Освобождённые не знали куда им бежать.
Их было так много, что те, кто дал свободу заключённым, замешкались и стали загонять преступников обратно.
Несколько «спасителей» были сбиты с ног. Их никто не замечал, бежали прямо по ним.
Всюду были слышны стоны, вопли.
— Нас поймают? — кричал во всё горло пожилой мужчина. — Вернитесь, нас поймают.
Он прижимался к стене, чтобы его не сбили другие и продолжал кричать.
— Ну и оставайся тут! — ворчали на него некоторые. — Уж тебя-то точно не пощадят!
Мужчина пугливо озирался по сторонам.
— Не пойду, не сбегу, — бормотал он себе под нос.
Алексей стоял рядом с ним и смотрел на происходящее.
— Отойди от меня, — зашипел на него мужчина. — Встань подальше. Ещё заразишь меня своей болезнью.
Алексей сделал вправо несколько шагов. И тоже сильно вжался в стену, чтобы его не зацепили.
Откуда-то набежали стражники. Они стали хватать заключённых, сбивая их с ног и связывая руки.
Но это продолжалось недолго. Вскоре стражники были обезоружены и связаны.
Когда мужчина, стоявший рядом, вдруг упал от удара пробегающего мимо, Алексей метнулся к нему и попытался поднять.
— Не трогай меня! — визжал тот. — Не дай Бог заразиться от тебя.
Алексей оттащил мужчину за угол. Разорвал на нём рубаху и приложил кусок на разбитый лоб.
— Боже, это что, крoвь? — ныл пострадавший.
Алексей кивал.
— Да ты ещё и немой…
Оставшуюся часть от рубашки Алексей положил мужчине под голову.
— А ты чего не бежишь со всеми? — поинтересовался пострадавший.
Вокруг уже никого не было.
Лишь изредка был слышен скрип дверей, лязганье металла, выстрелы. Весь шум ушёл куда-то далеко и перестал раздражать.
Пахло гарью. А потом из места, где была тюремная кухня повалил густой чёрный дым.
Алексей вскочил на ноги. Схватил мужчину за руки и потащил его по бетонному полу к двери.
— Больно, — возмущался тот. — На руки возьми, спину сотрёшь.
Но сил, чтобы взять рослого мужика на руки у Алексея не было.
— Оставь тогда тут, — уже не ныл, а кричал мужик.
Но Алексей не собирался его бросать. Крепко сжимал руки и тащил по коридору. Дыма становилось всё больше. А выхода не было видно. И тогда Алексей решил вернуться назад, чтобы выйти в другую дверь.
Но путь перегородило пламя.
Алексей вдруг запаниковал, отпустил руки мужчины и пробежал по коридору вперед. Потом вернулся, опять схватил раненого за руки.
Дышать было уже нечем.
Когда в конце коридора рухнула стена, Алексею показалось, что мелькнула мимо чья-то тень. Он отпустил мужика и пошёл за тенью. И тень вдруг оделась в любимое Олино платье, оно развевалось на ветру, манило.
— Эй, ты куда, — слышал Алексей откуда-то издалека. — А как же я? Как же я дальше? Ты куда, парень?! Не обижайся! Я пошутил на счёт заразы. Наоборот хотел тебя подзадорить. Куда же ты?! Вернись сейчас же!
Голос всё отдалялся. Когда видение стало чётче, Алексей прошептал:
— Олюшка, неужели ты вернулась ко мне?
Но платье вдруг стало чернеть, а потом вспыхнуло. Жадные огни пламени подхватывали, зажёвывали куски знакомого платья.
Алексей кричал. Он чувствовал жар, отмахивался от него, пятился назад.
— Оля! Оля! Прыгай в речку!
***
Узнав о том, что больше сотни заключённых разгуливают по городу, Роза была в отчаянии.
Она собиралась с утра отправиться на поиски Ирмы. Но в коридоре гудели о том, что на улице грабят и нападают. Она словно забыла об Алексее, пока Клуша не напомнила ей.
— А куда же побежит Алёша?
Роза заволновалась. Вышла всё-таки на улицу.
Но дальше дома идти не решилась.
Почему-то за Алексея душа сейчас не болела.
Больше тревоги было за Ирму. Она словно звала на помощь. А потом не звала. А потом опять стала звать.
Роза вернулся к Клуше.
— Не пойду я никуда. Вдруг со мной что-то случится. Кто тогда детей накормит?
Клуша кивала.
А Роза вдруг поняла, что она боится идти. Её окутал сильный страх.
Вчерашняя знакомая, от которой все шарахались, тихонько постучалась в дверь.
Роза открыла. Та протянула кастрюльку.
— Вот, возьмите. У меня осталось. В город никак нельзя. Сейчас в нашем доме забивают входную дверь для безопасности. Преступники нападают на всех. В городе творится хаос.
Мне удалось оторваться от погони. Я только ради вас спаслась. Мне кажется, ваша вчерашняя благодарность вдохнула в меня силы. И я много раз задала себе вопрос: «Почему я до сих пор никуда не сбежала?» И теперь могу помочь. Если нужно выйти, я покажу чёрный ход.
Роза кастрюлю брать не торопилась.
— Берите, берите, — настойчиво просила женщина. — Я справлюсь. Мне одной много не нужно. Я ещё хотела отдать вам часть накоплений.
Слышала в городе сплетни о том, что для спасения Клавдии Франсисовны её супруг отдал все деньги, и семья теперь находится в бедственном положении.
— А где сам супруг? — поинтересовалась Роза.
— А этого вам никто не скажет. Он вольный человек. Клуша подарила ему свободу на все пороки. Вот он и пользуется этим в своё удовольствие. Я слышала, — женщина стала говорить вполголоса и приблизилась к Розе, — что он устал быть мужем стареющей Клавдии и даже объявлял конкурс на новую жену. Клавдия восприняла это как шутку. Но он всерьёз искал себе муз. И судя по тому, что он уже несколько дней не появляется дома, нашёл.
И тут Розу осенило!
Она вдруг подумала, что Матвей похитил Ирму.
Сгоряча рассказала Клавдии о своих предположениях. Но потом пожалела об этом.
— Ты забрала у меня сначала Алёшу, а теперь при помощи своей коварной подружки забрала и мужа! Роза! Будь проклят тот день, когда я подошла к тебе и предложила помощь.
— А он и так проклят, Клавдия! — выкрикнула в ответ Роза. — Не делай из себя святую. Ты знала прекрасно, что твой муж — молод! Ты сама к нему пришла.
— Это ты меня привела. Он жил бы в своей подворотне, и мы никогда бы с ним не встретились.
— А как же твой сын? Как бы ты жила без маленького Алёши?
Клавдия задумалась и ответила резко:
— Вокруг меня была куча детей, я справилась бы. А ты только всё испортила, Роза. Ты всех перемешала, перекрутила. И нет в тебе стыда и сострадания. Нет жалости. А почему тогда ты ждёшь этого от других людей?
Твоё единственно правильное решение — оставить всех в покое и разобраться с тем, что ты хочешь сама. Нравится тебе на сцене — пляши и пой, нравится жизнь в таборе — ищи свой и уходи.
Только не отнимай людей у других. Не отнимай…
Клуша рыдала, время от времени как молитву читала: «Мотенька, любимый мой, гений мой, родной мой… Только ты любил меня всю. Только ты пил меня до последней капли, только ты дал почувствовать себя любимой. Мотенька, возвращайся, родной. Твоя Клавуня, твоя Клавушка ждёт тебя!»
Сын художника испуганно смотрел на мать.
От каши отказался. А сын Ирмы спал, посапывая и иногда всхлипывая.
Роза подошла к Клуше и спросила у неё:
— А что же мне теперь делать?
— Покайся, — ответила Клавдия сквозь слёзы. — Покайся за всё, что ты сделала. А дальше бог сам направит тебя.
— Бог… — произнесла Роза. — Он оставил меня в той степи. А я теперь должна перед ним предстать грешницей?
— Там тебя покинул не Бог, Роза. Там тебя покинул отец. Ты перепутала богов.
Роза усмехнулась, вспоминая последние слова Камо.
— Да и отец им не был…
—Поверь Роза, — советовала Клавдия, уже окончательно перестав плакать. — Через мои руки прошли тысячи судеб. И если бы я не ходила к Богу, я не справилась бы.
Роза кивнула. На следующий день попросив «падшую» присмотреть за сыном Ирмы, пошла в город.
«Падшая» взяв ребёнка на руки, расплакалась. Прижала к себе малыша, поцеловала его в лоб и спросила:
— Можно я оставлю его себе, если его мать не найдётся?
— Можно, — кивнула Роза.
А когда вышла из дома, поняла, что сказала глупость, подарив бедной женщине надежду. Отдать почти незнакомой женщине ребёнка Ирмы она ни за что не смогла бы.
Продолжение тут
Дорогие мои, спасибо за ваши комментарии. Дзен очень любит авторов, подписчики которых не скупятся на комментарии.
Вот уже два дня главы не улетали в блок. Чему я несказанно рада.
Радость эта ещё больше из-за того, что я на отдыхе и переписка со службой поддержки очень не входит в мои планы.
Спасибо, что вы есть у меня.
Сегодня также выложу пятый урок по вязанию медвежонка.
Кто ещё хочет связать его со мной, вам сюда