Боевые самолёты Сталина на верблюдах. Секретная торговля Советским оружием через непроходимые перевалы. В конце семидесятых рассказывал об этом отставной генерал разведки ГРУ Наум Соркин.
В открытых источниках про самого генерала Соркина данные крайне скупые. Участвовал в кампании против поляков, служил военным дипломатом (а скорее, разведчиком и военным консультантом) в Монголии. Организовывал тайные миссии с Чан Кайши и товарищем Мао.
Про одну тайную миссию, которую поручил лично Сталин, генерал рассказал спустя сорок лет. «Дела давно минувших дней, теперь уже можно рассказывать».
Дело было в 1940 году. У нас время предгрозовое, держалось всё на волоске. А вот китайцы уже полной мерой огребали от японских интервентов.
Напрямую помочь им мы не могли. Когда наши войска немного привели японцев в разум на Халхин Голе, повисло шаткое равновесие. Кампании на два фронта Союз тогда бы не вынес, а то что воевать с немцами придётся не сомневался уже никто.
История как Сталину удалось императора если не перетянуть на свою сторону, то хотя бы добиться договора о нейтралитете – сюжет отдельного детективного романа.
Единственный случай в истории, когда Сталин лично катал иностранного министра Мацуоку на поезде. Под грузинские тосты и песню «Сулико». И неожиданный договор о нейтралитете, вместо торгового соглашения. Договор, который Япония, как ни странно, выполняла вплоть до сорок пятого. Шок в германском МИДе этот договор вызвал нешуточный.
Договор с японцами будет подписан только через год, в апреле сорок первого. А помочь китайским товарищам было нужно уже сейчас. И сделать это вне официальных каналов. Даже продать Советское оружие китайцам значило однозначно порвать отношения с Японией.
Китаю к сороковому году было уже сильно не здорово. Маньчжурию у них уже забрали. Там вовсю создавались органы марионеточного государства японцев Маньчжоу-Го. Большая часть Китайской территории тоже была под японцами.
Ещё и вооружения катастрофически не хватало. А закупить, например, оружие в Европе или США было невозможно. Поддерживать коммунистов в Китае никто не собирался.
Наши военные советники в Китае тоже действовали на птичьих правах и под чужими именами. Приходилось изображать, что они вообще то из белой эмиграции, то чуть ли не товарищи из Монголии. Помните неожиданную встречу друзей из фильма «Офицеры»? Она ровно про это.
Кстати, командовал военными советниками генерал Кузьма Максимович Качанов. Ветеран Гражданской в Испании, да и в Китае он не в штабной палатке спирт пил. Две боевых контузии, всегда на переднем крае.
Вы будете смеяться, мы всё-таки нашли того самого товарища Волгина, в честь которого назван Волгоград. Именно под таким псевдонимом действовал генерал Качанов в Китае.
В начале Отечественной Качанова поставили командовать армией и судьба его оказалась незавидна. Армия дрогнула под ударами фашистов, организовать сопротивление Качанов толком не смог. Всё-таки опыт тайных операций в разведке и полномасштабная кампания вещи сильно разные.
Был осуждён за самовольное отступление и расстрелян в сентябре сорок первого. Мерецков писал, что генералу не хватило второго шанса, человек был храбрый и честный, а опыт дело наживное. Но время было военное.
В целом советников было достаточно немного, меньше сотни человек. Плюс воевали две эскадрильи наших лётчиков. Опять же, внести существенный перевес они не могли. Больше обучали и готовили китайских лётчиков к боевым действиям.
Позиция Сталина к китайским «товарищам» была тоже непростой. Кто там был настоящим коммунистом не понять. Командующие армиями часто воспринимали их как собственные. Многие имели счета в японских банках
Да и единого фронта не сложилось. Китайские коммунисты с Гоминьданом то объединялись, то воевали друг с другом. Лезть в эту мясорубку совершенно не хотелось. Товарищ Сталин ставит нашей разведке задачу:
«Бить японцев чужими руками, на чужой территории, чужим оружием. Желательно на этом ещё и заработать для Союза.»
До Халхин-Гола наше оружие и снаряды везли по Турксибу, а потом грузовиками почти три тысячи километров через Синьцзян. Бомбардировщики везли железной дорогой в Алма-Ату, там собирали и летели уже своим ходом в Ланьчжоу.
Довольно любопытное решение нашли для доставки истребителей. Дальность у них была значительно меньше, а железной дороги просто не было. Поэтому их ставили на шасси грузовиков и везли всё той же автодорогой через Синьцзян.
Платили китайцы Наркомвнешторгу. Обычно не валютой, а встречными поставками товаров. В основном, привозили китайский вольфрам.
Дело осложнялось тем, что гигантский Синьцзян, через который ехало наше вооружение, тоже стоял особняком. После очередного переворота фактически превратился в независимое от Китая государство. Причём лихорадило там не прекращая, восстание за восстанием, переворот за переворотом.
Дружить глава Синцзяня (он же, дубань) тоже бегал то к китайскому правительству, то к японцам, то к нам. Перед Отечественной вообще предлагал включить его отдельной республикой в Советский Союз!
Генерал Соркин вспоминает свой разговор с Ворошиловым. Маршал крайне иронически отзывался о «коммунисте» дубане. Сегодня тот коммунист, но не признаёт Мао, завтра он гоминьдановец, послезавтра продастся японцам.
Ворошилов не ошибся. Как только грянула Отечественная, дубань перебежал к Чан Кайши и отказался пропускать Советское оружие. Заодно расстрелял своего брата, закончившего Академию Фрунзе и дружившего с большевиками. Так как решил, что тот агент Сталина и вот-вот сам станет дубанем.
Сталин решил не добавлять головной боли и проблем. Ситуация в мире и так была непростой. От семнадцатой республики отказался. К сорок четвёртому, когда бардак в Синьцзяне достиг апогея, наши начали наводить там порядок. Часть областей Синьцзяня выделили в отдельную Восточно-туркестанскую республику. И подумывали даже забрать её себе.
Но в итоге после Победы отдали Китаю и её, разбирайтесь сами. Решение крайне мудрое. Бардак в Синьцзян-уйгурском автономном округе, кстати, продолжается до сих пор.
Генерал Соркин вспоминал, что в октябре сорокового года оказался на закрытом совещании у Сталина по вопросу военной помощи Китаю. Обсуждалось, что нужно помочь товарищам. Не бесплатно, конечно.
Но есть сложность. Нельзя, чтобы в боях появилось новое Советское оружие – вызовет международный скандал. В первую очередь с Японией. Соркин предлагает поставить… французскую и бельгийскую технику.
Откуда у СССР такое оружие? Из Польши. После Освободительного похода нами были завоёваны значительные трофеи. И к удивлению выяснилось, что поляков оружием снабжала половина Европы.
Генерал вспоминал, что ни Тимошенко, ни Мерецков внятно ответить про конкретные потребности китайцев в оружии не смогли. Тогда Сталин обратился к нему, как непосредственно работавшему с Чан Кайши:
«Что нам скажет по этому вопросу товарищ бригадный комиссар?»
Соркин стал докладывать ситуацию. В частности, что японцы массово бомбят Чунцин и китайские товарищи просят поставить истребители И-17.
Сталин удивился. Никаких И-17 в природе не существовало. В действительности, речь шла о новых истребителях Поликарпова "Чайка", И-153. Китайцы прекрасно знали наши «ишачки» И-16, а до этого И-15. Поэтому новый истребитель логично окрестили И-17.
Сталин предложение передать китайцам трофейное европейское оружие выслушал молча. И ушёл в дальний угол кому-то звонить по телефону. Соркин рассказывает, видимо, проверял его данные по трофейным запасам. Откладывать в долгий ящик вождь не любил.
Кроме бельгийской и французской артиллерии и пулемётов Сталин предложил помочь китайцам бомбардироващиками «СБ» и истребителями. Теми самыми несуществующими в природе И-17. По три десятка одних и других.
Сталин тут же даёт команду Мерецкову обязательно снять с истребителей направляющие для реактивных снарядов. И ни в документах, ни на словах китайцы не должны были узнать о возможности вооружить «Чайки» РС-ми.
Соркин предлагает Сталину и ещё одну важную вещь. Трасса в три тысячи километров очень плохо оборудована и тяжело проходима. На доставку тонны оружия мы сжигаем полторы тонны бензина. Кроме того, гораздо выше опасность засветиться с Советским оружием на переходе.
Соркин предлагает сдавать оружие на середине пути, в городе Хами, где стоял наш полк. А китайским товарищам рекомендовать, чтобы не привлекать внимание автоколоннами, организовать перевозку оружия караванами на верблюдах и быках. Благо в Синьцзяне проблемы с тягловым скотом не было.
Сталин удивился можно ли перевезти, например, дивизионную пушку на верблюдах. Соркин сказал, что не только можно, но он лично монгольским товарищам возил разобранные трёхдюймовые орудия за тысячу километров на легковушках и гужевом транспорте. Главное - правильно запрячь.
Тут же договорились и о дополнительной оплате за вооружение. Кроме вольфрама китайцы обязались рассчитываться шерстяным и кожевенным сырьём для военного снаряжения Красной Армии.
И самое главное. Сталин строго приказал, чтобы все распоряжения о торговле оружием для китайских товарищей отдавались устно. Никаких бумаг!
Военным – Мерецков, по линии гражданского снабжения – лично Микояном.
«Никаких бумаг по этой операции не писать, - повторил он дважды. - Контроль за выполнением принятых решений возлагается на Микояна и Мерецкова.»
Много ли можно перевезти на верблюдах? Сложно сказать какая именно часть Советских поставок шла по схеме Соркина, гужевым транспортом. Зато достоверно известно сколько всего поставил СССР китайским товарищам за несколько предвоенных лет.
С тридцать седьмого года в Китай приехало 1285 самолётов,1600 пушек и 14 тысяч пулемётов. Вооружения хватило на пятьдесят китайских дивизий. А в 1940 в Урумчи наши инженеры собрали даже небольшой заводик по сборке самолётов из Советских деталей.
Да и поставки китайского сырья очень помогли подготовиться к противостоянию с немцами. Так что правильно запряжённый Советским советником верблюд зверюга стратегическая.
P.S. Я знаю, что памятник на картинке не Сталину, а Пржевальскому, но не удержался. Уж больно живучи вопросы туристов почему на памятнике Сталин с верблюдом.