– Тем, кто по кону ведает да правь славит, – слава! – В объективе селфи-камеры, снимавшей унылую комнатку деревенского дома (явно простоявшего некоторое время пустым, брошенным да лишённым заботливой хозяйской руки) появился тощий патлатенький мужичонка с не самой опрятной бородой, торчавшей веником. И не просто появился, а запрыгал, сидя за столом на колченогой табуретке, энергично вскидывая вверх правую руку. – Слава, слава! У-РА!
Тощее его седалище при этом с костяным стуком соприкасалось с деревянной поверхностью табурета, а сам предмет мебели страдальчески, по-стариковски скрипел.
– Вы на канале «Слово РАтатуя», и с вами я, Православ Ариевич, благослови нас всех Инглия, – протараторил мужичок, кокетливо поправил очелье и отдёрнул расшитую уймой свастичных символов рубаху, более похожую на ночную сорочку. – Сегодня, дорогие мои ведрусы, мы разберём очень важную тему для каждого славяно-ария – как и чем пРАвильно кормить домового. Как видите, съёмка ведётся не в нашей привычной студии. – Под словом «студия» подразумевался закуток в городской квартирке. – Чтобы отснять наш материал, я специально отправился в деревню, сейчас нахожусь в домике, доставшемся мне от покойной бабушки, да пребудет душа её в пресветлой Сварге. Уж тут-то точно есть домовой – самый настоящий, деревенский, не испорченный рептилоидами, как это часто бывает в городах.
При упоминании о рептилоидах мужичонка яростно перекрестился, пояснив, что этот его жест обозначает вовсе не крестное знамение, а Перунову молнию, сжигающую проклятых космических пришельцев.
– Как мы ведаем – а ведаем мы зело много, ибо само название наше – ведрусы! – православные предки наши питались воздухом, насыщенным божественной энергией солнечного света – Ра, – продолжил Православ Ариевич. – Иначе говоря, пРАной. Это уже потом проклятые рептилоиды приучили жрать сначала растительную пищу, а потом и мертвечину, язви их Вышень с Крышнем! А наш домовой-батюшка – он по кону ведает, за кон не заступает. Посему лучшее угощение для него – пРАна и есть! – Мужичонка торжественно извлёк откуда-то из-под стола пиалочку. – Смотрите, ведрусы, ведайте, православные: энергично дышим в посудинку, сосредоточившись на состоянии высшей благости и мысленно читая по памяти свои любимые места из славяно-арийских вед преподобного отца Александра. – Православ Ариевич старательно попыхтел в пиалочку. – И всё, ставим на солнышко заряжаться энергией РА. Скажем, до заката. А перед сном ставим нашу пРАну домовому к печке. Обязательно проговариваем мантру:
Славься правь и правься славь,
Веды воцаритесь,
А историки – все в навь,
Там навек заткнитесь!
Всё, наш пРАвильный славяно-арийский домовой будет просто счастлив. Ну а вам, братья ведрусы, по кону ведающие да за кон не заходящие, остаётся скинутся по ссылочке в описании донатиками на строительство православного храма пресветлой Инглии…
***
– Энто возмутительно! – председательствующий над небольшим собранием нечистой силы домовой – седенький, лохматенький, весь из себя взъерошенный и будто бы даже наэлектризованный – вскарабкался на покосившееся крылечко, как на трибуну. Потряс кулачком. – Вопиюще просто!
– Поддерживаю, – кивнул присутствующий банник. – Добрый человек – он с пути-дорожки непременно в баньку наведается. Водички наносит, дровишек наколет, растопит, пропарится… – Дух тосковал о том, что его локусом лет десять не пользовались по назначению, и всем своим видом напоминал засохший берёзовый веник. – А энтот… энтот вообще хоть моется? Какой-то весь из себя запаршивевший.
– Может быть, некогда человеку, – рассудительно заметил третий (и последний) присутствующий – дворовой: тёмный, аморфный, не очень-то определённый. – Занятый он, блог у него.
– Так если блохи у человека – и подавно в баню надоть! Незамедлительно!
– Подожди ты со своей баней, – вздохнул домовой. – Тут такое дело вытанцовывается. И до нас инглинги добрались – не ровен час разгневает энтот Аронович приезжий Перуна сантьями своими, а тот под горячую руку в наш-то домишко молнию громовую метнёт. Нам убыток! Мне, по крайней мере, в первую очередь. – Дух сокрушённо покачал головой и скороговоркой проговорил: – Жили-были не тужили, здрасьте, веды покупайте… и на храм… этой… Англии…
– Инглии, – перебил, поправив, дворовой.
– …жертвуйте.
– А вы знаете, что за угощение мне энтот блохер оставил? – помрачнел пуще грозовой тучи домовой и вытащил откуда-то из-под бороды пиалу.
– Пустая, – констатировали его собеседники.
– Вы понюхайте.
Первым над посудинкой осторожно посопел дворовой, предположил:
– Носки он в неё запихивал, что ль, ношеные?
– Скорей он в неё энто… воздух спортил, – скривился банник.
– ПРАну энто он мне готовил! – взревел домовой, которому будто бы на любимую мозоль наступили. – Я ему за такие подношения… Ведрус стоеросовый! Ну, я ему!.. – Он в сердцах отшвырнул посудинку куда-то в сторону и схватил случившееся неподалёку от крыльца жестяное ведро, скрылся с ним в избе.
– Чего это он? – почесал затылок дворовой.
– Задело ить. – Банник повторил его жест. – Он угощение очень уж уважает, а тут уж сколько лет никто ничего, как старушка-то преставилась… Вот и…
Из дома донёсся жестяной грохот, перемежаемый утробным хохотом домового, а после – жалким и перепуганным мычанием Православа Ариевича.
– Вот теперь ты настоящий ведрус! – торжествующе воскликнул домовой, и на улицу кубарем выкатился мужичонка в сорочкообразной рубахе (носил он её практически не снимая, в ней же и спал). На плечах его плотно сидело ведро, точно пародия на лыцарский шлем, причём не оценивший пРАны домашний дух коварно сплющил жестяную ёмкость парой ударов, дабы не снималась.
– Караул! Рептилоиды! – заполошно провыл из-под ведра Православ Ариевич. – Галактика Пекло атакует!
– Я тебе дам галактику Пекло с рептилоидами, болезный, – процедил домовой и, залихватски ухнув, отвесил по тощему заду мужичонки изрядного пинка, от которого тот с подведёрным рёвом улетел в ночную темноту, повалив обветшавший забор.
– Гол, товарищи! – подытожил дворовой. – Предлагаю считать товарищеский матч инглинги – домашние духи законченным. Победа присуждается последним.
Продолжение следует...
