Южная ночь подкрадывалась к затерянному в степях хутору едва дыша. Дневная суета стихала. Сумеречные тени становились прозрачными, растекались сиреневыми лужами по двору, накладывали свои прохладные ладони на наши горячие головы, надеясь утихомирить до утра. Это было короткое счастливое время между дневными играми и сказками на ночь.
– Маруся! Хочешь, пойдём со мной к ручью? - Серёжа стоял, как часовой у лаза в заборе. Это могло значить только одно, что сегодняшний день еще не выжат до последней капли событий, записанных в Великую Книгу Перемен. – Привет! А чего ж не пойти, конечно пойдём, – я подпрыгнула со скамейки, в полёте подхватив любимый прутик, стоящий в углу веранды в ожидании приключений. Проскакав на «лошадках» вдоль забора до места, где моя тропинка встречалась с соседской у калитки, мы объединились в эскадрон. Отсюда вечерами мы ходили на выпас за огородами, где телята «догуливали», пощипывая траву до самого темна. Дорога к пойме ручья шла вдоль зарослей крапивы, которая нам представлялась могучим войском неприятеля, а миновать врага без боя было не мыслимым. Вооружившись тальниковым прутом, Сережа с криком рубал головы крапивному войску, как Чапаев, пробиваясь к своим напрямки. Ожоги злющей травы подогревали накал неравного боя. Я же, продвигаясь в «обозе», подвывала, пытаясь попасть в тональность, выдержать строй и соблюсти приличия в благодарность за приглашение на вечернюю прогулку.
Добравшись до цитадели, слегка помятые и пораненные врагами, мы усаживались на потемневшие от времени мостки, опускали обожжённые ноги в разогретую за день воду. Стопы касались прохладной воды, удары сердца замедлялись, реальность растворялась в воздухе, оставив нас наедине с панорамой вечернего неба. Она была поделена на двое. За нашими спинами горизонт начинал укрываться чёрным бархатом, расшитым звёздной пылью. Впереди за ручьём небосклон был всё ещё светел. Мы били ногами по воде, поднимая россыпь перламутровых брызг. Дремавшие водомерки бросались в рассыпную прячась в кустах рогоза. Хор лягушек на мгновение замолкал, затем одинокий солист вновь затягивал немудреную мелодию, и всё семейство откликалось его почину. В розовом муаре перед нами начиналось сказочное представление. Мы замирали. Над тихой заводью появлялись голубые стрекозы. Они резвились в волшебном танце, то застывали на месте, заглядывая нам в глаза, то резко пикировали вниз к самой воде и вновь делали неожиданный кульбит. Предугадать следующее движение было невозможно, а потому, как завороженные, мы наблюдали за ними до тех пор, пока танцовщицы не исчезали вместе с закатом. Засмотревшись на чудеса, потянувшись за стрекозой, я наступила на скользкий окатыш и плюхнулась в воду. Первое, что мне пришло в голову – насколько неприлично будут выглядеть мои мокрые трусы? Серёжа прыснул в кулак, но устыдившись, сочувственно покачал головой: «Если бы ты тонула, я бы тебя спас!» Оценив предполагаемый подвиг, я отжала подол платья: «Вот ещё, я может плавать умею,» – пора было закрывать инцидент.
Взявши телёнка в плен, мы развернулись в сторону дома. Разговор не клеился. Телёнок шел впереди, зарывая копыта в тёплую пыль и крутя хвостом перед нашими носами. Жухлая трава вместе с мелкими камешками выбивалась из-под его ног, летела в сторону конвоиров, прилипала к мокрым ногам. Мы беспрестанно останавливались, балансируя на одной ноге, вытряхали мусор из сандалий и вприпрыжку догоняли беглеца. Вдруг хруст под ногами пленного всполошил все вокруг. Копыто провалилось в осиное гнездо. Рой взвился в небо, закрыл собой остатки розовой каймы горизонта. Мы завизжали, телёнок с перепугу взбрыкнул. Наш гарнизон понесся сквозь строй крапивного войска, отбиваясь от предательских пуль, по минному полю коровьих лепёшек. Повалив дряхлую изгородь, мы разбежались к своим куреням.
Тёплый свет домашнего уюта снова обещал мне защиту от всех дневных бурь. – А теперь - стакан молока, сказку и спать, – Бабушка поцеловала меня в лобик и подтолкнула к рукомойнику во дворе, – Умойся, а то вон на тебе лица нет! Я заглянула в обломок зеркала, примотанного синей изолентой к Мойдодыру. Лицо было на месте. Ну вот, опять бабушкины шуточки!