Уже давно ехали по степной дороге. За Коршуновой балкой виднелся террикон и посёлок.
-Денис, вот здесь, – Ярик кивнул на крутой спуск. Степь в этом месте будто сбегала к речке, сливалась с прибрежными кустами тёрна и боярышника. – Мы здесь выйдем.
Ярослав пожал Денису руку, помог девчонке выйти из машины. Дымка тоже спрыгнула с заднего сидения, шумно зевнула. Ярик ласково потрепал овчарку:
- Насчёт ужина не переживай! Тебе понравится.
По пути к Денису, Димкиному старшему брату, мальчишка успел забежать в магазин. Купил батон, ещё горячий, и пакет корма для Дымки: Верочкины булочки – это десерт, а такой собаке требуется серьёзный ужин…
Вера с интересом оглядывалась по сторонам. Ярик улыбнулся:
- Сейчас придём. Здесь недалеко криница, а около неё… Скоро сама увидишь.
И правда, – они совсем немного прошли по узенькой тропинке, и Вера изумлённо замерла: избушка! Настоящая, из неотёсанных дубовых брёвен. Крошечные окошки, низенькая дверь. Камышовая крыша.
Ярик со скромной гордостью объяснил:
- Мы с пацанами построили. Ну, Андрюхин крёстный помог, – с крышей и с окнами. Дверь вот ещё. А так – мы сами сложили. Знаешь, как там тепло! Мы все щели мхом проконопатили. Заходи.
В избушке пахло сухой травой и свежими дубовыми досками.
- У нас тут и мебель, видишь.
У окошка стоял столик, а вдоль столика – скамеечка.
-Мы здесь часто в дождь собираемся. Пару раз даже ночевать приходилось, – когда дождь, бывало, зарядит до рассвета… Спать вот здесь можно.
В углу, за столиком, – большущий матрас. Вот откуда запах сухой травы!
Ярик по-хозяйски достал из-под столика пакет:
- Сейчас мы с тобой будем печь картошку. – Улыбнулся: – Повар, конечно, ты... Но у вас в программе нет печёной в костре картошки, поэтому готовить буду я. А ты чай заваришь, – вон, в мешочке, сухая земляника.
Картошка у Ярика получилась такой вкусной, что Вера тут же решила, что в жизни ничего вкуснее этой картошки она не ела… Даже крупная соль оказалась небывало вкусной. А к чаю очень пригодились Верочкины булочки.
Дымка дремала у догорающего костра, иногда чутко приподнимала голову, прислушивалась к едва различимым звукам: то хрустнет ветка в Коршуновой балке, то ветерок из вечереющей степи донесёт привычный гул недалёкой шахты.
Верочке и спать хотелось, и так хорошо было сидеть в этой избушке, так надёжно, – с Яриком. Всё же она спросила:
- А в техникуме что скажем?
- Скажем. Что ездили ко мне в посёлок и на автобус опоздали.
Вера кивнула:
- Думаю, мать с Виталием Леонидовичем уже уехали. Она, конечно, на днях явится за мной, но тогда уже отец будет дома. Он меня ей не отдаст. – Девчонка помолчала, задумчиво улыбнулась: – А ты, наверное, на своего отца похож?
- Похож.
-А расскажи о нём. Он у тебя шахтёр?
- Мы с матерью без него живём. С дедом и бабушкой.
Верочка вздохнула:
- Мы теперь тоже вдвоём с отцом будем жить. Без матери. Когда у неё этот Виталий Леонидович появился, мне даже домой не хотелось возвращаться… А отец не хотел, чтобы я про это знала… Думал, что я ещё маленькая. И надеялся, что она всё-таки не уйдёт от нас.
Ярослав посмотрел в потемневшее окно. Набросил на Верочкины плечи свою ветровку:
- Не замёрзла?
Вера благодарно взглянула на мальчишку:
- Так – нет. Хорошо здесь у вас. И Дымке нравится.
Ярослав приоткрыл дверь, позвал Дымку:
- Заходи!
Дымка вежливо повиляла хвостом, снова положила голову на лапы, – дала понять, что не просто красотой ночи любуется, а на вахте находится…
Ярик вернулся за стол. Серьёзно признался:
- Я теперь тоже домой не буду ездить. Ну, или редко буду.
Вера подняла удивлённые глаза. Ярославу захотелось рассказать ей, – только ей одной, – о том, что мама замуж выходит… И, наверное, теперь что-то закончится, будет совсем по-другому…
- Мать замуж выходит. За горного мастера Васютина. Он хороший мужик.
- Ну… так чего ж ты?
- Мать, знаешь… Она на старшеклассницу похожа… Точно – невеста. А я у неё взрослый такой. Что ж я им мешать буду. У них и ребёнок, наверное, будет. А я - технарь окончу, в универ поступлю, на горноспасателя.
Сам чувствовал, как сбивчиво и непонятно объясняет. А Вера всё поняла. Положила ладошку на его руку:
- А ты не грусти. Такое бывает. А что маленький родится, – так это ж хорошо!.. Старшим братом будешь. Мы с отцом, когда я малой была, всегда просили мать, чтобы она ещё ребёночка родила. Мне так хотелось, чтобы у меня был брат. Мы тогда в Луганске жили. Там пацан был, Тимка Пряничкин. Он бил меня… и велосипед забирал. Я думала: вот родится брат, вырастет и отлупит хорошенько Тимку, чтоб знал, как меня обижать… А потом сама драться научилась.
От Вериного понимания даже ком какой-то в горле появился… И хорошо, что в избушке темно: почему-то повлажнели ресницы… Чуть грубовато сказал:
-Поздно уже. Ты ложись. Там одеяло есть.
Подсветил зажигалкой, смотрел, как Вера по-девчоночьи поправляет, взбивает матрас с сухой травой. А она отбросила светлую прядь со лба, застенчиво сказала:
- Ты тоже ложись. Тут нам двоим места хватит.
Было так тихо, что слышалось журчание воды в кринице. А Ярик боялся пошевельнуться: ему казалось, что он слышит, как стучит Верино сердце. Так, бывало, колотилось сердечко у пойманного зайчонка… И так хотелось сказать ей… чтобы ничего не боялась. А она чуть слышно спросила:
- А ты уже… когда-нибудь целовался? – И дыхание затаила.
Ярослав секунду помолчал… Но снова захотелось рассказать Вере то, о чём никому не рассказывал.
- Да. Ещё в конце девятого класса. У нас в шахтоуправлении девчонка была, практикантка в плановом отделе. Она не знала, что я только в девятом. Ну, в общем, мы за воронцами ходили. И целовались. Я думал, что не умею… ну, целоваться. – В Яриковом голосе – стеснительная улыбка: – А вышло так, что получилось.
Вера перевела дыхание:
- А целоваться… это как?
-Ну… вот как вдруг взлетел. Как на тарзанке над речкой взлетаешь… и дух захватывает. – Ярослав вдруг спохватился, строго сказал: – Тебе ещё рано об этом. Это – до шестнадцати лет… а тебе шестнадцать – только осенью.
Про осень Ярик хорошо помнил: Вера рассказывала, как они с отцом в её день рождения всегда на Донец ездят, и как там кленовые листья звёздами в воду слетают.
Расслышать то, что прошептала Вера, было нельзя… А он расслышал:
- Поцелуй меня.
Это были даже не слова, а дыхание, – жалкое такое… Ярослав знал, что Вера тихо заплачет, если он не поцелует её… Просто – от всех своих обид такого долгого сегодняшнего дня заплачет, а совсем не потому, что ещё ни разу, ни с кем не целовалась… И это будет ещё одной обидой, – если он не поцелует её. И он коснулся губами её виска. Получше укрыл её одеялом:
- Спи.
И уже в полудреме услышал девчоночье отчаяние в её голоске:
- А… ты не будешь… ну, приставать… а то я боюсь.
- Не буду. Спи.
А обида снова всколыхнулась:
- Это потому… что я тебе совсем не нравлюсь?
- Это потому, что я твой брат.
То ли оттого, что в полудреме… Или – чтоб сердечко её не сжималось от горькой обиды, – вот так легко и просто вышло:
- Это потому, что я твой брат.
Вера приподнялась:
- Брат?.. Это как – брат? Почему?
- Потому что ты моя сестра. Потому что Терёхин – не только твой отец, а и мой тоже.
Продолжение следует…
Начало Часть 2 Часть 3 Часть 4 Часть 5
Часть 6 Часть 7 Часть 8 Часть 9 Часть 10
Часть 11 Часть 12 Часть 13 Часть 15 Часть 16
Навигация по каналу «Полевые цветы»