Ваш лунный гид приносит извинения своим читателям: к сожалению, мы приостановили наши прогулки с «Аполлонами» на время войны. Автор живёт в маленькой стране у холодного моря, а время своё проводит обычно на Луне. Однако продолжать прогулки сейчас он считает неэтичным, а потому продолжает работать в тишине, надеясь, что ужасы войны закончатся как можно скорее. И, когда это произойдёт, он возобновит походы по местам лунных экспедиций. Но конспирологические изыскания порой доносятся до него сквозь тишину, и одно из них он счёл нужным прокомментировать от первого лица.
Александр Попов известен своим неуёмным поиском единомышленников, которых он достаёт из тёмных углов и бережно размещает на своём сайте. И вот птенцов гнезда Попова прибавилось: некий доктор математических наук и профессор Коробков разоблачил слишком короткие, по его мнению, тени на снимках «Аполлона-11».
Совершив своё открытие, профессор Коробков написал длиннейшую статью — но не для сайта Попова, как можно было бы подумать. Хотя по оформлению и стилю статья больше походила на студенческую курсовую, амбиции Коробоква были вполне докторскими: математик представил статью в «Астрономический вестник» — рецензируемый журнал, издаваемый РАН.
В статье Коробков пользуется взятой из Apollo Lunar Surface Journal картой вашего покорного слуги, которого почему-то зачисляет в сотрудники НАСА (нет, я никогда не работал и не работаю в НАСА). Коробков выводит математические формулы для оценки длины теней на снимках и приходит к правильному выводу, что тени короче, чем должны быть на горизонтальной поверхности. Математическую подготовку не пропьёшь! Правда, математик — не физик, так что оценок погрешностей в статье нет, отдельные параметры высосаны из пальца сочинены наобум. Узрев чрезмерно короткие, как он решил, тени, доктор Коробков пускается в пространные размышления о загадке сего феномэна. Про то, что лунный модуль «Аполлона-11» прилунился на склон, Коробков не знал. Конечно же, не знал он и про то, что этот склон давно сфотографирован с орбиты.
При этом про наклон ЛМ почти на 5 градусов к востоку Коробков знал, но каким-то образом это знание осталось у него где-то в области бессознательного: доктор вовсю уверяет читателей и себя, что поверхность почти горизонтальна, но одновременно доказывает, что ЛМ опоры не могли сжаться при посадке и наклонить его. Как в его голове совмещаются горизонтальная поверхность и заметно наклонённый модуль на прямых ногах, остаётся математической загадкой.
К статье на сайте Попова прилагаются подробные описания страданий того, как Коробков в течение двух лет пытался опубликовать статью в «Астрономическом вестнике». Видимо, никто из двух его рецензентов про склон в точке посадки тоже не знал, но оба чувствовали подвох. Первый рецензент боролся с Коробковым за структуру и сокращение текста, пока не сдался. Второй тщетно пытался внушить ему, что без учёта погрешностей выводы не обоснованы; но тоже сдался, рекомендовал статью не публиковать и отказался дальше иметь с доктором какое-либо дело. Редакция задумалась о третьем, заграничном рецензенте, и тогда Коробков предложил вашего лунного гида, подробно расписывая его достоинства сведущность и компетентность. Почему он не обратился ко мне лично ещё в процессе работы, понять трудно. Не знаю, пыталась ли редакция связаться со мной, но статью отклонили, сообщив, что два отзыва были отрицательными, а предложенный зарубежный рецензент не отозвался. Никаких писем от редакции ваш лунный гид не получал. Коробков расстроился, решив, что моё молчание было хитрым ходом.
Обнаружив эту потрясающую историю на сайте Попова, ваш лунный гид был тронут до глубины самых глубоких лунных кратеров — ведь он оказался её невольным заочным участником. Он написал доктору, объяснил, что не получал никаких писем, и предложил обсудить его околонаучное творчество. В знак своего расположения прислал новую карту, точнее прежней (как некоторые помнят, работу над новой моделью автор начал минувшим летом и закончил к зиме).
Похоже, Коробкова письмо автора обрадовало: он был сама любезность, «глубокое уважение», чередовалось с «огромной признательностью». Но через пару дней вдруг что-то произошло: доктор сообщил, что сейчас «не времена Эйлера», когда можно невозбранно обсуждать научные результаты в частной переписке, и предложил вашему лунному гиду помочь с возобновлением рецензирования его статьи в журнале. Боялся ли Коробков, что я воспользуюсь его результатами и выдам его труд за свой? Если так, то это странная идея: то, что доктор может лишь довольно грубо оценить (и то лишь с моей картой), ваш покорный слуга может точно измерить. Но, конечно, я не стал возражать Коробкову и предложил написать в журнал, что готов защищать лунную аферу до последнего рецензировать сей скорбный труд. Но предупредил, что «в связи с вновь открывшимися обстоятельствами» (наклон поверхности) на мою положительную рецензию статья в нынешнем виде рассчитывать никак не может: сокращение теней есть, но неизвестного феномэна-то и нет. Это не остановило Коробкова, и он предложил вариант послания, который он хотел бы, чтобы я отправил в журнал. Текст доктора мало отличался от готовой положительной рецензии: дескать, материалы «Аполлона-11» «страдают существенныеми недостатками и неточностями, которые нуждаются в исправлении», и мы (то есть я) с невесть откуда взявшимися коллегами решили эти выдуманные «несогласованности» устранить (?), а труд Коробкова нам придётся как нельзя кстати и «даже поможет нашей работе». Надо, мол, лишь некоторые вещи уточнить в процессе рецензирования. Ваш лунный гид был немного фшоке удивлён и предложил свой вариант — без выдуманных коллег, несуществующих несогласованностей и ненужной помощи. Ответ был неожиданно коротким: редколлегия в очередной раз окончательно отклонила статью «по ненаучным мотивам», причём я, по мнению доктора, об этом «наверное, хорошо знал» (видимо, состоя с журналом в сговоре). «Поэтому дальнейшее общение утрачивает смысл» и вообще arrivederci. Я решил оставаться вежливым до конца и предложил обращаться ко мне за помощью, если понадобится.
Продолжение следует.