Раз уж я вспомнила про Миркину, не могу не упомянуть про Григория Померанца, ее супруга, философа, культуролога и публициста.
Мне очень давно запомнилась его цитата:
«Глубина каждой Великой Религии ближе глубине любой другой Великой Религии, чем к собственной поверхности. На поверхности царствует пошлость, а в глубине царствует Истина».
По первому образования я искусствовед, по второму социолог. Для меня совершенно очевидно, что религия – это социальный институт управления. Управления значит управления, управления значит через определенные ценности и смыслы управляют, а еще управляют через страх. И больше на тему религии говорить наверно не стоит.
Мне было интересно, как воспринимают и описывают Бога такие гениальные люди, как они. И это очень по-йоговски, как мне это видится.
В каруселе можно познакомиться с отрывками из эссе «Три уровня бытия» Григория Померанца, в котором он описывает уровни сознания, рост сознания. Это просто ВАУ, это стоит прочитать обязательно. Это слова Мастера, это то, о чем говорят все Мастера, в том числе Мастера Йоги, просто немного разными терминами.
А вот еще одна его цитата: «Пока, сам ты что-то не поймёшь, ты не заметишь, что об этом говорили другие!». Круто, правда?
…Я различаю в себе три уровня бытия. Это не значит, что их нельзя насчитать больше…
… Первая ступень – это уровень особи. Вы чувствуете и осознаете себя как предмет, окруженный другими такими же изолированными предметами. Все, что вне вашего тела (и тесно связанного с ним пространства), не слишком затрагивает вашу душу. «Миру ли провалиться, или мне чаю не пить? Я скажу, чтобы мир провалился, а мне чай всегда пить»…
… Первая ступень – это уровень Аполлона, освещенный яркими лучами разума. Предметы и отношения между ними самостоятельны и отчетливы, и они легко сознаются рассудком…
… Вторая ступень – это уровень Диониса, уровень безрассудства. Бессознательное, поставленное вне закона разумом, непризнанное и невыраженное (как некогда оно выражалось в системе магических действий), вырывается неожиданно, стихийно. Вы сознаете, что рассудок осточертел вам, и ретроградно пихаете его ногой. Разум признает себя простофилей и откровенно следует за чувством. А чувство взлетает и падает как придется. В своих падениях оно бросает вниз, к подпольному человеку, над которым разумный эгоист стоит безгранично высоко. Но в своих взлетах оно приподнимает над рассудочностью и переносит с земли на небо. Мадам де Реналь говорит Жюльену Сорелю: «Я испытываю к тебе то, что должна была испытывать к Богу: благоговение, любовь, страх». И она следует за Жюльеном так же, как Франциск Ассизский следовал за Христом.
Любя, открываешь в другом Бога. И с этим Богом становишься почти физически одним и тем же.
Если любимый не обманет, если он по крайней мере попытается стать тем, что ты в нем видишь; если он постарается приоткрыть в себе зеленую дверь, которую, может быть, и сам раньше не знал, – близость к нему становится мистическим опытом. Не нужно никаких других обрядов, кроме естественной нежности, прикосновения руки, взгляда, потому что все вещи – метафоры абсолютного; все действия, если они идут из глубины, низводят небесную благодать.
Третья ступень – это уровень непостижимого целого. Вы чувствуете своим телом весь необъятный мир. Маленькое тело с его интеллектом становится только одним из органов большого тела – единственным, которым вы свободно двигаете, вашим главным инструментом, и только. Остальные тоже иногда подчиняются вашей воле, от случая к случаю. Тогда мы говорим о чуде. Но главное чудо третьего уровня – то, что вы чувствуете боль и радость всего вокруг (хотя, может быть, глухо доходящую боль и радость). Вы относитесь к каждому человеку как к своему ребенку и к миру – как будто вы сами, с трудом и любовью, создали его. Это то, чего хотел Христос. Это – уровень бессмертия, потому что бытие, ощутившее себя в вашем теле, не знает смерти. Это – уровень свободы, потому что нет больше ничего вне вас, что могло бы вас ограничить, обусловить…
… Собственно, Бог и есть этот идеал, выросший в душе, сознавшей свое большое тело. Это образ, метафора, ее нельзя «реализовать», принимать буквально. Но за этим образом что-то есть, хотя это «что-то» нельзя констатировать как факт, нельзя описать языком науки. «Язык атмана – молчание» (Шан-кара). И больше того: только это «что-то» и есть, все остальное – существует, существует как тень его бытия…
…Бог так же реален, как цвет. Без человеческого глаза нет зеленого, красного, синего; но зеленое, красное, синее обнаруживает что-то, не зависящее от глаза; точно так же наш внутренний глаз видит бытие целого, полноту бытия как Бога. Разница только в том, что дальтоников внутреннего зрения больше, чем обычных, клинических дальтоников, едящих синие груши.
Это бытие есть. Мы можем его чувствовать в иные минуты, часы, дни можем совершенно сливаться с ним. Есть люди, которым удавалось никогда не терять контакта с ним, даже погружаясь в области неполного и несовершенного бытия, всегда всплывая к нему снова, как легкое тело всплывает на поверхность воды, лишь только перестают давить на него. Мы можем сделать свою душу легкой и способной неуклонно всплывать на поверхность воды в каждое мгновение, в которое на нее ничто не давит. Надо только освободиться от груза пустяков, прилипших к нам, не признавать эти пустяки своими, своей сущностью, не позволять частностям заслонять целое.
Есть только Целое. И наше бытие – его бытие. Оно безгранично больше нашего интеллекта – как храм Сент-Экзюпери непостижим для камня его стен. Ощутим, но непостижим. Мы можем назвать его абсолютным, единством атмана и брахмана, ничто всех качеств, всего конечного, не тем и не этим – или образом: Бог…
…Господствующее чувство на третьей ступени – то же, что на второй, и в то же время совершенно другое: как будто река вдруг потеряла берега и стала морем. И все камни, поднятые ею в горах, улеглись на дно.
Эту любовь незачем искать, ее не надо завоевывать. Она всюду, и достаточно быть живым, чтобы она прикоснулась к нам. Наоборот, надо совершенно потерять человеческий облик, чтобы волны ее нехотя обошли тебя, оставили в стороне.
На этой ступени нельзя спрашивать, по ком звонит колокол. Он всегда звонит по тебе. Каждая душа, оставленная своим телом, привязывается к твоей, вливается в твою душу, передает тебе свою любовь, свою боль, свою тайну. И ты идешь, перегруженный ими, и не хватило бы десяти тысяч жизней, чтобы сделать все, что ты хочешь, что ты не можешь не сделать – и знаешь, что не одолеешь….
… Это не уровень, как все другие, сколько бы их ни было…
… Это – выход за пространство и время, за все рамки. Выход и присутствие в них во всех. Попросту выйти – значит перейти с одного места на другое; а выйти за место, за время – значит присутствовать в месте и во времени, но как-то по-новому. Выбрасывается сетка координат, вынимается решетка из окна. Мы ничего не хотим схватить ни руками, ни умом. Просто входим в мир и видим его таким, какой он есть…
… Всё – чудо. Всё – Бог.
Это – уровень совершенной легкости и совершенной заполненности. То, что тождественно миру, свободно, не определяется ничем внешним и в то же время лишено собственной воли. Рамакришна сказал: «Бог, один Бог дает все. Вы можете сказать, что в этом случае человек свободен от ответственности. Но это неправда. Если человек твердо уверен, что только Бог деятель и что сам он ничто, тогда он никогда не сделает ложного шага».
Примерно то же сказал Августин: «Полюби и делай что хочешь». Полюбив, перестаешь думать о своем. Думаешь о том, что любишь. О мире, о Боге (все равно, как это называть), о жизни. И хочешь того, что оно диктует, насколько ты можешь понять его язык.
Да будет воля Твоя, а не моя…