Ия смотрела на малышку и все больше раздражалась. Ну кто придумал, что мать обязательно должна любить своего ребенка? Бред. Как можно любить это – пищащее, пачкающее пеленки (а где денег на памперсы-то взять), срыгивающее? Хорошо хоть, молока у Ии сразу не было. Сунул бутылочку со смесью – и никакой мороки. Эти клуши в роддоме, что лежали с ней в одной палате, кудахтали: «Ах, грудное вскармливание! Ах, материнское молоко! Ах, связь матери и дитя!». Да не нужна ей эта связь!
И врачиха – «Разрабатывай грудь, должно прийти». Ага, сейчас. Разбежалась.
Чтобы грудь потом обвисла? Чтобы на ней растяжки были? Чтобы зависеть от режима кормления? Да еще и не позволишь себе ничего! Те же клуши сами же только и говорили о том, что того нельзя, этого нельзя. Ничего нельзя! Ну вот и сидите теперь на своих диетах. А она, Ия, захотела вот огурец, или клубнику, или пирожное – пожалуйста, ешь!
Ешь-то ешь, да вот купить не на что. Булка, молоко, картошка да хлеб – вот ее деликатесы. Конечно, декретные ей дали, и на ребенка пособие. Но кто знает, сколько времени ей придется на эти деньги жить? Вот и экономит.
Помощи ждать неоткуда. Отец этой – Ия снова неприязненно глянула на дочку - свалил в туман. А у родни просить она ни за что не будет. Они-то думают, у Ии все в шоколаде. Ну и пускай думают.
***
У Ии было три старших брата. Сильно старших. Мать родила ее, когда самый старший, Ваня, уже в армии отслужил, женился и даже ребенком обзавелся. Второму брату, Васе, восемнадцать, тоже в армию идти. Младшему, Феде, шестнадцать. А тут «подарочек» матери на старости лет – она, дочка.
Сначала-то мать и не поняла ничего, думала, женский век ее кончился. Потом, когда живот стал расти, испугалась, что опухоль. К врачу пошла. А тот ее и огорошил: мол, рожать вам, женщина, скоро…
Мать рассказывала, что поначалу стыдилась она – куда рожать, бабушка уже! Потом, как родила, радовалась – дочка! И имя ей придумала в честь какой-то актрисы. Видела Ия эту актрису однажды по телеку – ничего особенного, обычная тетка. А Ию все детство все дети поселка дразнили: «И-я! И-а!». Ослом кричали. Не могла мать обычное имя выбрать, как у братьев. Нет, хотела, чтобы не как у всех. Так мало того, еще сдуру в первый школьный день у училки спросила: как, мол, мой поскребышек?
Она сдуру спросила, а к Ие еще одна кличка приклеилась – Скребок. Она и злилась, и отругивалась, и дралась даже с ребятами, ничего не помогало. Так и проходила всю школу Скребком да Осликом Иа.
Можно было, наверное, братьям пожаловаться. Да ну их! Еще просить их о чем-то!
Что они вообще в жизни понимали? Вечно только и мыслей что у них, что у матери с отцом – про огород, про скотину, про рынок – это продать, то купить. Хозяева, а как же! Нет бы во дворе нормальный газон сделать, беседку, гамак. Ну хочешь в земле поковыряться – посади розы! Или эти… бугенвиллии. Как в телике. Так им все мало!
Огород размахнули – тракторок пришлось покупать, так не обработаешь. Конечно, а ну-ка вырасти не только для себя, а на всю эту ораву: коровы, овцы, свиньи, куры-гуси-утки! Даже индюки у них были! Федька вообще с дуба рухнул: мечта, мол, у него: страусиная ферма! Видали дурня? Разве парень о таком должен мечтать?
И Иван туда же. Вроде и женился-отделился. Ну так живи уже нормальной жизнью. Нет, тоже целое хозяйство развел! И жена у него такая же, прибабахнутая! Уж глубоко беременная была, а у кустов клубники на коленках ползала, подвязывала. «Ягодки жалко, гниют». Тьфу!
И на семейные праздники соберутся – тоска. Разговоры все одни и те же - бубубу, бубубу… а потом еще и пойдут смотреть какого-нибудь особо выдающегося индюка или теленка. А восторгов-то, восторгов!
Ию от этих разговоров с маленького чуть ли не тошнило. И цыплятки-поросятки ее никогда не умиляли. И ни разу! Вот честно, ни разу! Пальцем о палец не ударила на этом хозяйстве. Еще не хватало. Ей посуду-то помыть влом, или пол там, пойдет она со шлангом по грядкам, поливать, ага! Или коров доить, что ли? Щаз! Сами развели эту бодягу, сами пусть и вкалывают.
Ия давно решила – в городе жить будет. Ну не в их же поселке всю жизнь на огороде! Вот счастье-то!
Сразу после школы уехала. Думала, баллы у нее хорошие, а нет. На институт не хватило. Хорошо хоть, удалось на работу устроиться, да не на какую-нибудь, а хорошую. В приличное место секретаршей. А что? Она симпатичная, фигура – все при ней. Пишет грамотно, язык подвешен, спасибо русичке. Все заставляла их сочинения писать, да мысли свои излагать. Вот и пригодилось.
А там – снова удача.
Подцепила мужика классного. Нестарый еще, лет тридцати пяти. И выглядит хорошо, и одет – сразу видно, не голытьба.
Роман закрутился – что ты! Цветы, конфеты, кафе – все как в кино! Даже квартиру снял сразу на год. Говорил, что с женой разводится. Врал. Ну и Ия тоже про семью врала. А что, она, что ли, говорить будет, что они у нее колхозники неумытые? Сочинила, что мать магазином заведует, а отец лесопилкой. Ну, ее же всегда хорошо одевали. Вернее, одевалась-то она сама, только деньги у них брала на покупки. Ага, доверься их вкусам, так и ходила бы тоже колхозницей.
И все рухнуло из-за этой малявки! Ия-то думала, он обрадуется, жену бросит старую, на ней женится. Свадьбу красивую придумала. Колечко и платье присмотрела. Фату решила не надевать, ну ее, лучше веночек из цветов. Или диадему.
А он желваками заиграл, когда она про беременность сказала.
Это, видите ли, не входило в его планы! И с женой он разводиться совсем и не хотел! И дети у него еще маленькие! И вообще, она, Ия, ему по статусу не подходит!
А для постели, значит, подходила…
И чтобы она к нему не смела соваться, а то он ей такое устроит. Посадит, например. И рассказал, как это можно легко сделать…
Поорал, поорал. Обзывал ее по-всякому. Потом перекривился и дал денег, на… ну, чтобы ребенка не было.
А как она туда пойдет? Скажет, мужа, мол, нет… Позорище!
Потом все же решилась. Чуть со стыда в кабинете у врачихи не сгорела. А та еще и морщится презрительно! А потом заявила, что поздно, что надо было думать раньше.
А что думать-то! Ия знала, что ли, что можно только до какого-то времени? Откуда, а?
На работе до последнего не догадывались. Во-первых, Ие с животом повезло: совсем маленький был до самого декрета, не то, что у некоторых – идет будто корабль. Во-вторых, она такую одежду подбирала, чтобы не видно. Ну, и из-за стола не вставала лишний раз. Да и начальник у нее – старикашка подслеповатый. Ничего не видит, кроме бумажек своих.
Зато когда про декрет сказала, его чуть удар не хватил! Вытаращился так, что Ия думала, глаза вывалятся. Ладно, хоть не орал. Но наговорил тоже всякого. Что она подвела и все такое.
Да ну их всех!
Проживет!
Пока немного времени, на которое квартира оплачена, у нее в запасе есть, а там что-нибудь придумает. Платить-то надо будет, это понятно. Но она попробует комнату найти, это дешевле. Или район другой, похуже. И на поклон к родне ни за что не пойдет! Они же ее в свое болото утянут!
Она даже не сказала, что у нее теперь ребенок есть, и что не работает. Звонят – говорит, что все окейно. Подробности всякие выдумывает – то в театре была, то в музее.
А мать – смехота! Письма пишет. Бумажные! В конвертах! Вот кто в двадцать первом веке такой дуростью занимается еще, а, скажите?
Ну, она-то, Ия, точно не будет. Достаточно и звонков!
***
Ия катила коляску. День хороший, солнечный, отчего бы и не погулять.
Тем более что и коляска, и пледик, прикрывающий малую, и шапочка, и комбезик – все просто шикарное!
Нет, Ия все это не покупала. Зачем? Сочинила в соцсети жалостливую историю. Поплакалась, что у нее с обожаемой доченькой совсем ничего нет. Так люди ей столько нанесли! И новых вещей, и чуть ношеных. Весь шкаф забит. Коляска, кроватка, ванночка, смеси разные. Одежки-обувки лет до трех точно хватит. Вот людям деньги-то некуда девать! Только памперсов маловато. Приходится экономить, только на прогулку надевать.
Ия уже нагулялась и пошла домой. И вдруг у самого подъезда ее схватил в охапку какой-то мужик!
Да нет, не какой-то. А Феденька. Родной братик. Как же она проглядела – вон же его джип! А, впрочем, Федька упертый, все равно бы дождался. Куда ей спрятаться-то…
- Июшка! Привет, красавица! А я тебя тут жду-жду! Наверх поднялся, звоню – никто не открывает. Ну, думаю, подожду тут. А ты и идешь!
Федор наконец отпустил ее и перевел взгляд на коляску:
- А это чей такой? Подружкин, наверное? Попросила погулять? – брат склонился над коляской.
- Федя… - Ия быстро соображала, что делать. – Пойдем домой, я тебе все расскажу.
Пока завозили коляску, поднимались в лифте, открывали дверь, раздевались-разувались, у Ии уже была готова целая история. Она бросилась на шею брату и со слезами, прерываясь на настоящие рыдания и судорожные всхлипывания, поведала о большой любви, о поданном в ЗАГС заявлении, о роковой автомобильной аварии, унесшей жизнь ее любимого… О том, как она узнала, что беременна… О том, что решила рожать ребенка – в память о горячо любимом ею отце этого ребенка… О том, что у него никого из родных нет, потому что он из детдома… О том, как она покупала все для ребенка на те деньги, которые любимый приготовил на их свадьбу…О том, как боялась рассказать семье: ведь в их поселке родить без мужа – позор…
Тут очень кстати проснулась и заплакала голодная малышка. Все еще всхлипывая, Ия нежно заворковала над ней (чем, наверное, очень ту удивила), приготовила смесь. Сунула и ребенка, и бутылочку брату, сама пошла в ванную. Умылась, скорчила себе пару рож, придала лицу постно-печально-просветленное выражение.
Федор умильно глядел на племянницу.
- Ну, вот что. Я-то приехал тебя на свою свадьбу позвать.
- Да ты что? – ахнула Ия. – Ты наконец-то решил жениться? Ну, поздравляю! Лучше поздно, чем никогда!
- Да вот… Созрел, - усмехнулся брат. – В общем, нечего тебе тут одной мыкаться. С ребенком, - поправился он. – Давай-ка собирайся да поехали. Дома и стены помогают. И вообще, на своих продуктах, на свежем воздухе ребенку лучше расти. Да и тебе полегче будет.
Что? Опять туда, в это болото? К этим темным людям, которые в жизни ничего не видят и не понимают, кроме сельского хозяйства??? Ну нет!
- Ой, братик, ты же с дороги! Надо тебя покормить! Сейчас я что-нибудь придумаю, - защебетала Ия, стараясь оттянуть момент для разговора.
Она ринулась было на кухню, но Федор схватил ее за руку.
- Да погоди ты, Ийка! Не суетись! У меня же все с собой, сейчас спущусь, принесу.
Ия переодела малышку, поменяла памперс. Да ладно, пусть потратит, не бегать же сейчас в ванную каждые полчаса. Переоделась сама в домашний спортивный костюм. Переколола волосы. А сама все думала, думала…
И окончательно решила, когда уже сидели за столом со щедрыми деревенскими дарами: копченым гусем, домашней колбасой и салом, самодовольными огурцами-помидорами и прочей зеленушкой, банками с вареньем, грибами и маринадами, целой корзинкой материных пирогов…
Ну что ж, так даже еще и лучше. Не нужно искать и оплачивать жилье. До полутора лет, пока платят пособие, поживет на всем готовом. Да и с ребенком не надо будет возиться: у Ивана и Василия дети уже большие, так что и мать, и тетки только рады будут нянчиться с маленькой. Так, глядишь, и привыкнут к ней, и полюбят. А потом она, Ия, наплетет им про ужасы городских детских садиков – еще и сами предложат оставить ребенка у них «на свежем воздухе». А в интернете сейчас всяких курсов полно. Так что можно это время потратить с толком – не весь же век в секретаршах сидеть! Найдет что-нибудь покруче. С ее-то мозгами и внешностью. Вот и молодец, что грудь кормлением не испортила!
В общем, оставит малую и устроит свою жизнь. Все у нее получится.
А как уж они девчонку воспитают – да пусть как хотят. Хоть и такой же колхозницей, как сами. Ей, Ие, это абсолютно фи-о-ле-то-во!
- Братик… - снова постаралась всхлипнуть Ия. – Как же ты вовремя… Прямо спасаешь сейчас нас… Что бы я без тебя делала? – и опять бросилась Феде на шею.
***
Спасибо за лайки и комментарии!
***
Еще семейные истории здесь: Надежда для Надежды
Странная соседка
***
#истории из жизни #семьявдеревне #семейныепроблемы #ребенокбезотца #хитростижизни