000
– Сумасшествие! Это должностное преступление. Вы хоть понимаете, о чём меня просите?
– Послушай, посыльный: мы оба знаем, что за мной будут наблюдать. Мне предстоит пережить ад.
– Ад? Это ты говоришь о страданиях? Серьёзно? – Марк едва сдерживал злобный смех.
– Да, я говорю об аде. Я буду ребёнком, и что я подумаю, если меня начнут клеймить ни за что?
– Ни за что?
– Да! – выкрикнул он. – Я поплачусь, – его голос стал мягче, – за деяния свои на рассвете. Но он... Как вообще можно говорить о перевоспитании, если тебе с детства указывают на грехи прошлого?
– Твоего прошлого.
– Вот именно, моего. Его жизнь здесь ни при чём.
– Я не могу, – ответил Марк, – извини.
Смертник повесил голову и заговорил почти шёпотом:
– Вот она, ваша хвалёная система: даже сама мысль о благих намерениях преступника пресекается в корне. Я могу действовать только в своих интересах. – Он поднял голову и посмотрел на посыльного.
Дородный мужчина в тюремной робе всматривался куда-то сквозь решётку. Казалось, будто его серые, полные слёз глаза, пытались проникнуть за телесную оболочку посыльного, прямо в душу.
– Так как же такому человеку сделать что-то ради другого? – спросил заключённый.
Его лицо, тон голоса, глаза больше напоминали мальчишку, нежели мужчину. Маленького, раскаявшегося ребёнка, который пнул собаку.
Марк молча смотрел на собеседника, не зная, что ответить. На одной чаше весов лежала его привычная жизнь с устоявшимися правилами и точным распорядком. На другой чаше была чужая душа, обратившаяся из мрака в сторону света.
– Ну так что... Ты дашь мне последний шанс?
– Если только прочту всё сам, – сдался посыльный.
– Иного варианта и быть не могло, – грустно улыбнулся заключённый и протянул мятый листок. – Вот, я всё подготовил, спрячь его.
Марк пробежался глазами по тексту и вернул письмо:
– Уничтожь его.
– Ты же сказал...
– В твоём письме, – начал посыльный, – 19 строк, 231 слово и 1084 знака.
Мужчина в робе открывал рот, но не говорил ни слова, будто рыба, выброшенная на берег.
– Фотопамять.
Услышав это, собеседник просиял. Он смежил веки и чуть слышно произнёс:
– Спасибо.
– Это не ради тебя, – ответил посыльный и поправил форму. Затем он молча развернулся и пошёл в сторону выхода.
001
Десять лет Марк работал не покладая рук. Он не знал, куда именно потребуется доставить письмо, и старался заработать как можно больше.
– Куда ты всё тратишь? – удивлялись коллеги в отделении. – Больше всех писем берёшь, а занять у тебя никогда нет.
– Коплю на следующую жизнь, – отзывался Марк и уходил.
С первого дня работы он почти ни с кем не общался. Единственной, кто смог найти с ним общий язык, была Анна. Из двух десятков мужчин и женщин только она никогда не докучала расспросами.
– И как ты с ним вообще разговариваешь? – время от времени спрашивала одна из подруг Анны.
– Анастасия, если ты до сих пор этого не поняла, то и я никак тебе этого не объясню. Давай не будем об этом, ок?
– Ладно, – соглашалась подруга и меняла тему разговора.
Анастасия во многом была похожа на Анну: тёмные волосы, небольшая грудь, длинные ноги, осиная талия.
– Прям сёстры, – смеялся Ал, глядя за тем, как подруги проверяют базу.
– Правда? – с улыбкой спрашивала Настя.
– Зуб даю.
Анна делала вид, что не слышит этого и не замечает сходства, хотя и знала истинную причину.
– Знаешь, бесит иногда, – жаловалась она Марку, – как только я что-то куплю, она бежит и покупает то же самое. Мне родители помогают, а она и так вся в кредитах.
– Может, и вправду, сестра? Из прошлой жизни.
– В базе не указано, значит, нет.
– Не у всех ведь раньше брали тест. Всего-то лет 100 прошло.
– Мне хватает родственников. А она пытается быть мной как будто.
– Как скажешь, – пожимал плечами Марк и возвращался к работе, которой всегда хватало: задолго до того, как десятилетний адресат получает письмо из прошлой жизни, оно проходит через множество рук. Сперва отправитель кладёт письмо со своими данными в ящик или вызывает посыльного на дом. Затем отправитель вносится в базу, чтобы после его смерти и последующей инкарнации письмо было доставлено по новому адресу души. Больше всего проблем с пониманием этой цепочки было у Анастасии.
– Всё равно не понимаю, – сокрушалась она раз в месяц.
Тогда кто-нибудь шутил: «Вызывайте Ала».
Только он не уставал снова и снова повторять одно и то же.
– Смотри, – начинал он, – тот, кто хочет отправить письмо себе, вызывает нас или кладёт письмо в ящик. С этим всё ясно?
– Ага.
– Затем мы разбираем письма и вносим отправителей в компьютер. У каждого человека есть уникальный код, зашифрованный в ДНК.
– Ну, а дальше?
– Дальше роддом вносит в базу тех, кто родился. Их имена и код.
– Так, и?
– Потом компьютер сравнивает по базе, есть ли отправитель с таким же кодом, который родился; находит отделение, и мы доставляем письмо адресату, как только ему исполняется 10 лет.
– А если адресат в другой стране?
– Тогда мы перенаправляем письмо в нужное отделение. У нас есть 10 лет, чтобы доставить письмо из одной точки планеты в другую. Понимаешь?
– Вроде да. Но можешь, для уверенности, объяснить ещё? – неизменно спрашивала она после каждого объяснения.
«Уединитесь уже», – мелькала мысль у всех присутствующих.
Иногда кто-нибудь решался её озвучить, и тогда лицо Анастасии становилось пунцовым, как и у Ала. Но если у неё проступал стыд, то у него была только ярость.
– Следи за языком, я женат, – огрызался Ал.
– У меня тоже муж есть, – вспоминала вдруг Анастасия, и разговор был исчерпан.
Марк частенько даже не замечал подобных инцидентов.
«Люди...» – думал он.
Чаще всего именно они доставляли неразговорчивому посыльному большую часть проблем. Молодые, и те, кто постарше, задавали одни и те же глупые вопросы, облекая их в форму шутки с нафталиновым душком:
– А вы сами доставите?
– Читать не будете?
– А я вас вспомню?
Каждый из них считал, что блистает оригинальностью и остроумием. На деле же они просто сводили с ума людей, которым больше некуда пойти.
«Тем, кто прошлую жизнь оборвали суицидом, нет другой дороги, кроме как быть посыльным», – таково было негласное правило доставщиков писем. Официальный лозунг был иным: «Мы не опаздываем». И это тоже было правдой. Куда бы ни было отправлено письмо, в какую бы Богом забытую местность ни перерождался получатель, послание его находило.
Каждый ребёнок на Земле знал: если в первый юбилей ему не принесли письмо, то винить он может только одного человека – прошлого себя. Однако даже если для них не было письма, посыльный всё равно приносил «весточку». В ней содержался личный номер, и каждый мог найти в открытой базе историю прошлой жизни, которая во многом определяла ход нынешней жизни.
002
Солнце было редким гостем в городе 113. Бесчисленные заводы, расположенные по периметру, чадили так, что смог не рассеивался ни днём, ни ночью. А безликие исполины, возведённые человеком из стекла, железа и бетона не только добавляли серости, но и приумножали её. Тяжёлые грязные облака отражались в каждой луже, в каждом окне домов, расположенных друг напротив друга.
Большинство жителей плотно зашторивали окна. Лишь иногда во всём здании можно было увидеть тусклый розовый свет, говорящий о том, что хозяин квартиры выращивает зелень. Этим хобби увлекались немногие, ибо плодородная земля и семена растений стоили недёшево, ровно как и все органические продукты в целом.
Основной пищей был витаминизированный уголь: чёрные шершавые таблетки с разноцветными вкраплениями. Реклама гласила: «Три штуки на завтрак, и вы забудете о голоде на три часа». Многие так и поступали: глотали горькие пилюли на несколько часов вперёд. Но только не Марк. Он съедал всего одну, и только когда голод напоминал о себе болью в желудке.
– А чего нормально не поешь? – спрашивали коллеги по отделению.
– Не хочу растолстеть, – безэмоционально шутил Марк и удалялся. На деле такой «режим» во многом помогал посыльному. Мужчина мог увлечься чем-нибудь и съесть таблетку позже, что в итоге экономило деньги. Плюс Марку нравилась временами эта боль. Она напоминала, что он ещё жив. А вслед за этим приходило воспоминание о ещё невыполненном обещании.
– Как думаешь, это всё правда? – спросил он как-то у Анны.
– Чёрт знает. Сейчас я не могу представить, что могла бы вскрыть себе вены из-за несчастной любви. А какая я была в прошлой жизни – не знаю.
– Я имел в виду код ДНК.
– Люди верят, – пожала она плечами.
– Люди – идиоты.
– Согласна. Но я сомневаюсь. Не в людях, в коде.
– Почему?
– Потому что тогда все мы застряли в этом мире. – Она подняла глаза и посмотрела в потолок.
Марк лишь с грустью кивнул несколько раз и вернулся к работе. А этот вопрос больше никому и никогда не задавал. Хотя и многое, если не всё, зависело от кода: банки, система правосудия, распределение жил. площади и рабочих мест.
– Этот мир обречён, – любил повторять Марк, смотря по новостям, как очередное богатейшее семейство нашло душу своего родственника в мальчишке из бедной семьи.
– Почему так думаешь? – спросила его одним вечером пассия, с которой они делили белый уголь.
– Богатые становятся богаче, бедные продолжают беднеть. Когда-нибудь все эти кланы, или семейства, называй как хочешь, – он помахал рукой куда-то в сторону, – выстроят себе колонию на ближайшей планете и будут пересылать туда все блага отсюда.
– И что будет тогда? – с ухмылкой спросила нимфа.
– Тогда вся планета сыграет в ящик. Ещё будешь?
– Почему бы и нет, ночь ещё молода.
– Мне кажется, она никогда не постареет, – он разломил капсулу с белой густой жидкостью и капнул на две таблетки угля.
– Может, не зря монахи это использовали? – он покрутил пустую капсулу.
– Монахи? – удивилась девушка.
– Белый путь монаха? Ни о чём не говорит?
– Что-то такое слышала. Книга, вроде, да?
– Угу, – отозвался Марк. – Про человека, который ушёл в монастырь и обучался там всякому. – Он закинул белую таблетку в рот и продолжил: – В одной из практик, «белый путь», послушника отправляли на неделю в пещеру и давали ему бутыль этой жижи.
– Кайф же, – просияла девушка и поправила фиолетовые волосы.
– Это нам кайф, а тот, кто писал книгу, был в темноте. Без развлечений. Один. И мог пить только это. Снова и снова. Под солнцем растения, из сока которых она делается, растут дольше и лучше, понимаешь?
– Не особо, – с опаской протянула девушка.
– Сок сильнее. И жижа тоже. Поэтому книга и стала популярной: история сражений с демонами и ужасами подсознания. Встреча лицом к лицу, – он понизил голос, – со своими самыми сокровенными страхами без возможности убежать или спрятаться...
– Мне уже как-то не по себе.
– Значит, начало действовать. Представь, каково это: 7 дней и 7 ночей быть в таком состоянии. Одной. В темноте.
– Брр...– Она передёрнула плечами. – Не знала, что у белены такая история.
– Да, мало кто знает. Книгу запретили после того, как больницы заполонили потерпевшие с ожогами пищевода.
– Ожогами?
– Да. Поэтому и капают её на уголь. Ты же вроде не в первый раз, да?
– Ага, но мне всегда готовили, я и не спрашивала.
– Ну конечно, – Марк цокнул языком и отошёл к окну.– Один из ключевых факторов – обстановка. Если ты на похоронах, то станет ещё грустнее. Если веселишься – смешнее.
– А если... – Она подошла ближе и обняла его сзади, – в постели?
– Будет ещё приятнее.
– Проверим?
– Давай попробуем, – отозвался Марк, и парочка переместилась на кровать.
***
Той ночью Марк размышлял, не является ли белена ещё одной дорогой к работе посыльным.
«Может, с неё и начал клерк, которым я был в прошлой жизни?» – думал он, вглядываясь в переливы света на потолке.
Посыльный частенько размышлял о возможных причинах произошедшего с его душой. Он сравнивал варианты, прикидывал шансы, но подходящего ответа так и не находил. Эта ментальная жвачка помогала скоротать время на работе или скрасить очередной приступ бессонницы.
– Много думаешь. Так остатки извилин наружу вылезут, – подтрунивал на работе Ал, смотря на причёску Марка.
– А потом сбегут, и я стану лысым? – Отвечал он, намекая на лысину Ала.
– Всё может быть, – добродушно отзывался собеседник, на что Марк лишь покачивал головой. Этот жест он использовал неосознанно и только когда замечал тупость окружающих его людей.
При этом одиночество также пагубно влияло на Марка. Помимо причин суицида, сознание имело в своём арсенале воспоминания. О родителях, трясущихся за свою репутацию больше, чем за жизнь; о получении письма и будущей работе; о детском доме, в который отправили в 11 лет и больше походившем на тюрьму.
«Эту жизнь я проиграл» – частенько повторял себе посыльный, разглядывая вены под тонкой, бледной кожей. Единственное, что держало его в этом мире – письмо, хотя и с ним всё не так просто.
Посыльным запрещено читать чужие письма и уж тем более доставлять их в обход закона. Оный лишал возможности преступников посылать себе письма.
– Смешно... – грустно произнёс Марк, впервые прочитав это правило в 16 лет.
– И что смешного? – спросил куратор, следивший за обучением.
– Преступникам нельзя писать себе письма. А у посыльных есть такая привилегия. Только вот нарушители закона не обязаны отрабатывать свои грехи.
– Потому что преступный склад ума воспитывается. А суицид – ошибка самой души. Её слабость.
– То есть лишить жизни другого – плохо, но на будущем не скажется. А вот лишить жизни себя – позор, который будет плестись за душой ещё не одно воплощение?
Седовласый куратор ничего не ответил, но его лицо выражало гнев и ярость, отчего Марк опустил голубые, как небо, глаза и полушёпотом повторил:
– Смешно...
003
Для многих посыльных воспоминания о детстве были болезненными. Празднуя первый юбилей, каждый из них воображал, что всё изменится: принесут письмо, и всё будет по-новому. Но никто не подозревал, что «по-новому» это хуже. Едва о дне рождения узнавали взрослые, как новость расползалась и захватывала умы и детей, и родителей. Если вторые только тихо перешёптывались и украдкой показывали пальцем, то первые предпочитали не стесняться. Те, кто раньше были рабочими, теперь смотрели сверху на тех, кто лишил себя жизни. И неважно, был ли самоубийца художником или министром. Серость прошлого воплощения наделяла ребёнка запредельной властью. Он больше не мог быть плохим, ведь был кто-то хуже.
– Ненавижу детей, – ворчала Анна, едва 3–4 мальца заходили в отделение.
Чаще всего разговор строился по одной модели:
– Мне сегодня десять, а письма ещё нет. Где оно?
– Ещё не вечер, ожидайте.
– Пока один из вас не повесится?
Последняя реплика могла отличаться, но смысл оставался тем же. Потом дежурный выдворял наглых мальчишек и девчонок, которые, убегая, продолжали дразнить посыльных. Посему мало кто удивлялся, когда работницы отправлялись в абортарий.
Совершенно менялось отношение людей, когда посыльный оказывался возле двери. Хозяева становились обходительными и почтительными. Они из кожи вон лезли, лишь бы получить весточку из прошлой жизни, даже если это был просто набор из букв и цифр.
– Хоть бы не посыльный, – чуть ли не молились люди, разыскивая свои данные в общей базе. Чьи-то молитвы становились реальностью, чьи-то нет.
– Если знаешь, что будет другой шанс, решиться гораздо проще, – ответил как-то Марк на вопрос Анастасии о большом количестве суицидов.
– Я бы не смогла.
– Раз ты здесь...
– Это была не я! – выпалила она. – Я себя знаю.
– Как-то много «я», – заметил Марк, и собеседница поспешила удалиться.
Он и сам временами грезил о прекращении этой жизни, т. к. не видел в ней смысла. Лишь оно... Посыльный знал, что едва он отдаст письмо, что-то изменится. Он не знал, что именно и в какую сторону, но был уверен в этом. Априорное знание сверлило мозг, не давая обоим полушариям загнать себя в угол. И день, когда предчувствие станет реальностью, был уже близок.
***
«Повезло», – подумал Марк, найдя в базе код ДНК смертника.
«Всего 300 км. Местный посыльный уже посетил мальчишку, и теперь можно выполнить обещание десятилетней давности. Впереди три выходных, а значит, меня не хватятся» – размышлял посыльный, идя домой после смены.
Ночь выдалась бессонной. Марк несколько раз переписывал письмо, пока не добился разборчивого почерка. Уделив сну несколько часов, посыльный отправился на вокзал, где скоростной поезд всего за час преодолел расстояние между городами.
В новом городе Марк не глазел по сторонам и не искал нужного места. Он точно знал, куда идти: карта хранилась в голове.
Дверь, звонок.
– Здравствуйте, – девушка, открывшая дверь, смотрела с удивлением. – К нам уже приходил посыльный.
– Здравствуй. Да, я знаю. Но он... кое-что забыл. – Марк с трудом подбирал слова. Не только потому, что преступал закон. Перед ним стояла девушка 16 лет и подавала неоднозначные сигналы. Она крутила волосы на рыжих хвостиках; медленно поправляла обтягивающий топик, под которым уже сформировались груди; делала вид, что отряхивает короткие шорты.
– Что-то... Забыл? – повторила она, соединив руки за спиной.
– Да. Можно... Поговорить с твоим братом?
– Минутку, – она прикрыла дверь, и через минуту на порог вышел мальчик.
– Ну, что ещё? – спросил он, увидев посыльного.
Марк едва не потерял дар речи. Получатель был почти копией отправителя: те же глаза, те же черты лица, даже горбинка на носу.
– Ну? – поторопил юнец.
– Это тебе, – Марк будто в трансе вынул из кармана письмо и протянул мальчику.
– Но ведь мне уже принесли, – удивился он.
– Это другое. То, что ты хотел передать. Из той жизни.
– Но... как? Разве...
– Да. Поэтому никому не говори. Понял?
Мальчик кивнул.
– Теперь спрячь его и никому не показывай. Или сожги. Мне плевать. – В мгновение ока к Марку вернулась прежняя отстранённость. Он развернулся и ушёл.
Всю дорогу домой посыльный размышлял о том, что произошло. Он прокручивал все события снова и снова, желая убедиться, что всё кончено. Более того, Марк впервые своими глазами увидел то, о чём слышал годами и видел в новостях. Лицо мальчика никак не выходило из головы.
«Значит, всё это – правда», – повторял про себя посыльный снова и снова.
Даже годы работы не смогли сделать то, что произошло сегодня. Марк наконец получил ответ на вопрос, который мучил его много лет. Теперь всё произошедшее виделось будто в какой-то пелене. Сознание постепенно рассыпалось, в то время как телесная оболочка продолжала что-то делать. Она вернулась в город 113, добралась до дома, поднялась на 31 этаж и закрылась в квартире.
Марк, блуждая между сном и явью, достал листок и написал: «Все мы застряли в этом мире».
Затем распахнул окно, встал на подоконник и сделал шаг вперёд.
Влетевший в открытое окно ветер подхватил записку и играючи унёс её в неизвестном направлении.
В ту же минуту у родителей, что ценят репутацию больше жизни, родился мальчик. С голубыми, как небо, глазами...
*Конец*
Кинуть деньгами в автора
Канал на Яндекс Дзен
Канал в Telegram
Группа в ВК
- Поблагодарить автора (или высказать свое «фи») вы можете материально, подписками, репостами, лайками и комментариями.
- Все имена и персонажи выдуманы/получены из космоса/созданы генератором случайных имен и персонажей. Все совпадения с реальностью случайны/концептуальны/параноидальны. Произведение не ставит себе цель оскорбить какие-либо расы/вероисповедания/сексуальные ориентации. Автор не несет ответственности за неверно истолкованные мысли/чувства/фантазии.Данное произведение (как и все остальные, написанные мною) не пропагандирует употребление запрещенных веществ, алкогольных напитков и никотиносодержащей продукции.
- Спасибо за внимание и до новых встреч :)