Сообщили печальное известие: умер Сергей Чернов, основатель издательства «Черновик».
Этот человек сделал очень много для развития гастрономической культуры в России. Он делал самые красивые — и самые дотошные в стране книги про еду. Благодаря Чернову мы можем читать на русском классическую французскую энциклопедию «Larousse gastronomique» и книги лучших шефов и кондитеров мира.
Он был совсем ещё молодым: 58 лет, обширный инфаркт.
Я попросил рассказать о нём Анну Тюрину, сооснователя коммуникационного агентства ProfCom, которая много лет работала вместе с Сергеем Петровичем.
В начале девяностых, когда ещё не было никакой ресторанной журналистики, а было «одно сплошное телевидение», Чернов был невероятно популярен. На одном из каналов он в компании таких же молодых журналистов вел программу «Экспресс-камера» — снимал и рассказывал новости в какой-то совершенно немыслимой для постсоветского ТВ манере.
Позже, когда я поступила на журфак МГУ, нам показывали выпуски этой программы как пример новой, дерзкой, нестандартной журналистики. А потом на журфаке появился он сам. Уже остепенившийся, солидный, со своей собственной компанией. Пришёл к своему бывшему и моему тогдашнему мастеру искать стажёров.
Не знаю, как и когда в его модную журналистскую жизнь вошли рестораны, но для меня Чернов и рестораны были вместе всегда. На смену «Экспресс-камере» пришла его программа «Ресторанный рейтинг», которую вела Даша Цивина. И появился офис в Козихинском, где сидели диспетчеры одноименной справочной службы. Когда интернет ещё подключался через модем, и новости о ресторанах можно было узнать только из газет, Чернов придумал первый профессиональный ресторанный консьерж-сервис: заключал с ресторанами договоры, консультировал гостей по телефону, бронировал им столы и в конце месяца получал проценты. Этот офис стал для меня и моей подруги-однокурсницы Юли Зориной первой настоящей работой. А Сергей Петрович — человеком, который открыл для нас мир гастрономии. Так что Патриаршие оказались в эпицентре гастрономической жизни намного раньше, чем многие думают, — и с его легкой руки.
Он приложил руку ко многому, что сегодня назвали бы экосистемой ресторанного бизнеса. Первая телепрограмма о ресторанах. Первые публикации о ресторанах в глянце. Первая Гильдия рестораторов, собиравшаяся всё в том же офисе: Новиков, Бухаров и Рожниковский, Деллос, Ордовский-Танаевский Бланко… Это из неё позже вырастет Федерация рестораторов и отельеров России — уже без Чернова, потому что он был, конечно, про творчество, а не про организацию или бизнес.
И, конечно, издательство «Черновик». В первой своей книге — про рыбу и морепродукты, — Чернов собрал рецепты и биографии главных на тот момент шеф-поваров столицы, когда о шефах говорить в принципе было не принято. А был ещё первый в России ресторанный путеводитель — «Черновик», вышедший в 2003-м. Взяв за основу систему «Мишлена» и прорейтинговав лучшие московские рестораны, он к каждому ревю в толстой книжке приложил фотографию чека: автор съел, оплатил и оценил. И нарисовал себя на обложке, с бокалом и вилкой. Не из тщеславия — просто он действительно умел есть так красиво и заразительно, как умеют немногие. Поэтому в своё время и сел сам в кадр «Ресторанного рейтинга», когда Даша из кадра ушла.
Близкие и друзья называли его Петровичем. Впервые я услышала это обращение от Лены, Елены Владленовны, невероятной просто, библейской жены, которая окружила его таким количеством любви и заботы, что солидный босс и бизнесмен позволил себе стать художником.
Не знаю, приносили ли его книги большой доход, но с ними он был счастлив и с ними войдет в историю. Невероятный перфекционизм Чернова, с которым он когда-то заставлял меня переписывать мои первые ресторанные тексты, в книгах издательства «Черновик» достиг апогея. Он печатал их на лучшей бумаге и нанимал лучших, выводя гастрономическую книгу на уровень искусства. Над каждым изданием работали самые профессиональные иллюстраторы, переводчики, редакторы, корректоры. Русский «Larousse gastronomique» вырос на несколько томов по сравнению с оригиналом — не из жадности издателя, как некоторые позволяли себе судачить, а потому что каждая статья требовала еще одной статьи в качестве пояснения, а та влекла за собой новые иллюстрации и ремарки. Неудивительно, что книги его получались самыми дорогими на нашем рынке.
Мне всегда казалось, что им не хватает маркетинга. Помню, мы даже что-то такое обсуждали на его даче в Малаховке, откуда я уехала с половиной «Ларусса». Тогда я пеняла ему, что он плохо их рекламирует, чтобы они продавались. Теперь жалею, что рекламы не хватило самому Петровичу — всего на два телеграм-канала.
Впрочем, в его-то мире всё правильно. Новости в телеграме провалятся вверх, забудется этот текст, который он бы вернул мне с едкими комментариями. А книги останутся. Практически весь Дюкасс и Робюшон, переведенные на русский, неподъёмный «Шоколад» Пьера Эрме, энциклопедическая «Кухня России», серии, открывшие нам имена лучших французских шефов и кондитеров, и длинные полки всего, что он возил на международные книжные ярмарки, возвращаясь, как говорится, в призах за лучшие гастрономические книги. И, конечно, «Ларусс», который с нашей последней встречи вырос ещё на пять томов. И который мне теперь придётся собирать самостоятельно.