Из монастыря кампания вышла рано утром, в надежде дойти до пещеры засветло. Во дворе, несмотря на ранний час, суетились монахи. Егерь, посмотрев по сторонам, обернулся к провожающему их настоятелю.
- В ранний час за работу принялись.
Настоятель задумчиво посмотрел на пыль, летящую из под метелок, и погладил бороду.
- Ночные бдения никто не отменял. Все одно – по ночам бабайка сон беспокоит. Ну я и решил – чего мучиться, ежели дурь в башке спать не дает. А так и хозяйству польза, и сон крепче будет.
Анчутка кивнул.
- Ежели поститься сорок дней, да работать на благо общества, то им по ночам котлеты сниться начнут. Так что ежели бабайка к вам заявится в обличье котлеты, вы в него вилку то не тыкайте.
Настоятель рассмеялся.
- Да лишь бы не в обличье корки хлеба, а то мыши погрызут ненароком. У голода личин много.
Анчутка вздохнул.
- Бывали дни веселые, по десять дней не жрали. Не потому, что не было, а просто не давали…
Настоятель остановился у монастырских ворот и улыбнулся анчутке.
- Там я к сумке с едой просвирок положил, специально для дорожного развлечения. Доставай да жуй.
Ворота закрылись, и монотонное шарканье метелок осталось за монастырской стеной. Леха погладил живот и кивнул Тризе.
- Пошли монастырские харчи растрясать, а то с такими застольями скоро щеки на плечи лягут.
Анчутка порылся в седельной сумке, достал просвирку и ехидно посмотрел на приятелей.
- Всякому нужен и обед, и ужин.
***
Дорога от монастыря сначала шла вниз, огибая гору, но вскоре превратилась в узкую тропинку, идущую вверх. Продвижение замедлилось, но путники карабкались вверх, стараясь не сильно терять темпа движения. Хотя давалось это нелегко – помимо крутизны склонов, дыхание понемногу начинал затруднять разреженный горный воздух.
К обеду егерь обвел взглядом скалы, нависающие слева над тропой, раскинувшуюся в низу долину справа, и окликнул ведьмака.
- Для обеда бы найти местечко, на тропе неловко сидеть. Да и передохнуть надо, без привычки можно горную болезнь поймать.
Ведьмак молча кивнул, не сбавляя шага.
Местечко, пригодное для отдыха, отыскалось нескоро. Обогнув очередной уступ и размышляя о том, что на ходу есть вредно, Леха увидел ровную площадку между скалами и обрывом. Со скал струилась по камням вода, наполняя небольшую выемку возле скалы прозрачной водой.
Достав из сумок собранный в дорогу заботливым настоятелем перекус, егерь с ведьмаком сели на камни и молча жевали буженину с хлебом, запивая ароматным чаем из термоса.
Наевшийся за дорогу просвирок анчутка отказался от краюхи хлеба и пошел исследовать скалы. Пошлепав по водичке копытцем, поковыряв в скале какой-то камешек, он нырнул в небольшую трещину.
Через пару минут оттуда раздался шум, и показался анчутка. По своему обыкновению, он тащил какую-то упирающуюся и брыкающуюся нечисть. Леха хмыкнул и надвинул очки.
В этот раз добычей анчутки стало что-то похожее на шулмуса, но почему-то с ног до головы покрытое черной сажей.
Анчутка подволок добычу к приятелям.
- Полюбуйтесь. Скрывался в трещине с подозрительным умыслом.
Шулмус чихнул и гордо сказал:
- Лапы прочь! Наказание будет неотвратимым!
У анчутки от удивления глаза полезли на лоб.
- Ты берега не попутал, чумазый?
Шулмус насупился и упер руки в бока.
- Я – Черный Альпинист, легенда гор и гроза этих… кто тут ходит…
- Бездельников праздношатающихся, - поправил его анчутка.
- Точно, их, - согласился шулмус.
Анчутка задумчиво посмотрел на него и потер запачканную сажей лапу о шерсть на животе.
- А ты у нас, стало быть, очень деловой альпинист?
Шулмус немного смутился.
- Не деловой, а Черный.
- Вижу, что не Белоснежка. И с какой целью ты сажей измазался? Ты и без сажи страхолюдина, каких поискать, а сейчас вообще кошмар.
Шулмус гордо посмотрел на анчутку.
- А ведь хитро я придумал, правда? Когда эти… бездельники, вечером сидят, они друг другу страшные истории рассказывают. От безделья, значит. Нельзя это, черный альпинист придет, нельзя того, черный альпинист придет.
- И что? – Уточнил анчутка.
- Как что? – Удивился шулмус. – И я пришел. Котелком ночью погремел, что-нибудь сказал страшным голосом, краюшку хлеба стырил и ушел. А они сидят, до утра трясутся, хи-хи-хи.
Анчутка задумался.
- Получается, что ты вместо того, чтобы честно стырить кусок хлеба, ступил на кривую дорожку грабежа с угрозой физической расправы?
Шулмус обиделся.
- Ты так не говори, обидно очень. Я никакой расправы не делаю, они сами себя пугают. А я открываю в себе талант перевоплощения.
- Ты глянь, как криминалитет распоясался, - развел лапками анчутка, - скоро вместо «кошелек или жизнь» начнет говорить «поучаствуйте в нашей викторине «Что, Где, Когда».
- Ладно, не ругайся, - попросил анчутку Леха. В конце концов, какая же гора без легенды.
Анчутка подумал, потом достал просвирку и протянул шулмусу.
- Пожуй, альпинист. Только членовредительством не занимайся, они и без тебя справляются.
Шулмус схватил просвирку, понюхал и улыбнулся.
- Я тут подумал, надо будет их научить, что перед походом требуется черному альпинисту хлебушек оставлять. Как жертвоприношение.
- Ты с жертвоприношениями поаккуратней, - анчутка нахмурился. – У нас народ краев не знает, начнут с хлебушка, закончат юными девами.
- Зачем девами? – Удивился шулмус.
- Для надежности. Может, жена кому надоела, а тут такой удобный случай подвернулся.
Шулмус задумался.
- Не, мне девы не нужны. Мне хлебушка только.
- Вот и давай, без ритуалов, - кивнул анчутка. – А то легенда поглотит своего создателя. Будешь вместо хлебушка бусы тырить да зеркальце для своих… жертв принесенных.
Шулмус запихнул в рот просвирку и кивнул.
- Не буду. Мне без дев интереснее.
***
После обеда анчутка сидел на рюкзаке задумчивый.
- Странное место.
- Что же странного? – Удивился Леха.
- Бабайка в монахи подался, шулмус – в альпинисты, а завтра кикимора заявится в одних, простите, труселях, и предложит посмотреть на горячий стриптиз по заветам философа Баки, глава пятая…
Леха с Тризой, представив картину с кикиморой, рассмеялись.
- Ты, анчутка, проникся монастырскими идеями, - сказал сквозь смех Триза.
- Так я не шучу, - обиделся анчутка. - Тут правда места такие, необычные.
- И в чем необычность? – спросил Леха.
- Так тут кругом все необычное. Бабайка – монах, этот вот – альпинист, в монастыре философа Баку наперегонки изучают, и тут даже казнят знаете как?
- Как?
- Сажают на кол. Мне шулмус у дороги рассказал.
- И что такого? – Спросил Триза.
- Как что? – Недоуменно посмотрел на него анчутка. – Это то самое место, где все делается через задницу.
на поддержку канала*** карта МИР 2202 2024 8636 9055 ***
или Сбербанк по номеру *** +7-919-261-25-88 ***