Именно из Гуслиц, а точнее из деревни Барская, был родом известный разбойник второй половины 19 в. Василий Чуркин. О нем даже написан роман в 4 томах Н. И. Пастуховым, главным редактором «Московского листка».
Правда, читала я и такое мнение, что уж слишком Пастухов сгустил краски, и на самом деле Чуркин вроде не был уж таким исчадьем ада. Наоборот, пишут о том, что гусляки считали его чуть ли не местным Робин Гудом: нападал он со своей шайкой, в основном, на проезжающие (неместные) обозы или грабил богатых фабрикантов. Как я поняла, по отношению к владельцам фабрик он был чем-то вроде бандитской «крыши», собирая с них дань, но не давая в обиду другим разбойникам, но опять точно ничего сказать нельзя, поскольку пишут разное.
Есть и еще одно мнение, что Чуркин был и не зловещим атаманом, и не справедливым Робин Гудом, а просто спившимся рабочим с местной ткацкой фабрики, рванью и мерзким человечишко. Об этом написал знаменитый Гиляровский, которого как раз Пастухов в качестве корреспондента отрядил собирать сведения о Чуркине. Дядя Гиляй был бесстрашным человеком, знакомым со всем преступным миром Москвы, и в том числе даже с братом Чуркина - Степкой Махалкиным. От него, кстати, он и услышал мнение про Чуркина: "Васька-то? Пустельга! Портяночник!"
И мнение это подтвердилось во время разговоров с гусляками:
"Какой он атаман, просто рвань, бывший фабричный от Балашова, спившийся с круга! Действительно, была у него шайчонка, грабил по дорогам, купоны фальшивые от серий печатал, - да кто у нас их не печатает, - а главное, ходил по фабрикам. Придут втроем, вчетвером; вызовет Васька хозяина: "Давай, говорит, четвертную, а то спалю". Ну, и давали, чтобы отвязаться. В поездах под Канабеевым из вагонов товар сбрасывали. Вот и все. А то - "атаман"! Просто сволочь..." – говорил приятель Чуркина, трактирщик из Ильинского Погоста Давыд Богданов. Гиляровский познакомился и даже два раза поборол на ярмарке Костю, как оказалось, главного помощника Чуркина.
Но, когда он привез все эти «неромантичные» сведения Пастухову, тот все равно написал про Чуркина, как знаменитого атамана.
Шайка действовала на огромной территории от Москвы до Владимира и особенно вдоль Владимирки и Носовихи. До сих пор около Павловского Посада есть Чуркина поляна, где якобы был его лагерь и даже по легенде закопан клад. Она находится в лесу между Евсеевским и Фатеевским перекрестками Носовихинского шоссе. И сейчас там гуляют дачники, а зимой по ней проходит лыжня.
Однажды Чуркина арестовали возле станции «Фаустово», посадили в тюрьму Богородска, но он довольно быстро умудрился бежать, воспользовавшись неким бардаком при смене начальства в тюрьме и потом долго прятался в Гуслицах. В лесу, рядом с деревней Цаплино, есть урочище «Чуркин колодец», где тоже, возможно, собиралась шайка Чуркина. Потом он все-таки вынужден был бежать и умер от болезни в Сарапуле Вятской губернии. Хотя есть версии и о том, что он два раза был сослан в Сибирь, прибегал обратно, был сослан в третий раз, и в Сибири его убили.
Портретов Чуркина не сохранилось. На обложке романа Пастухова - певец Павел Богатырев.
Зато сохранились легенды и даже песня про Чуркина, хоть, как выяснилось, он совсем и не герой и не атаман) Первоначально это было стихотворение немецкого поэта Фердинанда Фрейлиграта, переведенное на русский язык в 1846 г. под заглавием «Погребение разбойника». В оригинале речь шла про итальянских разбойников, но в России пели про Чуркина. И, оказывается, эта песня была очень популярной вплоть до революции. И в недавнем фильме про Ленина, которого играет Евгений Миронов, ему тоже поют про Чуркина.
Среди лесов дремучих
Среди лесов дремучих
Разбойнички идут,
В своих руках могучих
Товарища несут.
Припев:
Все тучки, тучки принависли,
С моря пал туман.
Скажи, о чем задумался,
Скажи, наш атаман.
Носилки не простые,
Из ружьев сложены,
А поперек стальныя
Мечи положены.
На них лежал сраженный,
Сам Чуркин молодой,
Он весь окровавленный,
С разбитой головой.
Бежавши кровь ручьею
По густым волосам,
Огняную струею
По голым по щекам.
К могиле подносили,
Сказали: «Братцы, стой!»
Все враз они сказали:
«Могилу брату рой!»
В могилу испускали
На шелковых кушаках,
Все враз они сказали:
«Прощай, товарищ наш!»
Прощай, товарищ милый,
Наш гордый атаман,
Пропала наша шайка,
Пропала навсегда.
А последняя разбойничья шайка в Гуслицах, которую возглавлял атаман Кабанов (Кабан), была ликвидирована только в начале 1930-х гг.