Незабудки… Они, словно рассыпанные кем-то бусины, просвечивали сквозь яркую, сочную июньскую зелень. Голубые лепестки, кое-где чуть побелевшие, то ли выцветшие на солнце, то ли просто увядшие; желтые, словно капли разлитого по поляне солнышка, серединки весело кивали в такт дуновению ветра. Тонкие стебли, держащие на себе гроздья темных, фиолетовато-синих бутонов, вплетались в высокие колоски сорной травы, защищая свое право быть единым целым с этим сумбурным, многоголосым хором растений…
Аня осторожно шагала по тропинке, задрав голову и рассматривая облака в высоком, белесо-голубом небе. Девочка то улыбалась, то хмурилась, то махала рукой кудрявому барашку, что, гонимый ветром, бежал по небу куда-то на восток, то грозила кулаком длинномордому, сердитому волку, что, раскинув лапы, мчался по небесному куполу за галдящими стрижами.
Аня жила в деревне у тети лет с трех. Что-то произошло в ее семье, что-то страшное, о чем взрослые шепотом переговаривались на кухне, так, чтобы не услышали дети. Аню никто не навещал – ни отец, ни мать. Братьев и сестер тоже не было. Вот и жила она с тетей Катей в двухэтажном, с лихо крутящимся флюгером на крыше, домике.
Деревенские дети Аню не привечали. Ее серьезный взгляд, молчаливость, какая-то диковатость отталкивали от себя. Аня чаще всего гуляла одна.
-Анют, я в магазин. Ты дома побудь. Вернусь, поможешь мне со стиркой, хорошо? – женщина положила кошелек в сумку, посмотрелась в зеркало, поправляя прическу, и обернулась.
Аня молчала. Она что-то читала в большой энциклопедии,которую тетя принесла из библиотеки. Девочка водила пальцем по строчкам, шепотом проговаривая слова.
-На землю вернись, блаженная! – окликнула ее Екатерина и покачала головой.
…Да что можно взять с этой девчонки… Мать в земле, отец сидит в тюрьме, пишет слезливые письма. Аня ведь все знает, может быть, память заботливо задернула шторы, скрыв от хрупкой детской души события того ноябрьского вечера, когда мать Ани бросила обручальное кольцо на стол и велела Ане идти в комнату, собираться в дорогу. Девочка, предвкушая интересное путешествие, бросилась к отцовскому рюкзаку, что всегда висел на крючке у двери, схватила его и потащила к себе. Столько всего нужно взять: и кролика с оторванным ухом, и пластмассового слона, и…
Грохот с кухни привлек внимание ребенка. Аня выбежала из комнаты и через распахнутую, со стеклянной вставкой дверь, увидела маму, которой больше не было, отца, что растерянно, виновато разводил руками. Аня закричала…
…Тетя Катя забрала девочку через несколько недель. Аня практически не разговаривала, много спала. Врачи советовали не спешить, не спрашивать и не напоминать.
-Должно пройти время, - качая головами, говорили они. – Детская психика не может сразу принять такое…
И сама Катя не могла. Комок в горле, сцепленные в «замок» руки, горящие злостью глаза – так она провожала Аниного отца из зала суда.
-Ненавижу! – шептала она, а по лицу текли слезы, прочерчивая ровные, соленые дорожки сестринского горя.
-Ладно, Анют. Давай теперь жить вместе, - Екатерина осторожно распахнула дверь своего дома и, взяв племянницу за руку, зашла внутрь.
Аня вцепилась в тетин рукав, словно увидела что-то страшное.
-Да не бойся! У нас тут хорошо, тепло, светло. У тебя своя комната будет. Я тебе занавесочки вон какие повесила! Посмотри! – Катя гладила девочку по голове. – А вот место для всех твоих игрушек. Давай, мы их вынем из сумки, покажем твою комнату.
Так и мама когда-то играла с Аней. Все игрушки были тогда «живыми», они говорили, смеялись, рассказывали своей хозяйке интересные сказки, грустили, если Аня болела…
Мама умела сделать жизнь волшебной, умела это и тетя Катя. И, как могла, старалась она связать жизнь ребенка, что была распорота острием горя, смазать рану живительным бальзамом любви, вернуть радость и улыбку на личико своей племянницы.
…-Аня! Ты меня слышишь? Я в магазин, - который раз повторила Екатерина.
Аня, наконец, подняла голову от книжки, рассеянно кивнула и вновь стала водить пальцем по строчкам.
Катя пожала плечами у ушла.
-Вот, вот они, эти цветочки! – довольно кивнула Аня своим мыслям. – «Незабудки».
Девочка внимательно рассмотрела картинку, потом постаралась прочитать все, что написано о них в большой энциклопедии.
-Мамины! – одними губами прошептала Аня.
Анюта помнила, как в начале лета мать всегда приносила домой охапку этих цветов домой, ставила букет в вазочку на столе и давала один цветок дочке. Маленькая Аня нюхала, мяла в руках голубые лепестки.
-Не-за-буд-ки, Анечка! Не забудешь меня? – говорила мать, смеясь. Аня кивала…
Девочка вздохнула, закрыла книгу и, забыв о том, что тетя просила ждать ее дома, быстро надела сандалии, провела расческой по волосам и вышла во двор. Калитка со скрипом распахнулась, выпуская маленькую хозяйку на улицу, сирень кивнула, пожелав хорошей прогулки, а рябина, размахивая белыми корзинками цветов, бросила несколько лепестков. Те, танцуя на ветру, поманили Аню к реке.
Аня ни с кем особо не дружила, чаще всего гуляла одна. И девочку это не смущало, скорее, наоборот, позволяло быть собой.
Но осенью нужно идти в школу. Тетя уже подала документы, Аня прошла всех врачей в поликлинике, ей купили портфель, форму и красивые, белые, банты. Девочка боялась идти в первый класс. Сама мысль о том, что придется сидеть в одной комнате с ребятами, что шушукались за ее спиной, вызывала оторопь.
Но пока только начало лета. До осени далеко, можно жить, делая вид, что ничего и не изменится…
Аня вышла на поляну. Трава щекотала голые ноги; комары, назойливые, голодные, то и дело заставляли размахивать руками и смешно подпрыгивать.
Аня осмотрелась. Поляна была усыпана нежно-голубыми бусинками незабудок. Девочка старалась не наступить на цветы. Можно было помять все, что угодно – лютики, бойко кивающие своими желтыми чашечками-цветками, одуванчики, разбрасывающие парашютики семян, - но только не незабудки.
-Мамины, - тихо шептала Аня, проводя рукой по траве. Еще мокрые от росы, лепестки оставались на руке, складываясь в причудливые узоры.
Анюта замирала, рассматривая полупрозрачные голубые капельки, зажимала кулачок и прижимала его к губам.
Не спеша Аня вышла к реке. Темная, густая вода неслась вперед, вздымаясь бугорками и опадая, словно тысячи ленточек вдруг разом переплелись и теперь трепетали, управляемые невидимой рукой.
Аня прищурилась. Солнце рассыпало по воде нестерпимо яркие искры, мешая, как следует, рассмотреть, что творится на самой середине русла.
Пройдя еще чуть вперед, Аня увидела велосипед. Он лежал в траве, рядом кто-то бросил футболку и кеды. К самой кромке воды шла дорожка из примятой травы.
Девочка хорошо знала хозяина этих пожиток.
Витька, живший через два дома, был старше Анюты на четыре года. Он уже давно чувствовал себя взрослым, поэтому с малышней не водился, а уж тем более с дикаркой Аней. Парню, конечно, было интересно, что же случилось в семье этой странной, молчаливой девчонки, слухи ходили разные, но до конца никто ничего не знал. Витя несколько раз даже пытался разговорить Аню, поспорив с друзьями, что она проболтается, но потом робел перед ее серьезным, строгим взглядом и останавливался на полуслове. А Аня спокойно шла своей дорогой, зная, что мальчишка смотрит ей вслед.
Витя Анюте нравился. Высокий, худой, с длинной шеей и вьющимися рыжими волосами, веснушками по всему лицу и носом- картошкой, он был похож на какого-то сказочного персонажа.
И вот сейчас Витька бросил здесь свой велосипед и пошел купаться.
Сначала Анюта отпрянула, подумав, что мальчишка упрекнет ее в слежке, что скажет, будто девочка специально подглядывает за ним…
Но потом что-то показалось Ане странным.
Она внимательно осмотрела берег, реку. Пловца видно не было.
-Где же он? – нахмурилась девочка.
Она подошла к самой кромке воды. Холодный прибой лизнул сандалии и отбежал, словно приглашая поиграть. Ближе к середине реки, где течение усиливалось и закручивалось в легкие, пенистые водовороты, Аня вдруг увидела его.
Мальчишка барахтался, то и дело погружаясь с головой. Лица его видно не было, но Аня поняла, что-то случилось.
Девочка плавала достаточно хорошо, но лезть в холодную воду было страшно.
Аня огляделась, на всякий случай позвала на помощь, но рядом никого не было. Скинув сарафан и сандалики, девчонка побежала по мелководью, потом дно ушло из-под ног. Аня поплыла. Отфыркиваясь и чувствуя, как немеет от холода тело, она все же доплыла до Виктора. Тот обернулся, услышав, как она назвала его по имени. Девочка нырнула и вытолкнула парня чуть вперед. Там, как оказалось, был неглубокий участок. Витя слегка отдышался, распластавшись на воде «звездой». Ему вдруг стало совсем не страшно. Аня уверенно плыла рядом, уже по-собачьи, чуть поперхиваясь, но ее присутствие спугнуло страх, вода перестала играть с телом незадачливого пловца, позволив, наконец, вернуться на берег.
Кашляя и прерывисто дыша, ребята выползли на берег.
-Спасибо, - синие губы Виктора смотрелись на веснушчатом лице довольно странно.
Аня только кивнула. Зубы выстукивали дробь, мешая говорить…
-П-п-пойдем домой, - наконец, сказала она. - Холодно очень!
Витя быстро посмотрел на Аню, схватил свою футболку и принялся растирать ее спину, руки, заставил крутиться, приседать и прыгать на месте.
Ане стало вдруг смешно. Она расхохоталась, закружилась и упала на песок.
-Пойдем к нам, я тебе чай горячий сделаю! – Витя поднял велосипед, посадил девочку позади себя и повез по тропинке.
-Осторожно! – вдруг закричала она.
-Что? Что такое? Соскользнула? – Витя быстро оглянулся.
Нет, Аня крепко держалась за него, уверенно сидя на велосипеде.
-Осторожно! Незабудки! – Аня показала рукой на цветы, что Витя невольно мял колесами. – Это мамины цветы!
-Ну, раз мамины…
Парень старался ехать аккуратно, не задевая голубые жемчужинки.
Дома никого не было. Витя быстро подогрел чайник, нарезал хлеб, густо намазав его малиновым вареньем, и посадил Аню пить чай.
-А ты? – удивилась она.
-Да я потом, - мотнул он головой.
Ну, как он мог сказать ей, что хлеб закончился, а варенье мать разрешала брать только по праздникам?!
Витя просто сидел рядом и наблюдал, как девочка старательно облизывает пальцы, по которым стекали струйки сладкого сиропа, как зажмуривается, откусывая хлеб, как медленно, вытягивая губы трубочкой, пьет чай из его, Витиной, чашки, с бегущим по полю гнедым конем на картинке.
И Витька тогда понял, что Аня обычная, такая же, как все. Она не дикарка, не угрюмая и хмурая, а просто очень грустная. Вот сейчас девочка просто отвлеклась, забыла о чем-то черном, страшном, и стала совсем хорошенькой.
-Вот бы такую сестру! – вдруг подумал мальчик…
Аня почувствовала его взгляд, подняла глаза и простодушно улыбнулась.
-А почему незабудки мамины? – спросил Витя, убирая со стола.
-Мама их любила. Они помогают не забыть ее. У мамы были голубые глаза. Это она плакала, и слезки рассыпались по полю. Так написано в энциклопедии!
-Аааа, - протянул Витя.
Теперь Вите совсем не хотелось знать, что же стало с Аниными родителями. Чужая тайна, черная, как сама ночь, пугала его, пугала своей безысходностью и осознанием того, насколько может быть жесток мир, даже мир такой девочки, как Анюта…
Витя никому не рассказал о том происшествии. Аня тоже молчала. А тетя Катя все удивлялась, как можно было простудиться в такую жаркую погоду.
Анюта долго болела. Она сидела на лавочке у крыльца и листала книжки, потом, измученная температурой, уходила полежать на кровати, засыпала, а когда открывала глаза, то на подоконнике ее ждал букетик незабудок.
Аня тихонько улыбалась, трогая нежные, последние в этом году цветы.
С тех пор Витя как будто взял шефство над своей спасительницей. Он брал ее с собой на прогулки, катал на велосипеде, один раз даже с разрешения тети Кати водил в кино.
Женщина удивлялась, отчего вдруг парень так возится с ее племянницей.
-Да просто так, тетя Катя! Просто она хороший человек, - пожимал плечами Виктор.
…Когда Витя окончил школу, то решил уехать в город, поступать в институт. А пока не наступило время учебы, он устроился на работу недалеко от своего общежития.
-Ты мне пиши, хорошо? – он заглядывал в глаза Ани, а она старательно отводила взгляд в сторону. – Да не плачь ты! Ничего страшного, я буду приезжать.
Аня быстро кивала, закусив губу. Она большая девочка, она понимает. Но уж очень остро чувствовала она расставания. Витя, заполнив однажды пустоту в ее душе, вдруг куда-то исчезает. И что теперь?…
…Виктор все искал девушку глазами, стоя у своего вагона. Но Ани не было.
-Ладно, мам! Пора!
-Да-да, иди!
Виктор уже готов был уйти в купе, но тут заметил, как кто-то пробирается через толпу с огромным букетом голубых незабудок. Подняв их над толпой, Аня проталкивалась вперед.
-Это тебе, - просто сказала она, протянув букет другу. – На память.
-Да ты все поляны оборвала! – улыбнулся парень, видя, как прохожие оборачиваются, рассматривая букет.
-Нет. Одну я оставила для мамы, - шепнула Аня.
Витя быстро, суетливо, стесняясь родителей, чмокнул Аню в щеку и вскочил в отъезжающий вагон…
…Сначала они писали друг другу очень часто. Иногда Аня звонила узнать, как дела, приглашала в гости. Но Виктор много работал, учился. Свободного времени не оставалось. Новая жизнь не давала времени оглядываться назад. Письма стали редкими, потом были лишь открытки на праздники, а потом Аня потеряла Виктора из виду. Как будто там, на реке, она все же не вытянула его на берег, или другая река, не такая холодная, но столь же жестокая, все- таки унесла его, оставив лишь Витин велосипед в сарае и воспоминания…
…Виктор готовился к командировке. Настроения не было. Все надоело, хотелось просто лечь на диван и, накрывшись с головой, спрятаться от всего мира. Но телефон звонил, требуя ответа, дела ровными строчками были вписаны в ежедневник, а по пятам шла пустота. Да вот еще беда – Витин чемодан, что был куплен специально для путешествий, сломался в самый неподходящий момент. Мужчина чертыхнулся, дернул за язычок молнии и доломал его окончательно. Пришлось лезть на антресоли и доставать оттуда старенький рюкзак.
-Позорище, конечно, но не с пакетом же ехать…
Витя открыл рюкзак. Скомканный плащ, перочинный нож, какие-то книжки, потерянные солнечные очки – все аккуратно выкладывалось на стол.
-Ну вот, вроде все, - Витя опустил руку внутрь, прощупывая дно, и тут пальцы наткнулись на что-то .
Мужчина перевернул рюкзак и вытряхнул все содержимое на пол.
Крошки, пять скрепок, огрызок карандаша и несколько засохших, почти рассыпавшихся в прах цветков серовато-голубого цвета.
Возможно, попав на дно еще в том поезде, много лет назад, они затаились, ожидая, когда настанет час выйти на свет, напомнив о былом… А, может быть, это всего лишь совпадение. Но теперь Витя точно знал, куда поедет в отпуск…
…Он шел по знакомой поляне, осторожно наступая в мягкую, щекочущую траву. Солнце то пряталось за облака, то вновь заливало все своим теплым, сливочным потоком.
Виктор медленно вдохнул, словно смакуя запах реки, дымка от чьего-то костра и смолы, что, нагретая солнцем, поблескивала на стволах сосен.
Виктору казалось, что он один здесь, но нет. Рядом послышался детский смех. На поляну выбежал мальчик.
-Мама! Иди сюда! Их так много! – закричал он и закружился, раскинув руки.
Вскоре к малышу вышла женщина. Она осторожно поставила на траву этюдник.
-Да, Павлик! Действительно!
-Мама! Но это же не твои слезы! – вдруг испуганно замер мальчик. – Ты же рассказывала мне, что это слезы, которые превратились в цветы…
-Нет, что ты! – уверенно ответила женщина. – Это всего лишь сказка!
Мальчик довольно кивнул и убежал за бабочкой.
-Аня? – Виктор подошел ближе. – Ты?
Женщина резко обернулась…
Они не стали мужем и женой, у каждого была своя жизнь, но волшебная сила простого, маленького цветка, видимо, не зря свела их в это солнечное утро. Частицы двух душ когда-то соприкоснулись и теперь ликовали от того, что не забыты друг другом…
#рассказы-зюзино
#романтические истории
#семья и любовь
#память души