Часть третья. Грустная.
В траве возле дома, в городе, не в деревне на меня напал клещ. Ну как напал, наполз скорее. И нет бы простой, а то больной какой-то. Сам болел и меня заразил.
Вот кошки от клещей не болеют, а я заболел, лучше бы котом был, честное слово.
Две недели жизни улетело в никуда. В ветклинике какая-то тетка брила мою лапку, ставила катетер, из большой бутылки что-то в лапку по трубочке заливала. Уколы болючие ставила, но я не сопротивлялся, сил не было. На седьмой день уже смог бы укусить ее, но из благодарности не стал.
А потом хозяин собрался ехать далеко и надолго, меня с собой взять не мог. Паспорта какого-то там корейского не было у меня. Я ему и усы, и хвост (ну что от него осталось) показывал, что есть у меня документ и лаем долго объяснял, что Корея давно скучает без меня. А хозяин сказал, что там собак едят и я передумал.
Теперь я гулял с дочкой хозяина, хоть и не считал ее достойным членом стаи, где-то после кошки в моей иерархии она занимала место, но выбора не было. Зато один раз, пока она заговорилась с подругой, предложил создать семью собаке из соседнего дома. Ну как сказать, сначала детей заводим, потом семью создаем. Она поверила. Я обязан был на ней жениться после всего. А хозяин ее не захотел меня в дом забирать. Вот так и растут сукины дети без отцов, а мы тут не при чем.
А потом меня увезли жить в другую деревню, к родителям хозяина. Там жили бабушка и дедушка, корова, курицы, две (две!!!!) кошки.
Бабушка меня не очень любила, но молока наливала теплого каждый день, а дедушка брал с собой в машине кататься, корову встречать, на сенокос. Даже на мотоблоке немного научил работать, я понятливый. Высоко сижу, далеко гляжу, в общем руковожу.
Спать приходил к деду своему. Он слышал плохо, не ругал меня, что я храплю и ушами трясу под одеялом.
Соседская собачонка оценила мой интеллект и экстерьер, городское воспитание, и мы с ней дважды заводили детей, а вот семью нам снова не позволили завести. Дедушка хоть и добрый, но нас двоих (а потом еще с детьми) под одеялом у себя держать не захотел.
Потом у меня выпали два зуба и начали болеть суставы, поседела борода и один глаз стал видеть не так четко. Я намекал своему кормильцу, что мне не мешало бы очки как у него и зубы железные. А слуховой аппарат без надобности, зачем мне слышать как бабушка на нас ворчит. Не купил, пенсия, наверное, не позволила.
Дедушки не стало, хозяин из Кореи вернулся, сказал, что на радуге теперь мой дед.
Я понял, но все равно грустил. С кем теперь так душевно поговоришь о старых временах, посидишь вечером возле дома на лавочке. И кошки меня не радовали, и молока не хотелось.
И ушел я к дедушке на радугу, ведь как он там без меня совсем один.
«Жил-был — я.
Стоит ли об этом?
Шторм бил в мол.
Молод был и мил...
В порт плыл флот.
С выигрышным билетом
жил-был я.
Помнится, что жил»
(С Кирсанов)