Немного истории: традиционно говорится и пишется, что уже 16 февраля, то есть через две недели после смерти Пушкина, Наталья Николаевна с детьми отправилась к брату Дмитрию, в их фамильное имение Полотняный Завод. Иной раз добавляется, что, потеряв мужа, Натали была сильно потрясена и тяжко страдала, особенно мучили её сильные и крайне болезненные судороги в ногах. И потому петербургские врачи категорически предписали ей ехать прямо в деревню.
Справедливости ради надо сказать, что Наталья Николаевна имела намерение после похорон мужа остаться в Петербурге. Даже подала прошение на имя императора, ведь ей надо было где-то жить. А на это требовались средства. Однако тот отклонил её просьбу, посоветовав уехать на время в родовое поместье.
Там около двух лет она вела затворнический образ жизни и почти никого, кроме родственников, не принимала. Из чего нынче делается вывод, что она исполняла предсмертное «завещание» мужа: «Поезжай в деревню. Носи по мне траур два года, а потом выходи замуж, но только за порядочного человека». Идиллия, да и только!
Предпочитающие видеть картину событий таковой не принимают в расчёт несколько деталей. На момент смерти мужа Наталье Пушкиной всего 24 года, у неё на руках четверо детей, младшей из которых всего 8 месяцев, и им не на что жить. Нечем платить обслуге и оплачивать петербургскую квартиру, просто не на что есть. Отъезд в имение — единственный выход в сложившейся ситуации. По той же причине в Полотняном Заводе вместе с ней жила и сестра Александра.
К тому же многие в столице считали Наталью виновной в случившемся. Защитников у вдовы Пушкина, надо признать, нашлось немного. Тем не менее спустя десятилетия их записали в друзей поэта и стали ссылаться на их «свидетельства». Мол, барон Густав Фризенгоф со слов тётушки Натальи Николаевны 7 марта 1837 года утверждал: «Пушкин был… убеждён в невиновности своей жены, которая его страстно любила». (В словах Загряжской самое впечатляющее и одновременно занимательное — «страстно любила».)
Или: поэт, прозаик и драматург Нестор Васильевич Кукольник, знавший Пушкина, записал в своём дневнике: «Несколько минут после смерти Пушкина Даль вошёл к его жене; она схватила его за руку, потом, оторвав свою руку, начала ломать руки и в отчаянии произнесла: «Я убила моего мужа, я причиною его смерти; но богом свидетельствую, — я чиста душою и сердцем!».
Вот так: «убила», но «чиста». Как такое могло получиться? Ответ находим в «Записках» Александра Андреевича Щербинина, гофмаршала Двора Его Императорского Величества:
«Жена Пушкина заверяла, что не имела никакой серьёзной связи с Дантесом, однако созналась, бросившись в отчаянии на колени перед образами, что допускала ухаживания со стороны Дантеса, — ухаживания, которые слишком широко допускаются салонными обычаями в отношении всех женщин, но которых, зная подозрения своего мужа, она должна была бы остеречься».
Получается: «чиста» по причине, что дуэль произошла с Дантесом, а у неё с ним ничего серьёзного не было.
Большинство же современников безжалостно упрекало её в том, что она не понимала, кто был рядом с ней, что у неё был роман с Дантесом, что по её вине Россия потеряла гения. И находиться в атмосфере недоброжелательства было довольно неразумно. Это пришлось осознать и ей самой, прекрасно понимал это и Николай I. Государь и так, как обещал, простил долг Пушкина казне в размере 43 000 рублей и приказал заплатить все его частные долги на сумму 92 500 рублей, назначил пенсию вдове 5000 рублей в год и детям по 1500 рублей, повелел очистить имение Михайловское от долгов и издать за казённый счёт Собрание сочинений в пользу вдовы.
Лишних разговоров он не любил. А одно даже пребывание Пушкиной в столице могло вызвать ненужные толки. Тем более что без них, конечно же, не обошлось. По Москве пронесся слух, что по приказу царя вдову поэта постригли в монахини. Проще было последовать простому решению: на красавице-вдове свет клином не сошёлся. 1837 год — время, когда император обращает своё галантное внимание на фрейлину Высочайшего двора Екатерину Петровну Мусину-Пушкину. Той 21 год, она красива и известна своим легкомыслием. Впрочем, так судит свет. Дочь историка Карамзина Софья Николаевна, хорошо знавшая фрейлину, отзывалась о ней куда откровенней:
«Катрин пошла, глупа, как мало женщин на земле. Ни зёрнышка здравого смысла в голове и никаких принципов поведения в сердце. Тот, кто женится на ней, будет отъявленным болваном».
Что не помешало той, бывшей фавориткой многих кавалеров, стать фавориткой Николая I.
Что далее? В конце 1837 года императору приходится насильно выдавать замуж свою любовницу, которая находилась в это время уже на достаточно большом сроке беременности, за сына генерал-адъютанта Александра I князя В.С.Трубецкого — Сергея Васильевича Трубецкого. Именно его Николай I назначил виновником приключившейся с ней беременности. Он на год старше невесты. Каков из себя? Сегодня его назвали бы типичным представителем «золотой молодёжи». Царь, мягко говоря, молодого князя недолюбливал. Потому, можно предположить, и выбор — быть мужем беременной Екатерины Мусиной-Пушкиной — пал на него. Во избежание каких-либо шероховатостей царь лично присутствовал при их венчании. 25 марта 1838 года у молодожёнов родилась девочка, получившая имя Софья.
История была скандальной и наделала много шума. Пришлось даже параллельно запустить слух, который тут же подхватил московский почт-директор А.Я Булгаков:
«Весь Петербург теперь только занят обрюхатевшею фрейлиной Пушкиной. Государь всегда велик во всех случаях. Узнавши, кто сделал брюхо, а именно князь Трубецкой, молодой повеса,.. он их повелел обвенчать и объявил, что она год, как тайно обвенчана».
Однако после рождения младенца супружеский союз распадается. Что вызвало раздражение царя. Известно, что Николай I предоставлял своим офицерам выбор между гауптвахтой и прослушиванием опер Глинки в качестве наказания. Но когда дело касалось той или иной «симпатии» императора, его раздражение никогда не ограничивалось шутейным выбором. И потому дальнейшая судьба Сергея Трубецкого типична для всех мужей фавориток императора, осмелившихся бунтовать против подсунутого им «бракованного товара». Он отправлен на Кавказ. (Там в июле 1841 года — кто-то припомнит — он станет секундантом на дуэли Лермонтова с Мартыновым.)
Екатерина Петровна с ребёнком уехала в Париж. Сначала Софья жила с матерью, затем, с 1848 года воспитывалась в одном из французских пансионов. В 14 лет она вернётся в Россию, можно сказать, под покровительство русского императора. В конце 1852 года её зачислят в Екатерининский институт благородных девиц. Там по «непонятным» причинам Софья Трубецкая пользовалась особым положением и удобствами. При ней была горничная, ей разрешено было не учить немецкий язык, но с ней усиленно занимались русским языком, так что к концу выпуска она выучилась говорить и писать на нём. Николай I посетил её выпускной бал. Но, вот беда, окончание института Трубецкой совпало со смертью Николая I, и императрица «почему-то» не пожелала сделать её своей фрейлиной.
Известен портрет Софьи Трубецкой, написанный модным портретистом того времени, немецким живописцем Ф.К. Винтерхальтером.
Обычно обращают внимание на букетик полевых цветов в руках красавицы и рожь в её волосах, намекающих на естественность, простоту. Замечают, что белый наряд подчёркивает это впечатление, как и жемчуг (который, надо честно сказать, совсем не прост, потому что он баснословной стоимости). Но желающие могут расположить рядом с этим портретом портрет Николая I. Одного взгляда достаточно: Софья Сергеевна Трубецкая очень похожа на Николая I. Что, конечно же, ничего не доказывает.
Уважаемые читатели, голосуйте и подписывайтесь на мой канал, чтобы не рвать логику повествования «Как наше сердце своенравно!» Буду признателен за комментарии.
И читайте мои предыдущие эссе о жизни Пушкина (1 — 67). Нажав на выделенные ниже названия, можно прочитать пропущенное:
Эссе 4. Любая легенда всегда приближена к правде
Эссе 53. Жена Пушкина воскликнула: «Господи, до чего ты мне надоел со своими стихами, Пушкин!»