Бандеровское лобби при дворе Николая I?
Уверен, многим название материала покажется натянутым. И справедливо. Степана Бандеру и Николая I разделяет век. Во времена Николая I Украины просто не существовало на картах и в официальных документах. Откуда взяться бандеровскому лобби при дворе Николая I? Однако не всё просто. Есть факты, которые наводят на понимание того, что переросший в бандеровщину украинизм формировался задолго до появления Бандеры на свет, при участии высшей знати Российской Империи.
Началось всё с прочтенной в школе биографии Тараса Шевченко. Как известно, для его выкупа из крепостной зависимости Карл Брюллов написал портрет В.А. Жуковского, который был реализован на проведенной в Аничковом дворце лотерее, на выручку от которой Шевченко был выкуплен. Информация сидела в памяти и особо не беспокоила.
А когда я был в Санкт-Петербурге и увидел Аничков дворец, то возник вопрос, неужели для выкупа из крепости никому неизвестного малороссийского художника и поэта не нашлось места попроще? Недоумение усилилось, когда я узнал, что на момент событий дворец принадлежал ни много, ни мало Императорской фамилии(!), и вообще всегда был прочно связан с Императорами Всероссийскими и их самой ближайшей родней.
Кто, настолько авторитетный и влиятельный при дворе, мог организовать проведение лотереи в императорском дворце? Кто, настолько авторитетный и влиятельный в наивысшем свете империи, мог рекомендовать высшей знати страны участвовать в лотерее, то есть, по сути, подарить деньги. Ведь там не было вторых и третьих призов. Приз был один – портрет Жуковского кисти Брюллова. Все кроме одного расстались с деньгами безвозмездно. Кстати, по некоторым сведениям[1], выигравшим (выигравшей) оказалась императрица Александра Федоровна.
Брюллов? – выдающийся художник. Но в высшем свете – никто. Он даже не дворянин. Жуковский? – Учитель императрицы русскому языку и наставник наследника – будущего императора Александра II. Он должен был обладать определенным влиянием. Однако, едва ли большим. Де-факто это был, пусть элитный, но наемный учитель. Нужно также вспомнить, что происхождение он имел сомнительное – сын наложницы тульского помещика А.И. Бунина, усыновленный обедневшим киевским помещиком А.Г. Жуковским. Дворянство его было сфальсифицировано (что вскрылось в 1838-м, — параллельно с историей с портретом, — но репрессий не последовало) и официально пожаловано «с потомством» только в 1839-м уже действительному статскому советнику императорским указом. В общем, Брюллов и Жуковский не те люди, чтобы влиять на деньги и использование имущества императорской фамилии. Тогда кто?
Во время обсуждения моей публикации о возможном принятии Н.В. Гоголем обета безбрачия[2], появилась фигура графа Михаила Юрьевича Виельгорского. Вникнув в его биографию, я узнал много интересного. Старинного польского дворянского рода. Граф, в графское достоинство был возведен императором Священной Римской империи Иосифом I[3] его дед – тоже Михаил. Гофмейстер – чин третьего класса в Табели о рангах. Вот у кого хватало и влияния и авторитета в высшем свете Российской Империи и кто действительно мог организовать лотерею в Аничковом дворце.
Тогда возникает вопрос, чем мог привлечь одного из крупнейших вельмож России никому не известный крепостной? Виршеплет (как он сам себя называл[4]) посредственный. О чем подробно написал В.Г. Белинский в статье «ГАЙДАМАКИ. Поэма Т. Шевченка». Обвинять Белинского в реакционности и стремлении выслужиться перед царским режимом оснований нет, он сам подвергался преследованиям.
А если дело не в литературном таланте, то какой смысл графу Виельгорскому рисковать своей репутацией при Дворе и в обществе? Российская знать получала очень серьезное образование и активно интересовалась искусствами. Так что распознать посредственность для них труда не составляло. Как и задать соответствующий вопрос Виельгорскому.
Чем же тогда мог крепостной малоросс привлечь внимание польского графа?
Ответ просматривается в творчестве Т.Г. Шевченко. Открываем поэму «Катерина», посвященную, кстати, В.А. Жуковскому и в первом же абзаце читаем:
«Чернобровые, любитесь,
да не с москалями,
москали — чужие люди,
глумятся над вами.»
И далее вся поэма как русский позабавился с «чернобровой» и бросил погибать.
Исходя из этого у нас нет оснований не доверять докладу начальника Третьего отделения А. Ф. Орлова[5]:
«Шевченко … сочинял стихи на малороссийском языке самого возмутительного содержания. В них он то выражал плач о мнимом порабощении и бедствиях Украины, то возглашал о славе гетманского правления и прежней вольнице казачества, то с невероятною дерзостью изливал клеветы и желчь на особ императорского дома, забывая в них личных своих благодетелей. Сверх того, что всё запрещённое увлекает молодость и людей с слабым характером, Шевченко приобрёл между друзьями своими славу значительного малороссийского писателя, а потому стихи его вдвойне вредны и опасны. С любимыми стихами в Малороссии могли посеяться и впоследствии укорениться мысли о мнимом блаженстве времен гетманщины, о счастии возвратить эти времена и о возможности Украйне существовать в виде отдельного государства»
Значит, не литературные данные, а русофобия привлекли М.Ю. Виельгорского в начинающем «виршеплете».
Возникает вопрос, зачем это всё крупному вельможе? Ведь помимо Шевченко был еще и бывший фактически другом дома Н.В. Гоголь с его сочинениями против (российского) государства[6] и пропагандой малороссийского фольклора. С другой стороны, предки М.Ю. Виельгорского известны своими прорусскими настроениями. Конкретно дед и отец до разделов Речи Посполитой занимали прорусскую позицию. Так что их высокое положение при Российском Императорском дворе понятно. Но непонятно культивирование того, что сейчас принято называть украинизмом и антигосударственничества.
Наверное, ответ следует искать в польском патриотизме. Есть разница: Польше, — куда кстати, буквально в XVII в составе Малопольской провинции входили Киевские и Черниговские земли, — как независимому субъекту европейской политике дружить с Россией; и входить в состав России, полностью утратив субъектность. Здесь интересы Российской Империи и потомственного польского аристократа, графа Священной Римской Империи могли разойтись. И тогда культивирование малопольской культуры становится объяснимым.
Результат мы увидели уже в ХХ веке. Русофоб Шевченко был поднят на знамена бандеровско-майанными властями, как знак наличия национальной культуры и обоснование претензий на государственность, самостийность и т.д. Но если бы не М.Ю. Виельгорский, то Шевченко так и остался бы крепостным рисовальщиком и «виршеплетом», а Украина осталась бы без национального поэта.
Мы также видим, что Майдан начался не в 2014-м, и не в 2004-м, а существенно раньше.
В заключение, хотел бы привести стихи Шевченко в адрес императрицы Александры Федоровны:
«…Цариця- небога,
Мов опеньок засушений,
Тонка, довгонога,
Та ще, на лихо, сердешне
Хита головою.
Так оце-то та богиня!»
Если Александра Федоровна действительно внесла основную сумму выкупа, то стишок этот выглядит как чернейшая неблагодарность. Стоит ли после этого удивляться политике «незалежной», начиная с 1991-го года.
[1] В дневнике одной из царственных особ есть запись об этом событии: «Императрица Александра Федоровна потратила 400 рублей, будущий император Александр II и великая княгиня Елена Павловна – по 300 рублей». Известно, что царская семья выкупила все билеты, однако, как видно из записи, оплатила только 1000 рублей. Остальные деньги пришлось добавлять самим Карлу Брюллову и Василию Жуковскому. — https://portret.ucoz.ru/publ/vlijanie_portretov_na_tvorchestvo/portret_zhukovskogo_brjullov/2-1-0-26
[2] http://acon15.ru/index.php/programma-tsenzurion/1308-daval-li-gogol-obet-bezbrachiya
[3] Здесь нужно отметить, что вроде бы граф везде одинаков, что в России, что в Австрии или во Франции, но в графское достоинство мог возводить только император. А императоры были разные. И император Священной Римской Империи, которая существовала на тот момент восемь с лишним веков, совсем не одно и то же, что император существовавшей всего несколько десятилетий Российской Империи. Так что, по династическим понятиям, граф Виельгорский весил больше российских графов.
[4] Письмо княжне В.Н. Репниной от 1 января 1850 года
[5] Алексей Фёдорович Орлов — генерал от кавалерии, генерал-адъютант; главный начальник III отделения Собственной Е. И. В. канцелярии и шеф жандармов (1845—1856)