У меня с оловянными солдатиками своя сказка связана. Ну как сказка… Горькая правда жизни. Начнём по порядку: мне было двадцать два, и я влюбился до беспамятства, как влюбляются только мальчишки.
Ангелина, или просто Лина, была девушкой мечты любого. Так задорно, как она, не смеялась ни одна другая. Никто из моих бывших так не щеголял умом, красотой, не раскрывался с такой страстью в постели. Словом, она оказалась шикарна. Мозги разве что выносила иногда и требовала немало, но я решил — перебесится. Да и не на всю жизнь мы вместе ведь?
В юности мозгом часто правит инстинкт ниже пояса, и у меня было так же.
Лина выучилась на архитектора. Часто, пока я играл в Call of Duty или Counter-Strike, она чертила за моей спиной какие-то проекты. Это цепляло — не каждый сможет похвастаться девушкой не училкой, не экономистом, а инженером. Мы проводили свободные от рутины вечера вместе в моей квартире, и я был счастлив. Наверное, даже любил Лину. А она, возможно, меня.
Идиллию разрушил вечный камень преткновения: две полоски на тесте. Пожалуй, не стоило экономить на контрацепции.
Признаюсь честно, я чуть не бросил всё сразу. Узнав о беременности, пробормотал что-то невнятное про то, что надо это переварить. Ушёл в другую комнату, тяжело опустил лоб на сцепленные руки. Нужно было успокоиться. Вдох-выдох… Лина за мной не пошла; кажется, её ранила такая реакция.
Что ж, да, не обрадовался. Но, поразмыслив, решил всё же попробовать. Поиграть в папашу… Не хотелось выставлять себя трусом, и я скрепя сердце согласился на вынужденную роль.
Расписались по-простому, без торжеств — не столько у нас было денег и чувств, чтобы свадьбу отгрохать. Поселились на моей съёмке, как порядочная молодая семья по залёту. Лина становилась всё грустнее. Должно быть, она понимала то, что я ещё не осознал. Я не справлюсь. Ни её, ни ребёнка я не любил и скорее отказывался показать истинное лицо, чем искренне их поддерживал.
Когда родился Костя, я с трудом принял мысль, что стал отцом. Нам было по двадцать четыре, и бессонные ночи, ссоры, послеродовые проблемы со здоровьем и нервами ещё ждали впереди.
Помогали её и мои родители, друзья, знакомые. Одни мы не остались. Их поддержка неплохо спасала: нам давали выспаться, привозили продукты, подгузники, советовали, как себя вести. Иногда я тупо сбегал к друзьям, чтобы хоть несколько часов не слышать раздражающего плача и не видеть лица Лины. Жена скучала по работе и прежней жизни. Она тоже была не готова. И вместо того, чтобы ободрить, я малодушно её оставлял.
Я не чувствовал родства с этим созданием ни в месяц, ни в год, ни в три года. И любви к Лине, становившийся всё более докучливой, тоже.
«Ты с ума сошёл? Ему нельзя такое есть!»
«Кто научил Костю этому слову?!»
«За детьми следить надо! У него теперь шишка, посмотри!»
Может, я и был плохим отцом, но в напоминаниях об этом не нуждался.
— Папа, посмотри, какой солдатик!..
***
Сейчас, оглядываясь на прошлое, я жалею. Все мои ошибки будто подсвечены неоново-жёлтым, обведены и подчёркнуты. Я понимаю, что вёл себя отвратительно. Сквозь годы я вижу всю наигранность моих улыбок сыну, всю неискренность моего отцовства. Костя это наверняка понимал — дети многие чувствуют — и оттого всегда бился именно за моё внимание.
Меня хватило на пять лет. Я ждал от себя больше, но и их протянул с трудом.
В тот вечер Костя, как обычно, играл в своих солдатиков. Это были статные (и дорогие!) оловянные воины, отлитые в каком-то сибирском городке. Лина всегда выбирала для сына всё лучшее, чем порядком имела мой мозг. Серьёзно, уже устал от её капризов.
— Неужели мы совсем тебе не дороги? — ругалась Лина шёпотом. — Вечно пропадаешь где-то, сыном не занимаешься, меня уже давно вниманием не балуешь. Тебе твои дела важнее семьи?
Я молчал, зло насупившись. Меня выводили из себя эти придирки. Никому я не должен. Внимание тоже.
— Я занят, Лина. Ничего сложного тут нет, ты не работаешь, тебе и Костю развлекать.
— Да?! — вскипела Лина. — С каких это пор он только мой сын? Или я без твоего участия зачала? Ребёнку нужен отец, его к школе готовить надо! Да и я бы давно на работу вышла, помоги ты мне хоть немного!
Я еле держался. Скандал неимоверно бесил. Тогда я жалел, что вообще с ней связался, и больше всего — что решил остаться. Неужели когда-то мне казалось, что люблю Лину? Смешно!
— Ты что, совсем ничего к нему не чувствуешь? — спросила Лина дрожащим голосом. — Он же твой сын…
Воззвания к совести кольнули ещё неприятнее.
— Я его не хотел, — бросил я в запале. — И жениться на тебе не собирался.
— Ну и проваливал бы тогда! — воскликнула Лина.
Опомнившись, прикрыла рот ладонью. Продолжила уже тише, задыхаясь от слёз:
— Лучше уж без тебя, чем всю жизнь терпеть равнодушие.
Молча и зло я прошествовал в комнату. Открыв сумку, наспех побросал в неё вещи. За остальными приеду позже. Теперь мы жили в двухкомнатной квартирке, унаследованной от бабушки Лины, так что свалить пришлось мне.
— Пап?
Подавив вздох, я обернулся. Костик стоял около сумки, испуганно глядя на меня.
— Куда ты, папа?
Я присел рядом с ним на корточки. Вдохнув поглубже, в последний раз фальшиво улыбнулся.
— По работе, малыш, в командировку. Скоро вернусь.
Лина плакала на кухне. Когда я отпер входную дверь, и не дёрнулась. Она уже всё поняла.
Вещи я вывез через неделю, когда жена с сыном были на утреннике. После развода мы больше не виделись. На звонки я не отвечал, встреч не искал. Очень скоро меня закружили отношения с Викой — дерзкой на язык красоткой без обязательств и прицепов. Вика ничего особого не требовала, на презервативах не настаивала, предохранялась гормонально, не вынося мозг тем, что это вредно для здоровья. Словом, я наконец расслабился и зажил своей жизнью.
На прошлое не оглядывался, и скоро оно от меня отстало.
***
Прошло пятнадцать лет. Я давно был женат, у нас росло двое детей. В этот раз всё было иначе… всё изменилось. Я по собственной инициативе рвался проводить с детьми время, был добрее с супругой, научившись на собственных ошибках. Идеальная семья со стороны. Только почему-то меня мучила регулярная бессонница.
Меня что-то грызло. Чего-то не хватало. Странная, не пойми откуда взявшаяся боль и тоска терзали сердце. Да, семья казалась идеальной. На деле же, по-моему, я в ней нуждался больше, чем она во мне.
Что младший, что старшая выросли слишком продвинутыми. До меня им дело не было. Друзья, тренды, соцсети — им хватало занятий. Жена была красива, как и бывшая, и в отличие от той себя ценила. Не щадя меня и не любя, она занималась собой — я же решал все заботы, которые на меня скидывали. Роли поменялись, и теперь не ценили меня. Какая ирония судьбы.
Может, я сам выбрал такое настоящее в наказание себе прежнему?
Однажды я решил разобрать захламлённый балкон. Ну как решил — решили за меня. В застеклённой помойке скопились вещи не только здешние, но и перевезённые из прежних жилищ, ненужные, давно забытые. Перебирая кучу барахла и пакетами таская его на мусорку, я вдруг заметил старую сумку. И, проверив на всякий случай карманы, обнаружил в наружном оловянного солдатика.
У меня перехватило дыхание. Я повертел в руках бравого воина, вспоминая, как Костик мешал в одном сражении солдат Наполеоновских войн, Второй мировой, самураев… Всё в кучу. Сердце защемило. Я вдруг как наяву услышал детский голос: «Куда ты, папа?» и свой ответ: «Скоро вернусь».
Там я был нужен, только не смог оценить это. Не справился с ответственностью, с которой обязан был справиться.
Я не знаю, сколько просидел так, ощупывая оловянную фигурку. Было противно от самого себя. Вспомнилось сообщение от Лины в Костин шестой день рождения:
«Меня не любишь, но ребёнка хоть не бросай»!
Я тогда не ответил.
Как ему, должно быть, пришлось без меня плохо… Как Костя скучал по мне, нуждался в отце... А я избавился от него, как от обузы.
Вернувшись с балкона, я взял телефон в руки. Пролистав контакты, нашёл один, так и не удалённый. Глубоко вздохнув, начал вызов. Мне хотелось всё исправить. Восстановить утраченное.
— Алло?
Я помолчал, не узнавая молодой, твёрдый, безгорестный голос. Видимо, у него жизнь всё-таки сложилась и без меня.
— Костя? Привет, сынок.
В трубке замолчали. Не зная, что делать дальше, я произнёс:
— Прости меня. Что бросил вас с мамой… Я сожалею. — Не знаю, насколько это было правдой, но свою бурю эмоций я понимал как раскаяние. — Давай встретимся?
Костя помолчал ещё секунд десять. Наверное, удивлён. Или, может, счастлив? Так рад, что не в силах говорить?
— У меня нет отца, — холодно прозвучало мне в ухо.
Вызов завершился. Я растерянно взглянул на потухший экран.
Похоже, там тоже больше во мне не нуждались.
© Алёна Лайкова
#Отец #отцы и дети #брак #семья #беременность #предательство #развод #дети #авторский рассказ #жизненно
