- Это – как?.. Почему? – Верочка растерянно улыбалась.
Ярослав тоже сел на пахучем от сухой травы матрасе.
- Не знаю. Это до моего рождения было.
- А… потом? – хлопала глазами Верочка.
- А потом я родился. А Терёхин ещё раньше бросил маму... со мной. Уехал.
- А… потом?..
- Потом ты родилась.
- А… что теперь?..
- А что теперь. Вот… шестнадцать лет скоро, как я твой брат, а ты моя сестра.
Ярослав с беспокойством присмотрелся к Вере: плечики её вздрагивали… Он потянулся за своей ветровкой:
- Замёрзла? Надень. – Сам укутал девчонку в ветровку. – Ты ложись, а то скоро утро. Давай я тебя одеялом укрою. А хочешь, пойду костёр разведу, погреешься?
Верочка молча покачала головой.
-Ну, тогда спи. А я пойду посмотрю, как там Дымка.
Вера взяла его руку:
- Не уходи…
-Я только посмотрю, где Дымка.
- Не… уходи…
Ярослав чувствовал, как дрожит Верочкина ладошка, как девчонка сама вся дрожит. Он понял, что сейчас ему и правда не надо никуда выходить. Вера прижалась к нему и заплакала. Она так горько всхлипывала, что Ярик не знал, какие слова надо ей сказать… Просто гладил её светлые волосы.
- Ты не уйдёшь? Ты никогда не уйдёшь?
- Ну, куда же я уйду!
- Не уходи!
- Не уйду.
Вера подняла глаза, стыдливо прошептала:
- Тогда… Поцелуй меня, как тогда… вот сюда, – показала на висок.
Ярик прикоснулся губами к её лбу и к виску, потом и к ладошке. Своими ладонями вытер её лицо:
- Я никуда не уйду. Давай поспим немного, а то и правда на автобус не успеем.
Верочка так и задремала в его руках. И во сне всё равно всхлипывала. А Ярослав впервые так пронзительно и счастливо понял, что она – его сестра. Он не вытирал своих слёз и не замечал, что улыбается, просто думал о том, что она всегда была его сестрой, – даже тогда, когда они ещё не знали друг друга, эта сероглазая светловолосая девчонка была его сестрой, а он был её братом, и так будет всегда. И в сравнении с этим его недавнее желание отомстить Терёхину казалось Ярику пустым и ненужным.
Утром Ярослав привёл в порядок бревенчатую избушку. Верочка долго умывалась холодной водой у криницы. А Дымка обошла вокруг избушки, внимательно ко всему присмотрелась и принюхалась: надо было убедиться, что всё здесь в порядке…
На автобус до Верхнедольска они успели, но водитель сожалеюще развёл руками:
- Не могу. – Кивнул на Дымку: – С ней вот не могу. Нельзя.
Дымка села, удивлённо склонила голову набок. Ярик пытался рассказать, какая Дымка умная. Водитель вздохнул:
- Я и сам вижу, что не дура. Но – не положено. У вас даже намордника нет. Не могу, ребята.
Автобус тронулся. Дымка возмущённо залаяла ему вслед. Ярик размышлял:
- У моего деда друг есть, Григорий Тимофеевич. Он машинист угольного комбайна. А у него – Вулкан. На Дымку похож. У Вулкана точно намордник есть. Попрошу Григория Тимофеевича, чтоб дал намордник. Ну, а нам с тобой ещё день придётся прогулять. У Терёхина будет повод, – прочитать нам очередную нотацию.
В Верочкиных глазах мелькнуло что-то растерянное и жалкое. Она прошептала:
-У тебя глаза такие же, как у него… Ты так похож на него…
- Похож. И ты похожа. Пойдём.
- А куда мы идём?
- Ко мне домой. Тут недалеко, мы на самом краю посёлка живём.
- А… твоя мама?
- А мама нам вареников налепит. Увидишь, какие вкусные.
Верочка оглянулась на избушку. Ярик понял:
- Мы с тобой летом сюда приедем. Тут, по склонам, знаешь, сколько земляники!
Он видел, что Вера боится идти к нему домой. Поэтому рассказывал про землянику, про то, каких карасей они с пацанами ловят, когда остаются на ночь в избушке. Про гнездо степного орла рассказывал.
Показалась крайняя посёлковая улица.
- Вон наш дом, – кивнул Ярик. – Яблоня у калитки, видишь?
А Верочкины шаги становились всё неувереннее. Она не заметила, как шагнула в неглубокую канавку. Тут же присела, прикусила губы. Виновато взглянула на Ярика. Он забеспокоился, тоже присел:
- Болит? Давай посмотрю.
Мама его учила, – он же на горноспасателя собирался учиться. А горноспасателю надо всё уметь. Он осторожно ощупал Верочкину ногу, нахмурил брови:
- На вывих похоже.
Бережно поднял её на руки:
- Дома мама посмотрит.
На руках у него было так хорошо, что Вера глаза прикрыла. Даже острая боль прошла. И всё же девчонка попыталась спрыгнуть на землю:
- Ярик, я сама. Отпусти, я сама пойду.
А он только крепче прижал её к себе. Сквозь строгость – отчаяние в голосе:
- Коза вредная! Это вот… Перед Максом Шумилиным выделываться будешь! А я – твой брат! Старший! На целых полгода! И лучше знаю, что надо делать!
Дымка смотрела задумчиво: надеюсь, мальчишка не навсегда забрал себе Веру… Подержит немного на руках и отпустит.
Анна Алексеевна собиралась на работу, в шахтёрский медпункт. Замерла в изумлении: в калитку вошёл сын… с девчонкой на руках. Ярик объяснил:
- Мам, по-моему, у неё вывих. Ты посмотри. А это вот… Дымка.
Дымка села у крыльца: всё понятно. Вежливо протянула хозяйке большую лапу. Анна Алексеевна пожала Дымкину лапу.
Девчонка так обнимала Ярика за шею, будто была намерена никуда и ни за что его не отпускать…
Вывиха не было, просто – растяжение связок. Анна Алексеевна кивнула сыну:
- Смотри. Я сделаю холодный компресс. Через два часа повторишь, – запомнил? Потом – фиксирующую повязку, я учила тебя. – Улыбнулась, прикоснулась ладонью к девочкиному лбу:
- Тебя как зовут, сероглазая?
- Вера.
- Какое имя у тебя замечательное, Верочка. Ты не вставай только. – Посмотрела на сына: – Бабушка на рынок уехала. Ты собери позавтракать. А я приду после обеда, – вареников сварю.
Ярик улыбнулся Верочке:
- Я ж говорил тебе!
Дед тоже уехал, – ещё с вечера, на рыбалку. Ярик собрался на кухню. Верочка удержала его за руку:
- Это я должна тебе завтрак приготовить!
Ярослав улыбнулся:
- Успеешь ещё.
Пока Ярик жарил омлет, Верочка уснула. Омлет съели Ярик с Дымкой.
От усталости и всех тревог прошлой ночи у мальчишки закрывались глаза. Вера спала, а у него в ушах звучал её вздрагивающий голосок:
- Не уходи.
И он не смог уйти от неё даже в свою комнату, чтобы поспать. Умостился прямо здесь, в кресле. Не слышал, как пришла бабушка. Антонина Савельевна озадаченно присела за стол, переводила взгляд с Ярослава на незнакомую девчонку. Девчонка спала, и во сне реснички её как-то горестно вздрагивали.
И уже вернулась мама с работы, и в полусне Ярик слышал их с бабушкой голоса.
- Анюта! Это – как?
От бабушкиной строгости Ярику хотелось улыбнуться. Но – просыпаться не хотелось… В мамином голосе – грустноватая улыбка:
- Вырос.
-Вырос, – всё ещё не просыпаясь, согласился Ярик. – Без неё вот. И она выросла, – без меня… а могли бы… – Ярослав вдруг подхватился: – Компресс!..
Мама тихонько остановила его:
- Пусть поспит. Вон, круги синие под глазами. Я потом сама сделаю. – Встретила бабушкин взгляд: – Подождём. Он сам всё расскажет.
Ярик понимал, что надо рассказать… Чтобы бабушка с мамой не переживали. Но – так хотелось, чтобы хоть немного оставалось так… чтобы об этой тайне знали только они с Верой… А ещё – просто боялся, что от чьего-то неосторожного прикосновения к их тайне Вере станет больно. Поэтому, как в детстве, благодарно прижал к щеке мамину ладошку, – что не стала расспрашивать…
А Верочка проснулась, пришла на кухню. На строго сведенные Яриковы брови улыбнулась:
- Уже почти не болит. – Попросила Анну Алексеевну:
- Я помогу Вам? Я умею. – Объяснила: – Мы с Яриком в одном техникуме учимся, только я – в группе поваров-кондитеров.
- Она умеет, мам, – серьёзно подтвердил Ярослав. – Она лучше всех умеет.
Анна Алексеевна улыбнулась: это ж ясно, что она – лучше всех…
Ещё на работе Анюта улыбалась: надо же, какую девочку сын встретил… Какую выбрал! Такую же сероглазую, как сам. И бровки – светлые крылышки – у них одинаковые. Сейчас тоже незаметно присматривалась к Верочке: славная какая девчушечка! Вареники и правда умело лепит, а глазками за Ярославом водит, – чтоб не остаться без него…
После ужина постелила девочке на диване. Вера с Ярославом посидели на лавочке во дворе. Мать не прислушивалась к словам, слышала только, что в Верочкином голоске будто бы слёзы дрожат… А Ярик что-то отвечает ей, – так строго, серьёзно… и бережно-бережно…
Когда дети уже спали, ещё раз внимательно посмотрела на Веру, к сыну заглянула, тихонько склонилась над ним:
- Надо же такому!.. Прямо – двойняшки! Кто не знает, так и подумает!..
Почему-то взгрустнулось, – до слёз… Может, и была бы такая дочка… у них с Михаилом. Тут же горько усмехнулась: вспомнила…
А потом пришёл Юрий. Он сегодня во вторую работал. И, хоть уже сделано предложение… и она согласилась стать его женой, сейчас Анюта была благодарна Юрию, – за его простую сдержанность, за ненавязчивость, за то, что ждал… и не настаивал.
Она проводила его до калитки. Помолчали. Юрий закурил. А Ярик в приоткрытое окно расслышал взволнованный мамин голос. Сквозь сон, упрямо не признаваясь себе, почему-то пожалел Терёхина… Успел подумать:
- Технарь вот окончу, на горноспасателя пойду учиться… А Васютин – мужик неплохой…
А мама говорила:
- Не могу я, Юра… Ты прости.
Глуховатый голос Васютина:
- Знаю я всё, Ань. Вижу.
Ярик спал, чему-то горько и счастливо улыбался. Аня подошла к девчонке, прислушалась к её дыханию. А Верочка проснулась:
- Вы – Анюта…
Аня удивлённо улыбнулась:
- Анна Алексеевна.
- Вы – Анюта. И мой отец любит Вас. Он всегда Вас любил.
Продолжение следует…
Начало Часть 2 Часть 3 Часть 4 Часть 5
Часть 6 Часть 7 Часть 8 Часть 9 Часть 10
Часть 11 Часть 12 Часть 13 Часть 14 Часть 16
Навигация по каналу «Полевые цветы»