Елена Солод-Сургутова пишет о фантастических событиях: то главная героиня может учуять запах смерти, то главный герой-мальчик, как чеховский Ванька Жуков, пишет письмо Деду Морозу, но раз за разом она описывает не собственно мир будущего, а взаимоотношения между людьми. Получается своеобразная тонкая реалистически-психологическая ткань. Именно заинтересованность прозы Елена Солод-Сургутовой в человеке и привлекает к ней читателя, и делают эту прозу гуманистической, близкой и родной.
Венька
Третий час второклассник Венька ловко бегал по слегка стёртым клавишам ноута и бродил по виртуальной галактике. При этом в голове внезапно появлялись мысли. Если каждую из них нарисовать в виде точки или звездочки, потом соединить, то получится карта целой вселенной, со своим Млечным путём и чёрными дырами. Венька почувствовал, что верхние ресницы липнут к нижним, тело просится в горизонт, а одна из мрачных дыр начинает затягивать. Звонкий голос взбодрил его:
— Веня, Венечка! Иди сюда.
За кухонным столом сидел дядя Жора и занимался таинством, методично превращая овальные солёные огурцы в идеальные кубики для оливье. Его жена, логопед Людмила Петровна, борец с «сысками» и «лыбками», формировала ванильное облачко из бисквита и крема:
— Опля, иди сюда, милый. Смотри. Надо украсить вот этими фруктами и ягодами. Понял? Давай, делай, как тебе нравится.
Сначала Венька выложил на белоснежную поверхность торта тонко нарезанные полумесяцы апельсина, потом киви и клубнику, добавил виноград и голубику. Только хозяйка успела посудомойку разгрузить, как услышала:
— Всё.
— Наш дружок Вениамин очень любит витамин. Верно? — подмигнул дядя Жора.
— Угу, — жуя мандаринку, ответил Венька.
— Красотища! Жорик, глянь. На носу новый год, а у нас настоящее лето — бабочки весь тортик облепили. А давай им усики добавим? Оп-ля, — защебетала Людмила и нарезала филигранно лимончик. Потом от двух ломтиков отделила кожуру, из неё получились миллиметровые усики. Дядя Жора сглотнул слюну:
— Пожалуй, и я съем витаминку-мандаринку.
Венька доделал свой шедевр и вприпрыжку через зал, наполненный зелёным ароматом, отправился к себе в комнату. Дверь закрывать не стал. Вырвал двойной чистый лист из тетради в клетку, взял волшебную ручку со специальным ластиком, поёрзал на компьютерном кресле. Посмотрел в чернильное окно, глубоко вдохнул аккорды корицы с запеченными яблоками, доносящиеся с кухни, и начал:
«Здравствуй, Дедушка Мороз! Поздравляю тебя с Новым годом».
Венька задумался и стал разговаривать со своим отражением в окне.
— Поздравлять с Рождеством или нет? Вдруг у тебя, дедушка, нет крестика? Вот у тёти Люды — есть, а у дяди Жоры — нет.
«Желаю тебе крепкого здоровья. Меня зовут Веня. Мне 8 лет, а 7 января исполнится 9 лет. Учусь в 3 классе нормуль». Посмотрел придирчиво на последнее слово. Три последние буквы «уль» убрал волшебным ластиком, ручкой дописал «ально».
— Хотя тётя говорит, что мог бы поднажать. По русскому языку почти одни пятерки, а с цифрами не дружу, особенно в задачах. В школе сказали, что по желанию тёти могут перевести меня на домашнее обучение. Это даже хорошо, если я не буду ходить в школу. Друзей у меня там нет, потому что все обзывают веником, кроме одной девочки Леры. Её они тоже обзывают, но я не буду говорить как.
«Сейчас я живу с тётей Людой, сестрой папы, и её мужем, дядей Жорой».
— Знаешь, мой папа Витя сначала работал копальщиком на кладбище, потом на рынке грузчиком, но его выгнали оттуда, так как много пил, — Венька опустил голову, — А потом он вместе с мамой поехал в деревню на ноябрьские и там они… угорели.
Чёрная дыра попыталась захватить Веньку в очередной раз, но у соседа сверху, дяди Коли, очень кстати что-то рассыпалось на пол.
«Ещё я учусь в музыкальной школе на скрипке».
— Вот мой дядя по маме с моим двоюродным братом живут за границей и зовут нас с тётей Людой и дядей Жорой, но мы не поедем, потому что я должен закончить музыкалку.
«У нас есть хор и сольфеджио. Петь мне нравится, но занятия на скрипке и всё остальное — нет».
— Кстати, попал я в эту музыкальную школу не без хитрости мамы. Летом я так сильно хотел поехать в лес собирать грибы, но для этого, мне сказала мама, нам с ней нужно сходить в одно место. Я согласился. Она привела меня в какое-то красивое здание, а там сказала, что нужно зайти в комнату, где тети мне дадут какое-то задание, которое я должен выполнить. Когда я всё выполню, меня с мамой возьмут в лес за грибами.
Венька вздохнул:
— Эх, дедушка Мороз, сам понимаешь, как легко было обхитрить мальчика, который очень хотел поехать в лес за грибами. Захожу, значит, я в комнату, там стоит огромедный рояль, — Венька разбросал руки как можно шире, — за ним сидит тётя. Первое задание было пропеть гамму от ноты до нижней до верхней. Она проиграла, я пропел. На второе задание я должен был отвернуться, а она простучала карандашом по крышке рояля что-то. Затем я повернулся, она дала карандаш и попросила, чтобы я простучал тоже самое. Я ещё тогда подумал, что за глупое задание такое, — фыркнул мальчуган. — Простучал. Мне сказали спасибо и можешь идти, а насчёт поездки за грибами почему-то ничего не сказали. Я удивился, вышел, спросил у мамы, когда мы поедем за грибами?
От возмущения, которое вновь возникло, он встал и приблизился к своему отражению. В доме напротив одни окна тихо грустили, другие — то ли озорно подмигивали, то ли нервничали.
— Мама мне сказала, что скоро. Затем через неделю она сказала, что меня записали на скрипку. И я теперь буду ходить ещё и в музыкальную школу, чтобы счёт тренировал вдобавок. Конечно, я был возмущён, что меня так коварно обманули. Я был в гневе. Но мама сказала, что уже купила скрипку. Ну и за то, что я буду ходить на занятия по скрипке, она обещала мне покупать всё, что я захочу. Такое меня тогда устроило. Но я до сих пор играю упражнения, а это не нравится соседу дяде Коле. Да и мне не нравится, — махнул рукой и вернулся в кресло.
«Сделай, пожалуйста, дедушка Мороз, чтобы футляр со скрипкой и смычком исчезли, забери их».
— Вдруг мальчику или девочке нужна скрипка, а у их родителей нет денег. Так мне не жалко, пусть учатся пиликать.
«Только канифоль оставь и подари паяльник, потому что наш сгорел».
— По секрету скажу, что хочу оловянному солдатику вторую ногу приделать. Для этого мне нужен паяльник. Я просил тётю Люду с дядей Жорой, но у них, наверное, нет денег. Вообще, канифоль так хорошо пахнет ёлкой. А, вот ещё мне надо научиться… давать сдачи.
«Подари мне, пожалуйста, боксёрскую сосиску, чтобы натренироваться и защитить девочку Леру. Добро должно всегда побеждать зло!»
— Хотя дядя Жора говорит, что против лома нет приёма окромя другого лома, а тётя Люда ругается на него и говорит, что надо учиться договариваться с людьми. Но, мне думается, что он прав.
«А ещё я мечтаю, чтобы всегда было лето».
— Ты же не обидишься и будешь прилетать к нам? Правда? Я в тебя верю, дедушка Мороз. А в классе мне говорят, что я дурак и никакого деда Мороза нет. Просто ночью родители подкладывают под ёлку подарки, когда мы спим. Я пришёл и спрашиваю у тёти Люды, а правда или нет, что дед Мороз подарки приносит, а то ребята в классе надо мной смеются. Она сразу так отвечает, что, конечно, кто верит, тому дед Мороз, а кто Фома неверующий, — Венька развеселился, — тому родители подкладывают. Милый дедушка Мороз, я в тебя верю! Дурачки — мои одноклассники. Вот скажи, как? Как родители мне могут положить под ёлку подарок, если мы их похоронили? Дурачки они.
«До свидания, милый дедушка Мороз! Приезжай в следующем году. Вениамин».
Венька достал фломастеры, начал на свободных местах листа рисовать звёздочки и снежинки, высунув слегка язык от удовольствия. Он написал две страницы с хвостиком. Поместилась ещё ёлочка. Всё было готово. Он положил письмо на подоконник, так они делали раньше с мамой, и довольный прилетел на кухню:
— Дядя Жора, открой, пожалуйста, форточку в моей комнате.
— Да, Жорик, немного проветрить надо. Венечка, у меня ещё вот блюдце нарезанных овощей осталось. На-ка, милый, укрась фаршированного судачка, художник наш! Оп-ля, — она поставила перед Венькой блюдо. — Скажи, кто ты у нас будущий Ван Гог или Владимир Куш?
Через пять минут вокруг рыбины бабочки водили хоровод с цветами, из свежих огурчиков, сладкого перца, томатов и маслин. Дядя Жора вернулся и начал загружать посудомойку.
— Жора, только ты полюбуйся, как живые…
— Гляди-ка. Точно. Как говорится, был бы мёд, а муха из Багдада прилетит.
— Это как? — удивился начинающий художник.
— Дело было так, — заговорчески начала тётя Люда. — Один ученик нарисовал муху на носу одной из фигур на картине своего учителя… Ой, — она опомнилась и резко открыла дверцу кухонного очага. Обжигающий воздух вырвался на свободу, а она, уворачиваясь от него, стала поливать румяную корочку гуся его же растопленным жирком.
— А дальше что?
— А дальше вот что. Учитель вернулся и несколько раз пытался прогнать эту муху с картины. Представляешь? — улыбнулась тётя Люда, — Приняв ее, то есть муху, за настоящую.
Раздался звонок в домофон. Дядя Жора и Венька поспешили встречать гостей.
— Ооо! Кто к нам пришёл? Сам дед Мороз со Снегурочкой?
Венька узнал дядю Толю с тётей Олей и очень обрадовался…
Через час после встречи нового года Млечный путь Венькиной вселенной убаюкивал его шоколадными и мармеладными надеждами.
Утром Венька встал раньше взрослых и обнаружил, что письма на подоконнике нет. На месте футляра, со скрипкой и смычком, был только кусочек канифоли.
«Значит, скрипка кому-то понадобилась. Нормуль».
Под ёлочкой лежали три коробочки. В маленькой гнездились медовые краски. Венька открыл вторую и… не поверил своим глазам. Живые бабочки: две апельсинового цвета, ещё две с оттенками киви и огурца, а самая большая была голубичной окраски с колечками маслин по краям. Дружно разноцветные веерочки взметнулись к потолку, к окну, потом стали водить хоровод вокруг ёлки.
«Ничего себе. Как летом! Просто пушка. Дедушка Мороз, спасибо тебе!»
Третья коробка была тяжелая, по сравнению с двумя другими.
«Ну, конечно, это же новенький паяльник. Ура!»
Боксёрской сосиски Венька не нашел.
«Ничего страшного, дедушка Мороз, ты лучше знаешь, что мне надо. Значит, кулаками не докажешь и тётя Люда права, что надо учиться договариваться с людьми».
Невус
«В мире нет ничего таинственного. Тайна — это наши глаза»
Элизабет Боуэн
Когда ждёшь Рождество и готовишься к встречи нового года, меньше всего думаешь о смерти. Екатерина Ярополковна проснулась около четырёх часов ночи от громких вздохов и хрипов:
— Слава, Славочка! Слава!
— Хыр! Хыр!..
Он сидел на диване в позе кучера, капали слюни, хрипы продолжались. Скорая помощь приехала мгновенно:
— Валерьянка, валокордин есть?.. Накапайте себе.
Врач заполнил особую розовую форму на планшете, вызвал полицию, предупредил, что могут приехать серые агенты из частных структур и им нельзя открывать. Дежурный полицейский не торопился.
Катя вспомнила, как в три с половиной года была на похоронах дедушки. Именно тогда запах смерти она запомнила на всю жизнь и когда чувствовала в транспорте от кого-нибудь эту смесь гнилости с кардамоном, то всё понимала о перспективах человека. Вообще она многое помнила из своей жизни, даже момент своего рождения, но ей не верили.
«И пусть не верят, я же знаю, что внутри мамы был коричнево—красный цвет и мне нравилось там спать, потом ползла по узкому туннелю и вдруг справа появились люди в белых халатах и колпаках. Мамина кровать стояла слева от двери и напротив было окно. Когда я рассказывала об этом ей, то она удивлялась».
Вчера, во время ужина, когда они вспоминали первую встречу, дважды до Екатерины долетело это ужасное сочетание гнилости и кардамона.
— Ты помнишь, Кать, мы встретились на Смоленке? Меня поразили твои родинки на шее, словно ожерелье.
— Одна родинка, как у мамы, другая — от папы, а третья — моя, родная.
— Помнишь, сначала гуляли по моему родному Арбату, потом поехали в парк Фили, спустились к Москве-реке и пошли в сторону Крылатского? Утки радовались, что их люди подкармливают, чайки галдели. А потом ты вдруг остановилась около излучены реки.
— Ой, точно. Наступила странная тишина, птицы замолкли, даже не было слышно плеска волн. Слушай, мне тогда показалось, что я здесь была раньше. Но когда? Я сдала тест на определение ДНК, параллельно начала изучать электронные архивы метрических книг.
— Да, ты проделала колоссальную работу. Докопалась до шестнадцатого века в своей родословной. Ты вообще в любом вопросе до гланд можешь достать, — засмеялся муж.
Катя встала, открыла форточку и сказала:
— По метрическим записям получалось, что предки были из бояр, однодворцы и молокане. То-то я люблю мороженое.
— Кстати, в морозилке лежит твой любимый «Филёвский пломбир». Недавно купил тебе.
— Славочка, такого заботливого мужа ещё поискать надо.
— А я до сих пор поражаюсь, как ты меня выбрала из тысяч людей с этого сайта знакомств? Ну, расскажи мне, как?
— Я тебе уже рассказывала, — она лучезарно улыбнулась. — По твоим глазам. Посмотрела и увидела просто родные глаза. А вот ты почему меня выбрал?
Некоторое время он молчал, пошёл включил чайник.
— Должен признаться честно, только ты не обижайся, пожалуйста, ландо? — он любил в этом слове переставлять буквы. Она кивнула.
— Ты же знаешь, я хожу в баню, в совместную, но мы не свингеры. У нас очень интересная компания собралась во главе с Лёвой. Он дал мне задание, набрать новых симпатичных женщин. Кожа у тебя хорошая…
Она перебила его:
— Потому кожа у меня такая белая, лицо круглое и сатурнианское телосложение, что я из финно-угорского племени. А вот спрашивается, почему у меня такой собачий нюх? Ответ прост. Потому что у моих предков были проблемы со зрением и развивалось обоняние. Каждый к старости становился слепым на один глаз, а кто и на оба глаза. Хорошо, конечно, что мне установили чип на сетчатку.
— Да-а, медицина шагнула серьёзно вперёд, — важничал бывший работник министерства.
— Чип они установили удачно. Сто лет назад люди с моим диагнозом даже не мечтали об этом. А помнишь, год назад, прямо перед Рождеством с обратной стороны глаза врачи обнаружили невус? Эта находка сначала напугала меня.
— Да-а, котёночек мой, так переживал за тебя, — он улыбнулся, приблизился к жене и погладил ей руку.
Катя сразу не сообразила, куда ей деться от страшного запаха. Встала, убрать остатки салата в холодильник.
— Не было счастья, да несчастье помогло, как любила говорить моя мама. Невус соединился с чипом и начал передавать в мозг во время сна истории из прошлой жизни. Теперь-то я знаю, что Кунцевское городище — мои родные места. Кстати, могу объяснить, почему твои глаза — такие родные для меня.
— Ну-ка, ну-ка, — оживился муж, совершенно забыв о чаепитии.
— Ну, слушай. Ты в каком году родился?
— В сорок седьмом.
— А в 1547 году родился Станислав Жолкевский в семье знатного вельможи. Полюбил одну женщину, но его отец был против.
— Мой отец тоже работал в Кремле и… был против моей первой жены.
— Слушай дальше, — загадочно сказала его третья жена. — Дислокацию гетман для своих бойцов выбрал по всей Москве, а сам обосновался здесь рядом, чтобы контролировать дорогу на Можайск. На каждого солдата приходилось по трое гражданских, прислуги и маркитантки. Ясное дело, что именно тогда мы с тобой встретились. И ты пообещал вернуться.
— Иии?..
— И ты вернулся, как и обещал. Ты же не только заботливый и ответственный, ты же — мой роднулечка. Вот мы с тобой и живём.
— Тебе надо обязательно написать об этом! Ландо?
— Не ландо. У меня нет способностей для этого.
Позвонили в дверь сначала одни серые агенты, потом другие… Екатерина в третий раз выпила валокордина и решила посмотреть на Филёвский парк. Подошла к окну. Теперь не было ничего удивительного, почему декабрист впервые не зацвёл в этом году, зато плющ разросся как никогда.
Полицейский прибыл под утро, за ним бригада из морга. Когда готовили тело на вынос, Екатерина Ярополковна подошла прикрыть мужу глаза.
— Почему у него глаза улыбаются? Почему улыбается? — она заплакала.
— Значит, кого-то… Там встретил.
— Наверное, маму с папой или, может быть, друзей Басю и Автандила.
После похорон позвонила жена университетского друга покойного:
— Катя, прими наши соболезнования. Саша сказал, что всю оставшуюся жизнь будет помнить улыбку Славы.
— У него и глаза улыбались, — она расплакалась.
Сашина жена продолжала успокаивать, а у Кати в голове: «Глаза, родные глаза. Я его любила тогда и сейчас, а он? Забота, уважение, ласка с его стороны — это да. Кого любил… первую жену? младшего сына? Господи, во все времена любил только себя, не верил её снам и рассказам. Но глаза-то у него родные. Что мне с этим делать, роднулечка мой?..»
— Кать, мы с тобой, держись. Жизнь продолжается. С наступающим две тысячи сто двадцать вторым годом тебя.
На декабристе появился намёк на будущий бутон.
#современнаяпроза #современныеписатели #литература #формаслов