Летний, обжигающий зной уже спал. Грязный, заросший, давно не стриженный, в старой, выгоревшей футболке и засаленных штанах пожилой мужчина присел отдохнуть в тени старого, огромного дуба, одиноко стоящего около заросшего камышом пруда. Откуда он здесь? Кто его здесь посадил? Дуб ласково шевелил листвой, возвращая его в детство. В те года, когда и дуб этот был зеленее, и пруд, который подпитывался родниками ещё не пересох и в нём купались дети всего поселка... Неподалёку, прямо посреди дороги, вросший наполовину в землю, стоял забытый с войны, ржавый немецкий танк. Маленький Ванюшка, бегая в местный магазин, за хлебушком, проходил мимо него с каким-то особенным трепетом. Почему-то было страшно... Теперь танка нет... В девяностые, ушлые дельцы догадались поднять его из земли. Распилили и сдали в металлолом... Теперь здесь аккуратная асфальтированная дорога.
Прямо напротив танка жила одинокая, немощная старушка - баба Оля. Ванюшка всегда останавливался у её калитки и кричал ей : « Баб Оля, я за хлебом, тебе брать?». Она выходила на крылечко : « Возьми, Ванюша, саечку беленького». Теперь здесь пустырь. Даже забора не осталось...
Иван поднялся, прошел дальше по знакомой улочке. На перекрёстке всё тот же старый клён зашумел, будто узнал его. Когда-то Ванька, играя с пацанами залез на самую макушку, не удержался и полетел вниз. Мужчина потрогал старый шрам... Двинулся дальше.. Высокий железный забор. Дом обит сайдингом. Красота... Раньше дом был простой, деревянный, с крашенным крылечком и зелёными ставнями на вымытых оконцах... Здесь жила тетя Нина. Муж её пил много. Допился до инсульта. Из ума выжил, а она с дочками за ним ходили потом, нянчились, как с маленьким, пока не помер... Старик вздохнул...
Вниз по проулку стоит шикарный коттедж с мансардой. Только узенькие проёмы окон говорят о том, что здесь, в глубине, за шикарным фасадом, под новой одежкой скрывается всё тот же, старый, милый сердцу домишко тети Клавы... Перед глазами появилось доброе, испещренное морщинами лицо старушки. Мамка, частенько оставляла Ванюшку у неё. Какая вкусная была малина у бабы Клавы... И яблоки... Белый налив... Нет уже той яблоньки... И не вернуть ничего...
На глазах выступили слёзы... Сжалось сердце... Забилось чаще... Дальше, за поворотом его дом, родной дом... Подошел ближе. Аж задохнулся от неожиданности, схватился рукой за сердце... Дома не было... Так хотелось увидеть его... Просто увидеть... Постоять рядом... Вспомнить...
Здесь вовсю шла стройка. По двору сновали рабочие, весело переговариваясь. Подошел поближе... Ничего... Всё снесено. Подошел парень.
- Тебе чего, дед?
- Ничего...
- Тебе плохо? Воды дать?
- Не надо... Мой это дом... Понимаешь?
- В смысле твой?
- Родина моя... Родился я здесь... Вырос...
- Ааа...Понятно... А Сергей тебе кто? Сын?
- Нет у меня детей... Ничего у меня нет... Я когда молодой был, много глупостей натворил. Да что там... Дурак был, в общем... Взял, уехал в Москву. Работал на заводе. Женился. Дочка родилась... Всё как у людей, значит было... Потом мамка померла. В доме, – он махнул головой в сторону стройки,– сеструха жить стала...
Парень озадаченно смотрел на старика. Неудобно было прерывать его рассказ... А тот продолжал: « А когда Олюшке пять исполнилось, погибли они»...
- А че случилось-то?
- В аварию попали... Из гостей ехали... Я за рулём был... Понимаешь... Я – ни царапины, а они обе...
- Сочувствую, дед...
- Даа... Пить я тогда начал... Крепко... Пил и пил. Квартиру подмахнул по пьяни...Так-то... Вот с тех пор и бомжую... Как-то сплю в ночлежке, и снится мне мамка... Едь, говорит, сына домой. Заждались мы тебя... Долго деньги собирал. Пить бросил... Решил вот на родину вернуться. А тут...
- Так может это родня твоя строится-то?
- Не знаю...
«Санек, хорош филонить!»,– окрикнули собеседника Ивана.
- Ладно, дед, мне работать надо... Ты не уходи. Хозяин скоро приехать должен, узнаешь может чего...
Тот кивнул в ответ.
- Поброжу здесь.
Взгляд старика упал на одинокую грушу, стоящую в глубине двора. Единственное доказательство того, что здесь когда-то был его дом...
Он подошёл к ней. Обнял шершавый ствол так, будто это был кто-то из его прошлого, сестра или мамка, и зарыдал в голос...
Рабочие смотрели на старика, как на сумасшедшего, не понимая. Только Санек тяжело вздохнул.
- Не трогайте его... Пусть...
Иван опустился прямо на землю. Воспоминания нахлынули на него. Он прикрыл глаза... Вот мама смеётся и вытирает его чумазое лицо полотенцем... Танюшка кричит, зовёт : «Ванька, айда на пруд, купаться»... Вот он уходит из родного дома навсегда. Мама и сестрёнка провожают его... Мама крестит его, благословляя в путь, а он смеётся и машет им рукой...
Сердце сжалось. Резкая боль пронзила грудь, не давая дышать... Он открыл глаза. Вокруг было все прежнее. На заднем дворе кудахтают куры, в саду на ветках покачиваются спелые, сочные вишни, груша приветливо покачивает листвой, а на крылечке их старого дома стоит мама.
- Ванюша! Сынок! Вернулся!
- Вернулся, мамка, вернулся!
- Санёк, чет там твой новый знакомый долго сидит.
Парень подошёл к старику. Тот уже не дышал...