Директор устало провёл ладонью по глазам:
-Ярослав! Давай поговорим.
Секундная растерянность во взгляде мальчишки сменилась всегдашней откровенно наглой насмешкой:
- А слабо, – объяснить своей дочери про вред курения?
Терёхин поднялся:
- Ярослав, я о другом сейчас.
- А у меня – перемена! Я отдыхать должен. Набраться сил, чтоб успешно постигать основы технической механики и слесарных работ.
Ярик повернулся, дверь директорского кабинета открыл носком кроссовки.
Через минуту Терёхин увидел в окно, как дочка и Ярослав выходят со двора техникума. После звонка на пару Михаил Андреевич прошёлся по учебным аудиториям. Ни Веры, – на занятии по приготовлению и оформлению горячих блюд, ни Стрельцова – на паре по основам технической механики не было… Вернулись они лишь к середине пары. Дочка счастливо склонила лицо к крошечному букетику сон-травы. Терёхин удивился: что, уже цветёт?..
А Ярослав стряхнул с Вериной куртки сухую травинку… Что-то говорил девчонке, – с непривычно опущенными глазами…
Дома Терёхин – впервые так резко… – спросил у Веры:
- Где… и с кем ты была на второй паре?
Вера не удивилась. Девчонка налила воды в кругленькую вазочку, бережно опустила крупные и пушистые фиолетовые колокольчики сон-травы. Усмехнулась, а у отца сердце замерло: и в улыбке, и в глазах – та же дерзость, что у Ярослава.
- А ты что, – не знаешь, с кем?.. А были мы в Глубокой балке. Видишь, – там цветут уже…
Терёхин загремел:
- Ты почему пропускаешь занятия? А ну, – карманы показывай! Снова – сигареты?
Вера посмотрела ему в глаза. Сняла куртку, швырнула её прямо в отцовские руки:
- Сочувствую. Ни сигарет… ни чего-то другого, что тебя интересует, ты там не найдёшь. – Кивнула на дверь маминой комнаты, посоветовала:– Ори вон на неё.
Дочка взяла вазочку с цветами, плотно закрыла дверь в свою комнату. Лиза вышла к мужу:
- Довоспитывался, Терёхин?.. Получил? А чего ты ждал от учебного заведения, куда ты дочку отдал, – мне на зло.
- Лиза… не в техникуме дело. Вера переживает из-за наших с тобой отношений… из-за того, что семья наша разрушена… Вспомни, как дочка любила нас с тобой… Мы ей оба нужны. И ещё долго будем нужны. Всегда.
- Давай без сентиментальностей. Вера – взрослая, и давно знает, что в жизни случаются разводы. Я заберу её с собой. Виталий Леонидович сказал, что есть чудесная школа-интернат. Это замечательная школа искусств, – для одарённых детей.
-Лиза!.. Какой интернат! – Терёхин обхватил голову руками.
-Если у тебя хватило ума лишь на то, чтобы выучить дочку на повариху, нашёлся человек, который в состоянии позаботиться о Верочкином образовании. Это решённый вопрос.
Вера распахнула дверь своей комнаты. Терёхин догадался, – носком…
- Что-то я особой одарённости за собой не замечала. Это кто решил, что я одарённая?
Вера упорно не обращалась к матери, не называла её мамой… Просто вызывающе смотрела на неё:
- Мне твой Виталий Леонидович… ну, ты поняла. Вместе с его интернатом для одарённых. Сам он… одарённый.
Терёхин успел перехватить Лизину руку, – жена замахнулась, чтобы ударить Веру по лицу. Негромко сказал:
- Не смей.
А Вера даже не моргнула, не отклонилась… Только большие серые глаза ещё больше потемнели, – так она ещё больше стала похожей на Ярослава Стрельцова…
Поздним вечером Вера неслышно вошла в комнату отца. Виновато обняла его:
- Пап, ты прости меня. Мы с Яриком думали, что за перемену успеем… Ты только не отдавай меня… ей.
Михаил Андреевич прижал дочку к себе:
- Никому я тебя не отдам. Только учиться надо, – раз ты выбрала эту профессию.
И от того, что он вдруг решился, – что вот прямо сейчас скажет Верочке, у него потемнело в глазах, показалось, дочка слышит, как стучит его сердце… А сам свой голос не слышал: – Вера!.. Ярослав… Ярослав Стрельцов…
Вера перебила отца. Вспыхнула от девчоночьей обиды:
- Пап!.. Мы с ним ни разу не целовались. Он, знаешь, какой строгий! Прямо – как ты! И смотрит, как ты. Так, что мне стыдно…
Терёхин медленно прикрыл глаза… Снова можно было дышать. Если бы сейчас мальчишка был рядом, как бы крепко он обнял его!..
- Вера!..
- Да знаю я! Что он хулиган и прогульщик. Но ты же сам говорил, что на первом курсе и ты…
Снова похолодело сердце: выходит, дочка помнит, как он недавно Ярослава Стрельцова сравнил с собой. А Вера доверчиво продолжала:
- У нас дома сейчас… у нас стало так, будто мы не дома… На улице тепло, в степи сон-трава расцвела… И пролески вот-вот расцветут, мы с Яриком видели по склонам балки… А дома у нас холодно. И неуютно… и обидно так. Я же вижу, что ты всегда грустишь… И ночью куришь. А Ярик жалеет меня, будто всё понимает… Пап! Ты не любил маму? Ты до сих пор любишь ту Анюту, фельдшера из посёлка, где ты был на практике…
Маленькая моя девочка! Как же тебе рассказать… Где взять такие слова, чтобы ты поняла…
- Я любил… и люблю нашу семью. Мама тебя родила. Я так ждал тебя, так хотел, чтобы ты родилась, – вот такая, самая любимая девочка. Ты родилась, и у нас получилась семья.
Верочка горько прошептала:
- А теперь… теперь она уходит от нас. С этим своим Виталием Леонидовичем.
Так и не назвала Лизу мамой. Словно забыла это слово…
… В выходной Ярослав уехал в посёлок, – надо было помочь деду посадить картошку на дальнем огороде. Дедушке в третью сегодня, и после обеда он ушёл. Ярик сам справился. Вечером умывался прямо под колодезной струёй, – как дед всегда делал. Мама вынесла большое полотенце, накинула его на плечи сыну, обняла мальчишку:
- Большой совсем стал.
А в синих-синих маминых глазах – какая-то тревога… И бабушка почему-то отводит глаза, сдерживает вздохи… После ужина Ярик ушёл в свою комнату, задремал даже. Перед глазами – ясно-жёлтые и розовые клубни картошки, вскопанная земля… И кажется, что всё вокруг мягко, пружинисто покачивается… Мама присела рядом, осторожно погладила его светлые волосы, склонилась, поцеловала прикрытые глаза. Ярик улыбнулся, сжал мамину ладошку. А мама тихо, застенчиво, как девчонка, сказала:
- А я замуж выхожу.
Ярик встрепенулся от полудремы. Ошеломлённо приподнялся на локте:
- Замуж?.. А как же…
Он хотел сказать: а как же серые глаза… Отчаянно хотел напомнить маме, как она целовала его глаза и тихонько говорила: глазки мои… сероглазки, любимые… И Ярик знал, что мама любила… в общем, отца любила. А отец… ну, в общем, он же не погиб в шахте!!! А как же – замуж?
А мама как-то грустновато улыбнулась, ещё раз поцеловала Ярика:
- А ты так и будешь моим самым любимым мальчишечкой. Самым-самым!
Про то, за кого замуж, Ярик догадался: ещё когда он учился в восьмом классе, они с дедом многозначительно подмигивали друг другу, улыбки прятали, – горного мастера Юрия Васютина маминым женихом называли… Васютин – он ничего дядька. Но – серые глаза!.. Такие, как у него, Ярослава!!! Такие глаза – и… мама так любила их! – у него и у директора техникума Терёхина…
- А – так ему и надо! – со своей привычной дерзостью решил Ярик. Но на сердце было тяжело, – наверное, из-за грусти в маминых глазах.
… После третьей пары – тренировка. Ярослав отправился в спортзал. Во дворе остановился: на скамейке в тополиной аллее сидела Вера. Как-то жалко, задумчиво ела булочку со сгущёнкой, отламывала кусочки Дымке. И Дымка почему-то горестно вздыхала…
Ярослав подошёл:
- Ты почему домой не идёшь? – Строго напомнил: У тебя же завтра – практическая по приготовлению хлебобулочных изделий!
Верочка даже плечиками повела: ну, точно, как отец! Брови так же сводит… И голос такой же. Подняла на Ярика потемневшие серые глаза:
- По-твоему, я не умею булки печь? – Достала из пакета булочку, протянула ему: – Хочешь?
Ярик не отказался: впереди – тренировка… К тому же Вера и правда лучше всех умеет печь булочки!..
А Вера сказала:
- Я домой вообще не пойду. Никогда.
Ярик перестал жевать, замер. Вспыхнул: ну, вот… Это он постарался!.. Добился, что Вера теперь не любит отца… и даже домой не хочет идти! И тут же попробовал себя утешить:
- А – так ему и надо!
Вслух по-прежнему строго сказал:
- Здрасьте! А куда ж ты пойдёшь? В общежитии местные девчонки не живут, ты же знаешь.
Вера прижалась к его плечу, тихо заплакала.
- Так. Рассказывай.
Сердце разрывалось, – оттого, что она плакала…
- Они разводятся. И у нас больше нет семьи. И она… мать, сказала, что я поеду с ней. С ней и с Виталием Леонидовичем. И я – в какой-то интернат… в какую-то школу искусств, – представляешь? Я даже рисовать не умею! И папу я ни за что не брошу!
Как-то неосознанно у Ярика промелькнуло:
- Папу не бросишь, – это хорошо… Его и так… все бросили, – вспомнил про то, что мама замуж собралась. Но тут же одёрнул себя: – А – так ему и надо!..
- Отец на два дня на семинар уехал. Если я вернусь домой, она и правда меня с собой увезёт.
- Так. Булки у тебя ещё остались?.. Я сейчас к Димке. Его брат отвезёт нас в мой посёлок. Там тебя никто не найдёт. Дымка с нами поедет.
В машине Вера задремала, – устала от слёз. А Ярослав в упрямом мальчишеском отчаянии убеждал себя: вот и сбылось! Вот и пусть Терёхин побегает, поищет дочку. Пусть сполна узнает, как это, – когда тебя бросают те, кого ты любил…
Продолжение следует…
Начало Часть 2 Часть 3 Часть 4 Часть 5
Часть 6 Часть 7 Часть 8 Часть 9 Часть 10
Часть 11 Часть 12 Часть 14 Часть 15 Часть 16
Навигация по каналу «Полевые цветы»