В военном плане Киев теряет позиции, поскольку США и их союзники спорят об истинных целях войны.
В начале войны во Вьетнаме президент Линдон Джонсон спросил одного из своих высших генералов, что потребуется, чтобы «выполнить эту работу». Бесполезный ответ состоял в том, чтобы попросить дать определение работы. Более позднее исследование Белого дома определило победу во Вьетнаме как «демонстрацию Вьетконгу того, что они не могут победить».
Теперь, когда они поддерживают Украину в войне с Россией, западные державы снова испытывают искушение определить победу как непроигрыш. Украинцы опасаются, что им дадут ровно столько, чтобы продолжать сражаться, но недостаточно, чтобы победить Россию. Это мучительная перспектива в то время, когда их города опустошаются, а украинская армия теряет сотни человек в день, сражаясь, чтобы остановить наступление русских.
В недавней статье президента Джо Байдена главная цель Америки определена как сохранение свободной и независимой Украины. Олаф Шольц, канцлер Германии, часто говорил, что Россия не должна победить, но никогда не говорил, что Украина должна добиться победы. Пресс-секретарь Эммануэля Макрона сообщил , что Франция хочет, чтобы Украина победила, но сам президент еще не произнес этих слов.
Премьер-министр Великобритании Борис Джонсон, напротив, просто заявил, что «Украина должна победить». А премьер-министр Эстонии Кая Каллас сказала: «Целью должна быть победа, а не какое-то мирное соглашение».
Разница между теми, кто призывает к победе Украины, и теми, кто ограничивается тем, что Россия не должна победить, заключается не только в нюансах. Он диктует важные решения о том, какое оружие будет предоставлено Украине, а также о том, следует ли и когда настаивать на мирном урегулировании. Отказ Эстонии от «некоторого мирного соглашения» контрастирует с заявленной Байденом целью поставить Украину «в максимально сильную позицию за столом переговоров».
За этими взглядами скрывается различие в восприятии угроз. Те, кто видит главную опасность в российском империализме, готовы призвать к победе Украины. В этот лагерь входят Польша, Великобритания, страны Балтии и Финляндия. Те, кого больше всего беспокоит война между Россией и Западом, будут говорить только о том, что Москва не победит. Они опасаются, что стремление к полной победе Украины может привести к прямому конфликту между Россией и Западом или применению российского ядерного оружия. Франция и Германия находятся в этом лагере.
США, что особенно важно, находятся где-то посередине, пытаясь сбалансировать свой ответ на обе угрозы, поскольку они предоставляют большую часть военной помощи Украине. В администрации Байдена преобладает мнение, что, слишком сильно беспокоясь о ядерном конфликте в начале войны, Запад теперь рискует слишком мало беспокоиться.
Российская военная доктрина допускает применение ядерного оружия в случае экзистенциальной угрозы нации. Высокопоставленные официальные лица США считают, что российский лидер Владимир Путин, возможно, воспримет унизительное поражение на Украине как экзистенциальную угрозу такого рода. Это создает парадоксальную ситуацию: чем лучше Украина ведет себя на поле боя, тем опаснее становится ситуация. Эти опасения привносят реальную осторожность в политику США, и именно поэтому Вашингтон решил ограничить дальность новых ракет, которые он поставляет Украине. Американцы решили не посылать в Россию артиллерию, способную хорошо поразить, потому что это могло бы слишком походить на прямую атаку США. (При этом поставки тяжелого вооружения из Германии продолжают откладываться.)
Все это является источником глубокого разочарования для тех в западном альянсе, которые думают, что самая большая опасность — это русский империализм, а не поражение России. Они указывают на недавние высказывания Путина, в которых он назвал себя наследником Петра Великого, возвращая — как он выразился — и расширяя территорию России. Эта школа мысли отвергает идею о том, что Путин когда-либо станет ядерной державой, утверждая, что российский лидер всегда проявлял сильный инстинкт самосохранения. Они считают, что единственный способ окончательно покончить с российской имперской угрозой — унизить Путина. Это приводит к призыву к гораздо более агрессивным военным действиям — таким как предоставление Киеву средств для потопления российского флота, который в настоящее время блокирует украинские порты.
Осознавая необходимость сохранения единства Запада, Америка и ее союзники придумали несколько словесных формул, с которыми они все могут согласиться. Все, включая Шольца и Макрона, согласны с тем, что Украине не будет навязан мир. Но украинцев беспокоит то, что де-факто они будут вынуждены уступить территорию, потому что им не дадут достаточно мощное вооружение, чтобы предотвратить продвижение России на поле боя. Многое будет зависеть от того, какое влияние окажут новые артиллерийские системы, обещанные Украине в ближайшие недели.
Несмотря на лежащие в их основе разногласия, большинство западных правительств, похоже, считают, что если Украина сможет заставить Россию вернуться туда, где ее вооруженные силы начали действовать 24 февраля, до вторжения, то это послужит основой для серьезных переговоров.
Однако, к сожалению, нет никаких гарантий, что Украина сможет добиться такой победы или что какая-либо из сторон прекратит боевые действия, если будут достигнуты рубежи 24 февраля. В Украине, как и во Вьетнаме, определение победы опасно расплывчато, и результатом может стать долгая жестокая война на истощение.
