Начало. Глава 4
Тимофей ехал в автобусе. Митя сидел рядом возле окна и воодушевлённо строил планы на будущее. Тима его практически его не слушал. Он был занят своими мыслями. Телефон его лежал на дне сумки выключенный, чтобы Маша не могла позвонить и остановить.
Ехать всего полтора часа и вот они снова в Истемске.
И снова они с сыном идут пешком. Уже был вечер. Дневная жара сменилась вечерней прохладой, и комары сопровождали их своей навязчивой песней.
Антонина Тимофеевна была в огороде. Конец мая, горячая пора для огородников. Увидела сына и обомлела.
— Тима, сынок, что-то случилось? Ты почему один??? Где Маша?
— Мам, я не один, я с Митькой. Маша осталась дома. А я у... в отпуске я.
Чтобы не расстраивать мать, он не стал рассказывать о своих неприятностях на работе. Мама сразу засуетилась.
— Ну что же ты не позвонил, не предупредил, что едете? У меня даже приготовленного ничего нет.
— Да, мама, не суетись. Молоко-то есть, хлеб?
— Ну да, есть.
— Ну и отлично. Большего нам и не надо.
Митька с Тимофеем уселись за стол. Антонина Тимофеевна выставила всё что у неё было. Молоко в трёхлитровой банке, буханку хлеба, яйца варёные, огурцы солёные, капусту квашеную и свежую редисочку.
Тимофей поел, и на него сразу сон навалился. Он уже за столом начал клевать носом.
— Тима, ты иди, ложись на кровать в своей комнате, а Митьке я в зале постелю на диване.
Тима послушно побрёл. Разделся, и едва голова коснулась подушки, он тут же оказался в царстве Морфея. Ему снилась Ляля, их прогулки по берегу реки. Потом суд, затем зона. И эти картинки сменяли друг друга. Проспал он практически до обеда. Когда стрелки на старых ходиках соединились на двенадцати, мать всё-таки решилась его разбудить. Тихонечко прошла в комнату, села с ним рядом и поглаживая его ао волосам позвала:
— Тима, сынок! Просыпайся. Полдень уже.
Тимофей открыл глаза, обвел комнату, пытаясь понять где он находится и потянулся. Стало казаться, что ему снова пятнадцать.
— Вставай! Завтрак на столе.
— Митька где?
— Так соскочил ни свет ни заря и умчался к друзьям своим. Сейчас, дай Бог, только к вечеру вернётся.
Тима кивнул и встал.
— Тима, Маша звонила, переживает. Что у тебя на работе? Ты почему мне ничего не рассказываешь?
— Ма, не бери в голову. Я разберусь.
— Разберёшься ты! А телефон у тебя почему выключен? Она до тебя дозвониться не может.
— Телефон сел. — соврал Тимофей.
Он залез в свою сумку, достал телефон и поставил на зарядку. Но включать пока не стал.
— Ну я ей так и сказала. Короче, она просила тебе передать, что тебя в отпуск отправили на месяц. Но через месяц ждут на работе. Начальница сказала, что за это время скандал утихнет, и ты сможешь снова работать. Так что там за скандал?
— Ма, я тебе потом расскажу, ладно?
— Да ладно, ладно. Ты мне уже давно ничего не рассказываешь. Если б ни Митька с Машей...
— Завтракать пошли!
Мать махнула на сына рукой и вышла из комнаты. Тимофей ещё раз взглянул на свой телефон хотел было включить, но передумал и оставил его выключенным на подзарядке.
После завтрака он решил прогуляться по городу. С какой целью? Да просто так. Встретить Олю он даже и не надеялся.
Он походил по центру. Здесь много новых магазинов пооткрывали.
Он бесцельно потолкался возле прилавков и решил пойти к реке. Здесь всё было неизменно. Та же быстрая река, та же ива. Именно здесь они встречались с Олей, сидели в обнимку на этом бережку и смотрели как проплывают над рекой облака.
— Привет.
Услышал Тима за спиной до боли знакомый голос и обернулся.
Оля стояла, ладонью прикрывая глаза от солнца.
— Не ожидала тебя здесь увидеть. Я думала ты уехал.
Тима с большим трудом взял себя в руки.
— Я вчера приехал, сына к матери привёз.
Он вновь врал. Но говорить Оле, что вернулся именно из-за неё совсем не хотелось.
— Сына? У тебя есть сын?
— Почему тебя это так удивляет?
Оля поджала плечами.
— А я часто сюда прихожу, когда к матери приезжаю. Она у меня болеет сильно, но уезжать отказывается.
— А отец?
— Отец сидит в тюрьме.
Тима удивленно на неё взглянул. А в душе появилось чувство удовлетворения. Всё же Бог есть, и он всё видит.
— За что?
Оля потупила глаза, смотреть на Тимофея было стыдно
— Там у него много чего. И растрата, и коррупция в особо крупных. Десять лет ему дали. Дом и другое имущество конфисковали. Мы с мужем купили маме здесь квартиру.
— Ты замужем?
Почему-то это известие больно резануло Тимофея по сердцу. А Оле как будто было стыдно за это.
— Да...
— Дети есть?
— Дочка...
Тимофей кивнул.
— Тим, давай поговорим. Я ждала твоего звонка, но ты так и не позвонил.
— Я твою визитку где-то... наверное... потерял.
Теперь Оля кивнула.
— Мне казалось, мы уже разговариваем.
Оля прошла и села на траву, свесив ноги с берега вниз. Тима сел рядом. От неё одурманивающе пахло цветами. Он до сих пор не мог забыть этот аромат.
— Да... Разговариваем. Только я не об этом хотела поговорить. — Оля тяжело вздохнула, — Ты только пойми меня правильно.
Тимофей поднял на неё глаза.
— Я тебя слушаю.
— Знаешь, я тогда была в шоке. Мы встречались почти три года и я не знала, что ты... ты продаёшь...
— Я?! Да с чего ты взяла????? Мы встречались почти три года, а ты так меня и не узнала!!!
— Но ты же сам признался?!
— Я????
— Да... адвокат, которого папа нанял, пришёл и сказал, что ты во всём признался и написал явку с повинной. Сказал, что если бы ты сам употреблял, то дали бы меньше, ну вроде как хранил для личного пользования. А так хранение с целью сбыта.
— Так этого адвоката нанял твой отец???? Ну тогда всё становится понятным. Вот теперь всё встаёт на свои места! Этот адвокат до последнего уговаривал меня признать вину, да только я этого не делал! И наркоту мне тогда эту подбросили! Кто не знаю. Может менты, а может тот фраерок на чёрном джипе!
— Подожди, какой ещё фраерок на чёрном джипе?
Тима вкратце рассказал о встрече с Геннадием и о его угрозах.
— Понятно! Боже! Какая же я была дура! Папочка доя меня был самым лучшим! Я и подумать не могла, что он сможет такое провернуть!!! Но теперь мне стало всё понятно! Тима, прости! Это я во всём виновата! Это всё из-за меня! Отец не мог отказать мне, поэтому он решил убрать тебя с моей дороги!
— Ну ты ему неплохо помогла. Зачем ты сказала следователю, что знала о том, что я торгую наркотиками и не раз это видела?
— Я?????? Тима, да я ничего подобного не говорила!!!! Я даже не видела следователя! Я несколько раз приходила к нему, но его вечно не было на месте. А потом отец настоял, чтобы я уехала, пока все разбирательства идут. Я написала заявление, где подробно описала, что ничего подобного, в чем тебя обвиняют, ты не делал, оставила его адвокату, он должен был предать следователю. Написала тебе письмо, свидание с тобой мне не разрешали. Что, мол, пока идёт следствие, только родственникам можно. Тоже адвокат должен был передать. И уехала.
— Я через свою мать передавал тебе маляву, могла бы хоть устно ответить. Она бы мне передала.
— Я не получала записки...
— Но как... мать сказала, что попросила вашу домработницу тебе передать, в дом её не пустили... Домработница сказала, что отдала тебе лично в руки...
— Это когда было?
— Примерно через месяц, как меня... взяли. Мать тогда впервые свидание разрешили.
— Меня тогда уже не было в городе... Подожди, а с чего ты взял, что я тебя оговорила?
— Я видел твои показания в деле. Правда уже после суда. И так злился на тебя!
— Они были написаны моей рукой?
— Нет, следователем. Но подпись внизу стояла твоя.
— Тима! Я никогда такого не говорила!!!! Я наоборот, до последнего надеялась, что тебя отпустят!!!! Но после суда... Я поклялась отцу, что если окажется, что ты виновен, то забуду тебя... Он мне нашёл жениха... И я вышла за него замуж, чтобы поскорее тебя забыть.
— Забыла?
Тимофею тяжело было всё это слышать. Горько и обидно. И ещё он начал понимать, что зря злился на неё. Уж она-то точно не виновата.
— Нет!!!!! Не забыла!!! Не смогла.
И она со слезами бросилась к нему на шею.
— Темочка, родной мой! Прости меня! Прости меня за всё! И за отца прости! И за искалеченную твою жизнь прости! Это я, я во всём виновата! Надо было послушать тебя тогда! Закончили бы универ и уехали бы туда, где отец не достал бы!
Тима обнял её, гладил одной рукой по спине и шептал на ухо.
— Лялечка, ты ни в чём не виновата. Я не обижаюсь на тебя. Не надо, не плачь!
А у самого подкатывал горький комок из слёз.
— Меня уже давно никто так не называл! Скажи ещё раз!
— Ляля! Лялечка!
Оля отстранилась и посмотрела Тиме в глаза. Долго и пристально. Потом потянулась и поцеловала. А потом они сидели на берегу обнявшись и смотрели как плывут облака. Сидели, пока солнце над рекой не спустилось за берёзы на том берегу.
— Наверное, нам пора.
— Да, наверное. Тебя, наверное, ждут.
— А тебя?
— Только если мама. Сын где-то носится с самого утра.
— А жена?
— Она дома осталась.
— Понятно. Она у тебя симпатичная.
Тима поднялся первый и подал руку Оле. Она поднялась и снова прижалась к нему всем телом.
— Давай завтра снова увидимся?
— А твой муж возражать не будет?
Оля пожала плечами.
— Я буду ждать тебя здесь после обеда.
Оля кивнула, снова поцеловала Тиму и пошла. А он остался стоять на берегу, наблюдать как последние лучи солнца окрашивают небо в розовый цвет. И лишь когда стало почти темно, он отправился домой.
Мама сразу на него набросилась:
— Ты, где весь день был???
— Я? Гулял.
— Маша уже раз пять звонила! Перезвони ей!
— Да, мам, хорошо.
— Ужинать будешь?
— Нет, не хочу, аппетиту нет. А Митька где?
— Поел и на твой сарай залез. Сказал закат снимать будет.
Тимка улыбнулся и зашёл в свою комнату. Взял телефон и включил его наконец. Сразу посыпались сообщения о пропущенных звонках и на WhatsApp.
Первой кому он перезвонил, была начальница:
— Тима, я тебя в отпуск отправила на месяц, отходи и возвращайся. А на эту дуру не обращай внимания! И...я тебя на дпугой участок переведу. Ну как? Согласен?
— Да, хорошо.
— Ну и отлично. Вернёшься, заявление напишешь задним числом. Ну всё, отдыхай.
Потом набрал номер Маши.
— Тим, что происходит?
— Маша, прости. Что-то я совсем расклеился. Отдохну немного у матери.
— Ну мог бы хоть предупредить.
— Да видишь, всё в раз навалилось. Не обижайся.
— Я попопробую. Ладно, отдыхай. Как там Митька?
— Митька в отрыве. Так что отдыхай от нас обоих.
— Да я несильно-то и устала. Ладно. Целую.
— Целую.
Тима нажал отбой. Ему было стыдно перед женой. Но думал он совсем не о ней, а об Оле и её нежных губах. Эти поцелуи... Все эти годы он помнил их.
И что теперь делать? Тима не мог не пойти завтра на свидание с ней. Но чувство, что он обманывает Машу не покидало его. А может он не её обманывает, а себя?