именем Лусерито. Эта беседа была опубликована в популярном мексиканском журнале «TV y Novelas», в одном из номеров 1982 года.
***
Ты видел её в программе «Девчонки» («Chiquilladas»). Она — девочка с ангельским личиком, хотя многие называют её «Мордашка бельчонка». Именно она — та, чей голос исполняет гимн Первого детского фестиваля «Сыграем в песню» («Juguemos a Cantar»). В провинции её можно было услышать с песенкой «Танец медвежонка» («El Baile del Osito»), которая за три недели достигла уровня продаж более, чем в тридцать тысяч копий сингла. Недавно исполнила гимн фестиваля «Америка, это твоя песня» («América, Esta es Tu Canción»), где также вышла в финал с песней «Обещаю тебе» («Te Prometo»).
Лусерито — это проект будущей большой артистки, как в музыке, так и на телевидении.
— Да, — отвечает она с характерной улыбкой, озаряющей её лицо, — в августе мне исполнилось тринадцать лет.
— Как ты начинала?
— Много, очень много-много лет назад!
— Сколько, например?
— Где-то два года, когда пошла на «Телевису» и выступила в программе «Радости полудня» («Alegrías de Mediodía»), где пела с гитарой, и все спрашивали моё имя и всё такое. В общем, так. Затем мне назначили встречу в следующую субботу, чтобы я посмотрела, как двигаются телекамеры. Как раз там я и встретилась с сеньором Серхио Андраде, который попросил меня спеть, чтобы сделать пробы. И, кажется, ему понравилось. Поскольку тогда же он попросил режиссёра программы, «Цыплёнка» Гонсалеса, чтобы лучше я оставила гитару и пела в сопровождении оркестра, которым он же и дирижирует для программы. В следующий понедельник я уже записала две песни с целым оркестрищем, и затем меня продолжили звать пробоваться для многих программ. Иногда брали в одну, не брали в другую. Иногда сразу в две, а иногда — сразу два отказа. Иногда брали сразу в несколько. В общем, так было, пока мне не позвонили, чтобы я выступала ежедневно.
Затем меня включили в актёрский состав вместе с Клаудией Иветт, Джинни и другими ребятами. Потом, со временем, была создана программа «Девчонки» («Chiquilladas»), выходящая в полдень, где мы по очереди выступали с Джинни, Карлитосом, Чучито и волшебником Роди. Впоследствии меня позвали принять участие в конкурсе «Сыграем в песню», и мой художественный руководитель сочинил песню и предложил мне её спеть. Мне понравилась эта идея, и я спела. На конкурсе меня поставили выступать больше, чем всех остальных участников, и я этим очень гордилась, — ведь люди говорили мне, что больше слышали и видели меня в этом конкурсе, нежели в других программах. Смотри, в «Девчонках» у меня несколько ролей, которые мне нравится исполнять, — как, например, Оливия, Белоснежка, Бабушка, Фермерша или Сельская жительница. Пародирую Сонию Ривас, Лупиту Д’Алессио и уже готовлюсь сымитировать Маноэллу Торрес.
— Тебе бы не хотелось записать твои имитации, которые представляешь на телевидении, в качестве музыкальных композиций для пластинки, как это сделала Джинни с случае Амандой Мигель и её песней «El me mintió» («Он меня обманул»).
— Нет, потому что мне не нравится. Несмотря на то, что Лупита Д’Алессио — моя подруга вот уже шесть лет. Не думаю, что есть необходимость записывать композиции, подражая ей. Кстати, заметь, что, когда мы с ней познакомились, она сказала, что я буду артисткой — и моя семья в это не поверила. Я же поверила, поскольку, чтобы быть артистом, нужно очень сильное желание быть им, и у меня оно есть. И однажды, когда я выступила в программе «24 часа» («24 Horas»), где как раз её пародировала, она позвонила мне домой и спросила у моей мамы, действительно ли это была я, и мама ответила, что да. На что Лупита добавила: «Слушай, как хорошо она меня изображает!». И пригласила нас затем к себе в гости, где мы долго беседовали. И мы с ней до сих пор видимся.
— Как получилось, что ты так давно знакома с Лупитой Д’Алессио?
— Ха! Потому что Хорхе Варгас был радиолюбителем и моя мама тоже. Так мы познакомились и с другими артистами — как, например, с Лусией Мендес, потому что она — подруга Хорхе. С Энрике Гусманом, Эдуардо Вторым, Сильвией Пиналь, Рафаэлем Банкельсом и многими другими. Заметь, раньше познакомиться с каким-нибудь артистом было для меня пределом мечтаний. А теперь всё иначе.
— И что чувствуется, когда ты артист?
— Что ж, это очень прекрасно, потому что раньше на улице, например, на меня никто не обращал внимания. А теперь мне кричат: «Мы тебя очень любим!». Или просят у меня автографы — и все прочие милые вещи. Кроме того, я обожаю людские аплодисменты — и чтобы пели вместе со мной мои песни и всё такое. Вот.
«ЧТОБЫ БЫТЬ АРТИСТКОЙ, НУЖНО ОЧЕНЬ СИЛЬНОЕ ЖЕЛАНИЕ»
— Что тебе нравится больше: петь или играть?
— Ах! Вообще, обе эти вещи. Но я больше специализируюсь на пении.
— У тебя есть учитель пения?
— У меня его никогда не было, потому что знаю, что мой голос поставлен, и в ближайшее время не планирую искать преподавателя пения. Пока мой голос не определится окончательно, но… Смотри, пока тип моего голоса ещё не установился, скажем так, но… Ладно, я всё делаю хорошо, не так ли? То есть, например, меня просят «показать голос» — и я это делаю. Не знаю, как, но просто делаю.
КОЕ-ЧТО О ЕЁ СЕМЬЕ
— Что у нас там с роднёй? Другими словами, у тебя есть братья-сёстры?
— Да, есть брат. Нас всего двое, не больше! Ему шестнадцать лет — недавно исполнилось! Его зовут Антонио. Какое красивое имя, правда?
— А ему тоже нравится петь?
— Нет, ему больше нравится заниматься рекламой, но не любит ни петь, ни играть.
— Как зовут твоего папу?
— Его зовут Антонио Огаса Лопес и он занимается продажей страховок жизни и здоровья. Мою маму зовут Лусеро Леон Совине… Заметь, мой папа — галисиец, очень много лет живёт в Мексике и уже не использует свой характерный акцент, но вот когда он с моей тётей и моей бабулей, — он у него сразу проявляется! У моей мамы — французская фамилия, но она ни капельки не говорит по-французски! Просто мой дедушка был французом, но мама родилась здесь. Она занимается домашним хозяйством.
— Во что играешь со своим братом?
— В пинки — и я всегда его побеждаю! Нет! Неправда. Не пиши этого. Смотри, когда мы в хорошем настроении, играем в футбол с диванной подушкой вместо мяча, а ворота у нас — софа и книжный шкаф. Также играем в борьбу диванными подушками, но это кончается ссорой. Иногда играем в то, что создаём рок-группу, и тогда я играю на ударных, а он — певец. Хотя… на самом деле, он уже слишком взрослый для таких игр! Не так ли? У меня есть специальные палочки, чтобы играть на ударных.
— Что за палочки? Случайно не те, что расставлены на улицах, чтобы люди могли присесть отдохнуть?
— Что? Ммм… Думаю, да.
— Нет, Лусерито, это не палочки, а лавочки (Игра слов. «Baquetas» означает «палочки», «banquetas» — «скамейки». Прим. пер.).
— А-а-а-а-скуарамбис!
— Это что за слово такое?
— Не знаю. Я ему научилась у Сесара Боно (мексиканский актёр-комик — прим. пер.). Кстати, знаешь, что у меня есть собака? (В оригинале — снова игра слов: «pero» (но) и «perro» (собака). — Прим. пер.). Его зовут Мусс, он породы доберман, я часто с ним играю, но перестаю это делать, когда он начинает сходить с ума. Да, это так! Моему брату он тут на днях поцарапал ногу своими когтищами! Но он всё равно хороший парень (имеется в виду собака — прим. пер.)! Потому что слушается с первого раза. Ах, да! И, знаешь ещё что? Он обожает, чтобы его хвалили, чтобы говорили ему, что он — красавчик, что он замечательный и всё такое! И, знаешь, что он тогда делает? Гордо выставляет грудь вперёд!
И очень быстро бегает! Особенно, когда приезжаем на ранчо. Хотя, скорее, это просто дача… Просто, так как там у нас есть животные, можно считать, что это ранчо, не так ли? Оно находится в Тепотсотлане. Заметь, иногда можно увидеть, как бегают кролики и даже звери вот такого размера! И тогда Мусс их ловит и ест!
— Если говорить о твоих подружках. — сколько их у тебя?
— У меня их много. Их зовут Роса Мария, Карла и Лаура. А друзей у меня трое: Пако, Алехандро, Луис… и ещё… Хесус. И всё!
— Женихи?
— Никакого.
— Почему?
— Поточу что пока нет такого, кто соответствует моему типу, хе-хе-хе… шутка. Смотри, они — милые, но не более того.
— А разве тебе не нравится Тино из группы «Парчис»?
— Нет, и я с ним не знакома лично.
— Кто тебе в таком случае нравится?
— Если ты имеешь в виду мальчиков, никто.
— А из артистов?
— Ха-ха! Пол Ньюман, Рок Хадсон, Роберт Редфорд.
— Но ведь они уже совсем старенькие!
— Но я видела их в тех фильмах, где они молодые. И знаешь кто мне нравится? Педро Инфанте! Я в восторге от всех его фильмов! Недавно посмотрела «Nosotros Los Pobres» («Мы, бедные») и «Ustedes Los Ricos» («Вы, богачи») — и долго-долго плакала.
Здесь мы остановились, поскольку беседовать с Лусерито можно часами — и так до бесконечности, принимая во внимание её невероятное обаяние и умение говорить. До скорого!
— Серьёзно?
— Серьёзно!
— И когда же думаешь иметь жениха?
— Не знаю, сначала я буду учиться.
— Вот оно что!
— Что значит «вот оно что»? Разве учиться — это плохо? — спрашивает она чуть недовольно.
— Нет, всё хорошо! — ответили мы.
— Что ты думаешь о Луисе Мигеле?
— На самом деле, я видела его очень мало и мало о нём слышала. И хотя с ним и не общалась, но он кажется очень симпатичным, потому что, когда начинает петь, чувствуется нечто такое, говорящее о том, что он — приятный. Кроме того, мне нравятся его песни, звучащие по радио: «Uno Más Uno Igual a Dos Enamorados» («Один плюс один равно два влюблённых») и «Mentira («Ложь»).
— А каково твоё мнение о Лоренсо Антонио?
— У него очень хорошая манера пения, и он — один из наиболее разносторонних мальчиков-артистов, поскольку почти не встретишь ребят этого возраста, которые и сочиняли бы свои собственные песни, и играли на музыкальных инструментах.