В начале осени 1838 года император Николай Павлович посчитал нужным специально съездить в Москву с одним молодым человеком. Сделать это надо было срочно, потому что в царской семье затевалось совершенно неожиданное:
старшая дочь императора Мария собралась замуж за «любезного малого, ловкого и скромного».
Но с этим «любезным малым» имелось несколько БОЛЬШИХ проблем. Из-за чего императору требовалось срочно появиться перед московской публикой.
Дело в том, что Мария Николаевна собралась замуж за Максимилиана Лейхтенбергского. И ладно бы дело было только в том, что он не богат. Фишка заключалась как раз в том, что Николай I очень хотел, буквально настаивал, чтобы любимая дочь не уезжала из России. Ну а раз жених у нас небогат, то куда он денется :) Тем более, что германские родственнички, видимо не сильно любили этого «доброго малого». Недаром же великая княжна Ольга Николаевна отметила:
«…Вдовствующая королева Баварская Каролина считала его низшим по рангу. Так, например, он сидел на табуретке, в то время как все остальные сидели на креслах, и должен был есть с серебра, тогда как другие ели с золота…».
Может быть, Ольга Николаевна и преувеличила, потому что такое вообще-то можно расценить как оскорбление. Но кто их знает, этих Виттельсбахов.
То, что жених небогат, московская публика еще могла понять. Тут было другое. Принц то был герцог Лейхтенберский. И маменька у него была, что надо – принцесса Августа Амалия из Виттельсбахов. Но вот папеньку Максимилиана в Москве помнили очень хорошо. И одному Максимилиану в Москве пришлось бы нелегко. Потому что он был сыном Евгения Богарне. Пасынка Наполеона, сына Жозефины, вице-короля Италии и одного из военачальников Великой армии. И в 1812 году Евгений Богарне побывал в Москве совсем не с дружеским визитом. Он, конечно, пулям не кланялся. Но только с другой стороны фронта.
И в Москве от выбора императора и его старшей дочери были не в восторге. Причем не в восторге были настолько, что в отчете Третьего Отделения черным по белому было написано:
«…сначала в публике не одобряли брак русской царевны с лицом, напоминающим России о ее бедствиях в 1812 г., и брак сей почитали ниже достоинства нашего царствующего дома…»
Ропот умолк только после того, как оказалось, что «добрый малый» остался с женой в России, перешел в русскую службу. Ну и видимо Николай Павлович нашел аргументы не только в виде окриков, а объяснил про любовь дочери, интересы России, свое мнение как отца и так далее.
Ведь наверняка он же еще и объяснил и обсудил с кем надо, что этот брак не только потому что молодые влюблены друг в друга. Но и одна из шпилек Орлеанскому дому, который на тот момент правил во Франции и с которым Николай не захотел породниться, хотя предлагали. Вместо этого породнился с Бонапартами. Ну, если уж совсем точно - с Богарне.
Дальнейшая жизнь «Доброго малого» и Марии Николаевны сложилась, скажем так, по-разному. Сначала все было в общем-то хорошо. Потом не очень. Кто виноват? Сложно сказать – есть те, кто обвиняют Максимилиана, есть те, кто Марию. Но это – уже совсем другая история. Потому что в июле 1839 года, когда состоялись венчания по православному и католическому обрядам, все было замечательно.
Николай радовался, что дочь будет жить рядом и затевал строительство ее «скромной квартирки» – Мариинского дворца. А молодые были просто счастливы. Никто же не знал, что все это окажется ненадолго. Но отношения Максимилиана и его супруги - это другая, большая и сложная история. Оставайтесь на канале, я ее обязательно расскажу.
---------
Кстати, мои читатели, Дзен перешел на новый формат. Увидеть в ленте мои статьи, а соответственно, и читать их вы гарантированно сможете, подписавшись на канал.