Нина Михайловна на скамейке перед своим домом пыталась разрешить неразрешимую задачу. Она гадала - успеют ли зацвести тополя в этом году?
Миллиарды мелких семян, снабженных комом пушинок буквально заволакивали их небольшой переулок каждый сезон.
- Тополей тут у нас больше, чем кольев в заборе, - шутили местные раньше.
Шутили и радовались. Зелени радовались, пению птиц, пуху во дворах. Возможно, потому что тополя в те годы ещё не успели так разрастись, или потому что не было у людей тех проблем с вездесущими аллергиями. Тополя никого не раздражали. Ну, или почти никого.
Была одно время у Нины соседка во второй половине дома, которая вбила себе в голову, что тополь, тот который растет чуть ближе к дому, разрушает фундамент хаты корнями. Повадилась она его мыльной водой поливать. Как постирает, как помоет чего, так мыльную воду под корень - хлобысь.
Уж Нина и просила её, и ругалась, хоть и очень не любила ссориться, но ладу так и не вышло. Не драться же! Тополёк молоденький начал чахнуть, покосился.
А когда соседка переехала, Нина его спасла - отлила водицей. Правда, кривым ствол так и остался. Он, как-бы, поклонился дому, а потом опять устремился вверх.
- Бабуль, ты чё так рано тут? Не спится тебе, - внучка-школьница вышла из дома.
- Ты поела чай?
- Ага, чайку попила. Нас ща в лагере покормят, не волнуйся, - внучка присела рядом, - Баб, а ты рада, что у Сашки невеста появилась?
- Конечно. Пора уж, - ответила Нина. Внуку было 24, конечно, пора.
- Ох, а мне волнительно. Познакомиться бы.
- Привезёот, погоди чуток...
Внучка ходила в пришкольный лагерь. Школа была недалеко, на центральной поперечной улице. Новая школа. Когда-то их переулок был совсем на краю города. Сквозь ржаные поля и луга издали замечались сначала кроны молодых тополей, а потом по мере приближения и сами строения.
Но сейчас город другой. Вокруг выросли пятиэтажки. Да и их дома, в том числе и дом Нины, были уже не те. Из саманных глинобитных хат превратились в кирпичные высокие дома-особняки. В общем, всё, что из прошлой жизни осталось на улице - это старые тополя.
Но дороги надо было расширять, ремонтировать. На соседних улицах уже полным ходом шел сруб деревьев, ремонт дорог. Очередь дошла и до их переулка. Надо было и им прощаться с тополями ...
Старожилы, которых у них осталось не так и много, помнят, как дружно, на первомай они сажали эти деревца. Их тогда подвезли много, целый грузовик, поэтому и насадили часто.
Весело было необычайно. Местный гармонист был в ударе. Молодежь шутила, парни заигрывали с девчатами. Нина буквально на секунду оказалась одна, и тут к ней подошёл стеснительный Илья:
- А этот тополь я возле твоего дома для тебя посажу, - он держал в руке тонкое деревце.
- Интересно, как же я его от других отличу. Там уж вон, - Нина махнула рукой в сторону дома, - Не одно возле дома!
- А я не в ряд, я его ближе к дому посажу. Это будет твой тополёк.
И верно. Одно деревце оказалось намного ближе к забору. Именно его и пришлось спасать от соседки через много лет. Именно этот тополь, который оказался прямо посреди протоптанной пешеходной тропинки стал любимым местом молодёжи: идут - идут, а тут ствол наклоненный, вот и приваливались.
И ничего, пусть бы. Да только хулиганить начинали, окурки о ствол тушить, залезать и раскачиваться. Ох, сколько Илья с Ниной нервов потратили, гоняя таких.
А когда дочка с зятем переехали жить к ним, дочь предложила спилить его, чтоб покой наступил. Хоть и знала, что тополь этот папа для мамы посадил.
Знала, да не до конца. И не потому, что бесчувственная, нет. Как-то так воспитаны были родители, что о чувствах своих, о той романтике, которая связывала это дерево с их жизнью, особо не распространялись. Вот и не поняла дочка значения дерева для родителей. Стыдно им было такое рассказывать, совсем уж личное. Они и между собой-то не говорили об этом, но оба знали: это их тополь.
Ильи не было уже шесть лет, а Нина и сейчас на кладбище ему рассказывала о том, какие приключения пришлись на долю их тополя. А теперь вот спилят - как ему рассказать?
...
Все совпало. Машины с вышками и похожие на альпинистов рабочие включили свою музыку бензопил именно в момент, когда тополя решились рассеять своё белоснежное потомство. Они как специально лопнули свои коробочки, чтоб отпустить потомство в мир в предчувствии беды.
Нина вышла посмотреть, когда работы только начались в начале переулка.
Над падающими ветвями тополиный пух кружил метелью. Он обволакивал рабочих и машины, кружил и вьюжил, как-будто сопротивляясь и пытаясь защитить свои прямые стволы и тяжёлые ветви. Он, как-будто, ещё больше хотел укорениться, сопротивляясь смерти.
Но люди были сильнее. Они закрыли лица платками и очками, продолжая победную битву.
Нина решила, что лучше на улицу ей пока не ходить. Пусть уж закончат, потом посмотрит. Но спил деревьев затянулся. И Нина просидела дома три дня. Запереживали дочь и зять, заволновалась внучка.
- Бабуль, да не расстраивайся ты так. Зато пуха не будет, дорога новая и тротуар. Классно будет, тебе понравится, вот увидишь.
Гнутый тополь, почти лежащий на крыше дома, вызвал у рабочих массу проблем. Спилить его, не задевая дом, было практически невозможно.
Приезжало начальство из мэрии города и с умным видом ходило вокруг, беседовало с хозяином дома. Говорили, что опасно он стоит, вот-вот завалится на дом. Уже вся улица оголилась, а гнутый тополь всё стоял.
- Не хочет наш тополь без боя сдаваться, - грустно шутил зять.
- Это потому что отец для мамы его сажал.
Тополь остался и на воскресенье. Нина встала рано и вышла на неузнаваемую заваленную ветвями спиленных тополей, ещё неубранную улицу. Ветер подхватывал и поднимал тополиные парашюты.
Она подошла к своему тополю.
- Ну, и что ты над людьми-то издеваешься? Понятно - кто ж сгинуть-то хочет! Но ведь тротуар тут делать будут, пойми. Да и старый ты, друг мой, того и гляди на крышу упадёшь и нас подавишь. Мне-то чё, я, как ты, старая. А коль молодых придавишь? Давай, брат, прощаться.
Старушка стояла, обняв толстый кривой тополиный ствол, а ветер гнал вокруг их белый тополиный пух. Лёгкий и зыбкий, он гладил ее по щекам и задерживался на волосах, как-будто взаимно успокаивал и прощался.
***
А следующей весной, когда уже подошли к концу ремонтные работы, им объявили, что по переулку опять будет посадка молодых тополей. Так на собрании жильцов постановили, решили сохранить традицию.
Как раз на момент посадки приехал с невестой внук Саша. Тополя сажали и жильцы домов. Нина тоже вышла на скамеечку перед домом.
- Саш, подь-ка сюда.
Нина, прикрыв ладонью глаза от солнца, поманила внука и тихо проговорила.
- Ты возьми и приятное Даше своей сделай: один тополёк возьми и для неё посади. Да- да. Да только не в ряд, а чуть встороночку отступи. Она и запомнит его.
А потом Нина, щурясь на весеннем солнце, с тихой улыбкой наблюдала, как внук с невестой старательно сажают хрупкое деревце.
"Ну и хорошо, ну и ладно так. Пройдёт время и опять метели тополиные на улице закружат, как у нас, как всю жизнь тут. Вот так, Илюша. Вот так. Ведь жизнь-то идёт."
Мы с каждым днём теряем лето...
Оно, как пух от тополей,
Меж пальцев проскользнёт, и где-то
Осядет в памяти моей.
Не нужно пух ловить в ладошки
И поднимать его с земли.
А надо постоять немножко,
Пока дни лета не ушли,
И, голову задрав, с улыбкой
Следить, как медленно вокруг
Пух тополиный, лёгкий, зыбкий,
Летит, касаясь наших рук...
(Лилия Троицкая)
Спасибо, дорогие читатели, за то, что вы на моём канале. Буду рада новым подписчикам. Мои рассказы вы можете ещё прочесть и в подборке Рассеянные рассказы.
Пусть живёт в нас душа...