Рождение 10 февраля 1728 года, в столице Герцогства Гольштейн городе Киле, будущего Императора и Самодержца Всероссийского Петра III, стало результатом, в первую очередь, дипломатических хитросплетений, политических заговоров и дворцовых интриг, а уже во вторую - супружеского долга родителей.
Началась интрига еще тогда, когда отец будущего наследника трех престолов не думал, не только о потомстве, но и о женитьбе вообще. К началу XVIII века Дания захватила весь Шлезвиг и Гольштейн. Многовековая история этих земель знала множество витков развития, на которых владельцы территории чередовались, меняя и покупая, воюя и договариваясь.
Ситуация осложнялась тем, что отец двухлетнего Карла Фридриха скончался в 1702 году, а по результатам Северной войны, стоял вопрос о самом существовании прав Готторпских герцогов, на любую часть спорных земель.
Однако, в 1720 году Дания, видимо по-родственному, передала часть Гольштейна молодому герцогу. Именно эти хитросплетения и стали основной причиной династического брака и, соответственно рождения будущего императора Российского Петра III.
Когда в 1721 году Карл Фридрих Гольштейн-Готторпский ехал в Санкт-Петербург в поисках невесты, вряд ли он думал о том, что станет прародителем практически всех российских императоров, а вот о том, что подарок Дании, в виде его герцогства, маловат будет - наверняка.
Северный и Южный Шлезвиг, который тогда еще называли Королевский Гольштейн, так и оставались во владении бойких потомков агрессивных данов, а потому Карл Фридрих ехал в Россию в поиске поддержки, со стороны хоть и новоявленного, но довольно влиятельного игрока на европейском политическом поле, да к тому, еще и союзника датских королей.
Нередко слабость компенсируется дальновидностью, а уж в политике, так тем более. Барон Георг Генрих фон Герц, формировавший внешнюю, а зачастую и внутреннюю политику герцогства Гольштейн, еще в 1709 году сменил приоритет во внешнеполитической ориентации с Швеции, на победившую ее Россию. Идея сочетать браком девятилетнего Карла Фридриха с одной из дочерей Петра Великого, зародилась тогда.
В 1713 году глава гольштейнского внешнеполитического ведомства Генриг Фридрих Басеевич начинает переговоры, с уполномоченными лицами в России, о возможности заключения союза как межгосударственного, так и династического между тринадцатилетним Карлом Фридрихом и какой-нибудь из двух дочерей, но главное, что Петра I.
Успехи, достигнутые русскими штыками в Северной войне, необходимо было закреплять не только императорским титулом, но и внешнеполитическими союзами, которые в сочетании с матримониальными, виделись монархам наиболее прочными, так повелось с начала времен.
Потому план Герца, доложенный Басеевичем, вызвал интерес у Петра Алексеевича. Возможность упрочить свои позиции на Балтике, а также иметь рычаг давления, на пока еще союзника Данию, контролировавшую проход в Северное море, была крайне привлекательна. Внешнеполитическая дружба особенно хороша тогда, когда она подкрепляется страхом, расчетом, а лучше зависимостью, так уж повелось.
Не стоит забывать, что Карл Фридрих имел законные основания претендовать на Шведский престол, что особо интересовало Петра I. В свою очередь гольштейнскую сторону, интересовала возможность добыть Королевский Гольштейн и Шлезвиг, захваченные Данией, русскими штыками и корабельными пушками российского флота. Букет взаимных интересов сложился. Пора жениться.
Как уж там происходил процесс выбора невесты, а у Петра Великого, как мы помним, было заготовлено две кандидатуры, то есть Анна и Елизавета, сказать сложно. Обе были довольно юны - одной тринадцать, второй и того меньше, на год. Насколько уж там жених имел право голоса, тоже неизвестно, но порешили, что Анна как раз созрела для политического и династического брака. Более того, она была, по общему признанию, любимой дочерью, а потому можно представить себе, сколь большое значение придавал отец сему браку. Насколько важными были цели и задачи, поставленные перед этим союзом.
Вероятно, это последний политический проект ее Великого отца. Помолвка его дочери и племянника Карла XII, состоялась при жизни Петра, а вот свадьба уже после смерти - 21 мая 1725 года. Зато, супружеская пара сразу попала в круговорот интересов наследников первого Императора Российского. И в первую очередь Екатерины I и Светлейшего князя Меньшикова.
Александр Данилович буквально “царил” в Верховном тайном совете. Вряд ли неграмотная Екатерина была знакома с принципами системы “Сдержек и противовесов”, но факт тот, что она уразумела необходимость в верном, целиком и полностью зависящим от нее человеке, на влиятельном посту в органе государственного управления огромной империи.
Лучшей кандидатуры, чем Карл Фридрих, не найти. Посудите сами, никем не поддерживаемый, абсолютно зависимый от Императрицы, как говорили, невероятно глупый, абсолютно не опытный, ни страны, никого в ней не знающий, зато очень амбициозный и мечтающий о дворцовой карьере в России.
Так что, пост отнюдь не рядового, а первоприсутствующего с правом доклада лично императрице, ему пришелся в пору. Во всяком случае, с точки зрения Екатерины I. Более того, в конце 1725 года Екатерина I, под неким давлением со стороны зятя стала готовиться к войне с Данией и только вмешательство со стороны Англии в лице Светлейшего, заставило ее отказаться от этого проекта.
Однако, черты, что вначале способствовали, столь блестящему карьерному росту, послужили основой для его же увядания. За пять лет прибывания в Империи он не только не вник в особенности страны и тонкости политики, но и не удосужился выучить русский язык.
Вся работа заседаний Верховного тайного совета, хоть и не самого важного, но все же государственного органа, затягивалась. А порой, становилась и вовсе не возможной, по той причине, что для Карла Фридриха было необходимо переводить все документы и речи, но даже в этом случае, он мало что понимал.
Таким образом, Карл Фридрих не мог исполнять функции, возложенные Екатериной лично на него, то есть следить и доносить ей о том, что происходит во время работы Совета и всячески сдерживать влияние Светлейшего.
И все же, политическая карьера Герцога Гольштейн - Готторпского при русском дворе, продолжалась. Более того, Императрица, в своем завещании, назначила зятя, наряду с другими, членом Регентского совета, то есть опекуном и соправителем будущего Императора - малолетнего Петра II. Который, при достижении совершеннолетия, должен жениться на дочери Меньшикова - Марии, а Елизавета Петровна - выйти за Епископа Любекского Карла - двоюродного брата Карла Фридриха. Согласно завещанию, Россия должна будет выступить на стороне Гольштейна, в случае войны с Данией. В случае смерти Петра II, на престол претендовала Анна Петровна и ее прямые наследники.
Потому, не представлявший ранее никакой опасности при русском дворе вообще кому-либо, а тем более Александру Даниловичу, сразу после кончины 6 мая 1727 года Императрицы, Карл Фридрих и его супруга - дочь Петра Великого Анна, становились возможными конкурентами Светлейшему, а значит их надо было либо устранить вообще, либо удалить из России. К их счастью, они были выдворены за пределы империи.
Империи, которую создавал отец Анны Петровны. 25 июня они покинули Россию. Покинули, чтобы не вернуться сюда никогда, ну разве что в виде своего отпрыска - наследника трех престолов, двух враждовавших когда-то императоров и будущего Русского царя, но ему для этого еще надо было родиться.
Жизнь в Киле Анне Петровне, в целом, понравилась. Об этом она писала сестре Елизавете: “Здесь очень хорошо жить, потому что люди очень ласковы ко мне; только ни один день не проходит, чтоб я не плакала по вас, дорогая моя сестрица: не ведаю, каково вам там жить”.
Однако, Карл Фридрих делал все, дабы подкинуть побольше “дегтя”, в возможную “бочку меда” для своей жены. Супружеская верность, воспитание и весь политес, столь свойственные ему при дворе Екатерины, с прибытием на родину, улетучились.
Дома выяснилось, что герцог большой шалун и баловник. Фаворитки менялись чаще, чем запоминались их имена, но это еще пол беды. Денег на них и загулы вообще, уходило огромное множество. Такое огромное, что никак не могло уложиться ни в какие бюджеты.
Страна была на грани разорения. Хоть и не большая, но вся страна. Вот, что писала Анна своей сестре: “Доношу Вам, что герцог да Маврушка изволочились: ни одного дня дома не сидят; все в одной карете ездят либо в гости, или в комедию”. О прежних целях, ради которых брак заключался, было позабыто.
Тем не менее рождение Карла Петера Ульриха было воспринято с радостью в Киле и Петербурге. Первое имя - в честь шведского деда Карла XII. Второе - русского деда Петра I - непримиримого врага первого. Непримиримого, как противоречия в имени новорожденного, как противоречия в его характере, судьбе, так и в оценках его личности современниками и потомками.
Отец - Карл Фридрих учинил празднества с фейерверками, колокольным звоном и пушечной пальбой. Из России следовали поздравления от чинов различного уровня как государственной, так и церковной власти, хотя младенец был крещен по лютеранскому обряду.
Ничего удивительного, ведь новорожденному необязательно было становиться русским, даже наоборот. Первоначально никаких законных претензий на российский престол вообще, и быть не могло.
При обсуждении условий брака между Карлом Фридрихом и Анной, Петр настоял на том, что его дочь сохраняет православие, но ни она, ни ее супруг, ни их наследники не могут претендовать на российский престол. Разве что, по решению самого Императора Всероссийского. Это решение логично происходило из нового закона о престолонаследии, принятого им же самим. Потому, Карл Петер Ульрих скорее должен был стать Королем шведским. К тому его готовили и обучали, по мере довольно скудных возможностей.
Однако, обстоятельства распорядились иначе. Как и все в жизни этого человека, детство и перспективы взрослой жизни были крайне неустойчивы. Вероятность наследства аж трех корон, диктовала зависимость Петра III от обстоятельств и воли более харизматичного окружения, что привело его к трагическому концу в Ропше.
В той самой Ропше, куда его дед - Петр Великий, в первый визит в России, привез его отца - Карла Фридриха. Возможно, там они решили кто из двух дочерей русского императора станет матерью того, кто не должен был стать, но стал Императором Всероссийским Петром III.
