Лео сидел под домом, курил и вспоминал долину. Над его головой, на крыльце сидел хозяин и тоже курил, попыхивал своей трубкой. На весь двор сладкий табачный аромат, перемешанный с пряным ароматом осенних листьев. Опьяняющее послеполуденное время.
Лео размышлял о предстоящем вечере, где в программе обязательная прогулка за коровой и гусями на лиман. Хозяин тоже думал, и наверное, тоже о предстоящем вечере. Может поэтому не замечал вместо трубки – прилипшую к губам спаленную кривую цигарку.
Поднялись оба. Один пошел в сарай, другой – прилег обратно.
Лео цепко смотрел ему в след. Хозяин пошел как–то боком, прихрамывая, будто провинился перед кем или стыдно ему.
Как грустно, – думал Лео, – когда тебя не зовут. И снова вспомнил свою долину, беготню за бабочками, Марийку, щекотание стебелька по подбородку.
Детский смех за оградой. У-у-х! Ступеньки крыльца заиграли под стуком вбегающих и выбегающих ног:
–Леопольд! Леопольд! Выходи, подлый трус.
Кого они звали этим именем – Лео не знал, он оглянулся на всякий случай – но никого рядом не было. Зато часть имени неизвестного Леопольда ему досталась. Так он стал Лео.
И снова голоса за оградой. Теперь чужие. Сашка и Соня давно выросли, и крыльцо давно не звучит от стуков их ног. Лео обернулся на двери сарая – что-то хозяин там застрял надолго, потом посмотрел на кусок неба, над забором, – Лео знал, – там в синей дымке простиралась долина. Зимой она пряталась под снегом, весной – под водой, а летом – под лапами Лео. Ему захотелось туда, в долину, где можно набегаться от души, завалиться в траву, перевернуться, покататься на спине и достать лапами небо! А ведь когда–то так и было. Теперь Лео стар, и хозяин не идет с ним в долину. Бывали зимы, когда Лео сам вел всех в долину, впрягался в санки, и под радостные детские крики по снежку вперед.
Но осень. Сумасшедшая осень осыпала листьями двор, крышу дома и его, Лео. Жаль, не приедут дети. Хозяин в последнее время много ругается на нее, на осень, сгребает листья, палит в вонючем костре и уходит в свой сарай. А Лео сидит под крыльцом и курит, а может и не курит, а представляет, что он тоже, как хозяин, курит и о чем–то думает. И давно уже не лает.
Но вот за двором скрипнула машина. Во двор зашел доктор с чемоданчиком. Когда–то Лео часто встречал доктора, это когда дети болели. Но теперь дети выросли. Сашка уехал раньше, следом уехала Соня. Хозяин вечерком «накинет» своей вонючей воды, и отправляет фотки с Лео, сначала Соне, потом Сашке. Ну Лео как может, старается попозировать. По молодости это давалось легче.
Странно, что приехал доктор, ведь никто вроде бы не болеет. Правда с Лео не все в порядке, почувствовал боль, похудел, пропал аппетит, наверное, печени хана, но жаловаться-то не привык, может и в этот раз обойдется. Чего зря доброго человека потревожили?
Вот они стоят с хозяином, о чем–то разговаривают и поглядывают на Лео. Лео все понимает, на них уже не смотрит, идет в сарай и не смотрит.
Доктор готовит свой укол, Лео раньше контролировал каждое движение доктора, а сейчас отвернулся, как отворачивались Сашка и Соня, когда болели, Лео тоже так будет делать.
Когда Лео по молодости нарывался на травмы, – доставалось от бродячих собак, – доктор делал укол, а хозяин гладил Лео в такие минуты. Сегодня хозяин схватился за глаза и выскочил, как ошпаренный, да, постарел не только Лео, видно у хозяина нервов уже никаких не хватает, – вон стоит, прижавшись к двери сарая, через щель-то видно.
Доктор мешкает с уколом. Простыня тут зачем-то лежит. Ладно, доктор знает, как лечить Лео. Доктор лечил Марийку, закадычную подругу Лео, и ничего, Марийка при докторе не лаяла, и не скулила.
Самое интересное, как Марийка появилась.
Стояла зима. Вдруг с улицы дикий вой... Хозяин и соседи, все повыскакивали. Колли, грязная и тощая, выла, замерзая в лютый мороз. Соседи затащили ее в дом, отмыли, – колли поменяла окрас с серого на светло–рыжий. Много ела, спала беспробудно, суток трое, наверное. На улицу по нужде, привет во двор Лео, и бегом домой.
Оклемалась и рассказала Лео, что хозяйка её умерла, дом заперли, Марийку на улицу. Ну а зима -то дело не шуточное. Двум кошкам пришлось потесниться, собака пришла как-никак. Марийка с кошками жила душа в душу, сказывалось общее прошлое, те тоже из брошенок.
Летом Лео показал Марийке долину. Ждал, когда долина просохнет как следует, а то гнуса в кустах, не избавишься. Марийка тоже полюбила долину. Кувыркаться здесь одно удовольствие. А через три года её не стало... Рак, – коротко объяснил хозяин.
Когда Лео с хозяином приходили к соседям в гости, Лео заметил на гвоздике поводок с ошейником, всякий раз поддевал его носом. Там был запах Марийки.
Потом как-то спустились в долину, долго шли, Лео для вида быстро семенил, бегать не хотелось, и хозяин показал холмик. Там Марийка. И Лео стало спокойнее, он понял, что когда-нибудь придет на долину, и с нее домой уже не вернется.
…Тишина. Лео слушает, как доктор складывает свой дорожный саквояж, как хозяин за дверью опустился на колени и скулит, как тогда, зимой, скулила Марийка, как Лео, молодой, задорный бежит по долине, как доктор осторожно протискивается в дверь, и говорит: – Не мучай себя. Лео все знал, и с тобой попрощался. Он глаз с двери не сводил, знал, что ты там стоишь.
© Андрей Толкачев
#лохматая душа #собака #завести собаку #рассказ #культура
#история спасения
Автор благодарит за предоставленные произведения художника Вадима Солодкого.
Читайте на канале статьи о собаках:
Один случай из жизни человека и лабрадора
Мохнатая собачья душа в акварелях Вадима Солодкого
Белый Бим Черное Ухо. О чем эта повесть на самом деле?