Людмила Васильевна недавно выдала замуж свою единственную дочь и теперь наслаждалась свободной жизнью сорокалетней женщины, сочиняя женские романы и публикуя их на своих страничках в социальных сетях.
Два года назад она по-хорошему развелась с мужем, который ничего себе не взял, а всё оставил ей. И теперь у Людмилы Васильевны в собственности было две квартиры: однокомнатная и двухкомнатная. В двушке они с Ниной жили, а однушку сдавали.
Когда Нине исполнилось 19, она влюбилась и вышла замуж за своего ровесника Дениса. Нина с Денисом учились на одном курсе института. Оба нигде не работали и обоим помогали родители.
Денис приехал в Москву из Питера.
— Хитрый малый, — как определила его Людмила Васильевна. — Даром, что молодой, а палец в рот не клади. Откусит.
Такой вывод Людмила Васильевна сделала после того, как выделила детям однокомнатную квартиру и услышала от Дениса претензии, вместо слов благодарности.
— А почему не двухкомнатную? — ворчал Денис, когда они с Ниной собирали её вещи и он думал, что их никто не слышит. — Зачем ей одной двушка, если она — одинокая? Поговори с мамой, Нина. Может, она ещё смилостивится и пустит нас в двушку?
Нина обратилась с этой просьбой к матери.
— Мама, а тебе не слишком просторно будет одной в этой квартире? — спросила Нина. — Может, мы с Денисом здесь останемся, а в однушку ты поедешь?
Людмила Васильевна тогда ничего дочери на это не сказала, а просто повертела пальцем у виска, и на этом разговор был окончен. Но она поняла, что её зять ещё тот жук и с ним следует держать ухо востро.
Прошло полгода после свадьбы.
— Контроль, контроль и ещё раз контроль, — уверенно говорил Денис, решительно шагая по комнате взад и вперёд. — Полный контроль. Иначе, — Денис остановился, посмотрел на Нину и развёл руками, — ничего нельзя гарантировать.
— Ты так думаешь? — испуганно спросила Нина.
— При чём здесь я? — воскликнул Денис и снова стал ходить по комнате взад и вперёд. — От твоей мамы всего можно ожидать. Такой возраст. А я здесь ни при чём.
— А что именно от неё можно ожидать?
— Да всё, что угодно, если за ней нет постоянного контроля, — ответил Денис. — Мы же ничего о ней не знаем. Где она сейчас? Что делает? О чём думает? Какие у неё планы на будущее? Может, она уже продала свою квартиру, выскочила замуж за какого-нибудь проходимца и уехала с ним куда глаза глядят.
— Да что ты такое говоришь, Денис? — возмутилась Нина. — С какой стати моей маме так поступать?
— А я не знаю, Нина, с какой, — сказал Денис. — Это ты у неё спроси. С какой стати сорокалетние женщины, которые остались без контроля, вдруг начинают вытворять разные глупости? Особенно те, у которых есть замужние дочери.
— Не знаю, — сказала Нина. — А они вытворяют?
— Ты ещё спрашиваешь, — Денис горько усмехнулся. — Если нет надлежащего контроля, то им больше ничего другого не остаётся.
— Да ладно тебе, — Нина испуганно махнула рукой. — Моя мама — не такая.
— Все они — не такие, — сказал Денис. — Но только знай, Нина, что нет такой женщины, которая бы выдала замуж дочь и после не совершила какую-нибудь глупость.
Денис вдруг стал очень серьёзным и посмотрел куда-то вдаль туманным взором.
— Мне иногда кажется, Нина, что таких женщин хлебом не корми, а только дай возможность влезть в какую-нибудь авантюру.
— В какую авантюру? — не поняла Нина.
— В какую? — горькая улыбка появилась на лице Дениса. — Влюбиться, например, в кого-нибудь прохвоста, который моложе её, и всё своё богатство, накопленное за долгую и честную жизнь, ему отдать.
— Но у моей мамы никакого богатства нет, — Нина пожала плечами, — отдавать нечего. Разве что квартира двухкомнатная. Да и та, ты же видел, не ахти какая. Маленькая хрущёвка на первом этаже. С видом на помойку. Какой прохвост на такое польстится?
— В Москве сегодня, Нина, и маленькие хрущёвки на первых этажах и с видом на помойку — это роскошь! — решительно сказал Денис. — И ты плохо знаешь прохвостов. А я уверен, что уже сейчас есть кто-то, кто рассчитывает на всё это.
— С чего ты это взял, Денис?
— Чувствую, — ответил Денис. — Сердцем чувствую. И если уже сейчас не предпринять серьёзные меры, то после сами локти кусать будем.
— Какие меры? — не поняла Нина.
— Я вот что предлагаю, — сказал Денис, — давай пригласим твою маму на ужин и серьёзно с ней поговорим. Предложим ей съехаться с нами, а для этого обменять её двушку и нашу однушку на четырёхкомнатную или даже пятикомнатную квартиру.
— Ты хочешь, чтобы мы жили в одной квартире с моей мамой? — спросила Нина.
— Жизнь заставляет нас с тобой так поступить, Нина, — сказал Денис. — Сама подумай. Она там чего угодно сделать может. Потеряем ведь её квартирку-то. А если съедемся, то она окажется под нашим постоянным, неусыпным контролем. Нам спокойнее.
— Так она может замуж выйти, и с нами живя, — сказала Нина.
— С нами-то? — Денис усмехнулся. — А вот это вряд ли. Мы такого безобразия не допустим.
— Думаешь, она согласится съезжаться? — спросила Нина.
— Надо сделать всё, чтобы согласилась, Нина, — сказал Денис. — Скажем ей, что так будет лучше для всех нас.
Нина не стала возражать, и Денис позвонил Людмиле Васильевне и пригласил её на ужин.
— Есть серьёзный разговор, Людмила Васильевна, — сказал Денис.
«Ну, значит, задумал уже что-то, — подумала тогда Людмила Васильевна. — Наверное, опять насчёт квартиры что-нибудь предложат.»
Она приехала к детям в гости, и за ужином хитроумный Денис и предложил съехаться.
— Ну, а что, — рассуждала Людмила Васильевна, — съехаться можно. Чего не съехаться. В четырёшку, говоришь?
— Если доплатить, то можно и в пятикомнатную, — сказал Денис и жадно облизал губы. — Как захотите, Людмила Васильевна. Вам решать. Только, Вы же знаете, у нас с Ниночкой денег нет. А то мы, конечно, доплатили бы. Если только Вы, Людмила Васильевна, доплатите. А так — дело-то верное, согласитесь.
— Хорошее дело, — согласилась Людмила Васильевна и посмотрела на дочь. — Можно и доплатить. Но только я не одна к вам перееду. Со мной ещё один человек будет.
— Какой ещё человек? — в один голос удивились Нина и Денис.
— Очень дорогой для меня человек, — сказала Людмила Васильевна. — Мужчина! Но вы не подумайте чего, у нас с ним всё серьёзно. И мы, наверное, скоро поженимся. Может быть. А может, и нет. Я ещё точно не решила.
— Да как же это, Людмила Васильевна? — прошептал Денис.
— Мама! Но почему ты мне ничего об этом не сказала? — воскликнула Нина, вспомнив слова мужа о том, что за мамой необходим полный контроль, иначе она чего-нибудь отчебучит.
— А почему я должна тебе что-то говорить? — удивилась сочинительница женских романов. — Ты мне про своего Дениса много рассказывала, когда начала с ним встречаться? Я про него узнала, только когда ты сказала, что замуж выходишь.
— Сравнила тоже, меня и себя, — возмутилась гордая Нина. — Я живу по принципу, что весь мир крутится вокруг меня. И поэтому я не обязана была докладывать тебе о своей личной жизни. Когда пришло время, тогда и сказала.
— Ну, вот и я не обязана, — сказала Людмила Васильевна, — потому что живу по тому же принципу. В чём проблема-то?
— Ни в чём, — обиженно отвечала Нина, — а только ты — не девочка девятнадцатилетняя, как я. Вот! Это мне можно скрывать от тебя свою личную жизнь, а тебе от меня — нет. А кроме того, мама, все не могут жить по принципу, что весь мир крутится только вокруг них.
— Приехали, — Людмила Васильевна усмехнулась, — ты это сама придумала?
— Я у тебя — единственная дочь, между прочим, — сказала Нина, — а ты ведёшь себя так, как будто это не ты, а я тебе чем-то обязана. Вместо того, чтобы души во мне не чаять и каждый мой каприз исполнять, ты только нервы нам с Денисом треплешь.
— А разве я тебе чем-то теперь обязана? — удивилась Людмила Васильевна. — Ты вышла замуж, и теперь пусть твой муж вокруг тебя прыгает, души не чает, пылинки сдувает, капризы твои исполняет. Правильно, Денис? А с меня хватит.
Денис решил вмешаться в разговор. Он испугался, что всё дело может расстроиться из-за какого-то пустяка, и тогда прощай комната для личного пользования, о которой Денис мечтал с тех пор, как женился.
— Ты успокойся, Нина, — сказал Денис, — Людмила Васильевна тоже имеет право на свою личную жизнь. А поскольку ты замужем, то, конечно, твои детские манипуляции на неё уже не действуют.
— Спасибо, Денис, — сказала Людмила Васильевна.
— Не за что, — ответил Денис, — приходите к нам завтра на ужин вдвоём. Познакомимся и обсудим всё.
На том и порешили.
— Ничего-ничего, — уверенно говорил Денис уже ночью, лёжа в постели, — ещё не всё потеряно. Главное, что мы вовремя придумали съезжаться. А иначе бы и не узнали ничего. А так — ещё всё можно исправить. Посмотрим, что это за «дорогой для неё человек». Ещё всё можно исправить.
— Я на тебя обижена, — сказала Нина. — Нет, чтобы меня поддержать, ты встал на её сторону.
— Ох, Нина! Ну, не о том ты думаешь, — тяжело вздыхая, сказал Денис. — Да и не время сейчас обижаться. Вот решим все проблемы, и обижайся сколько угодно, я слова не скажу.
Не знал Денис, что не было у Людмилы Васильевны никакого дорогого для неё человека. Это она, как писательница, всё придумала на ходу. Просто она не хотела съезжаться.
«Зачем мне это надо? — подумала Людмила Васильевна, когда начался разговор о том, чтобы съехаться. — Мне и без них хорошо. А насчёт того, что нам всем от этого только лучше будет, это ты врёшь, Денис. Никому от этого лучше не будет.»
«Надо выбрать кого-нибудь для ужина сегодняшнего, — думала Людмила Васильевна. — Но кого?»
В квартиру позвонили.
Денис подошёл к двери, посмотрел в глазок, изобразил на лице дежурную улыбку и открыл дверь. Людмила Васильевна, а с ней какой-то мужчина, на вид чуть старше Дениса, вошли в квартиру.
«Вот этого я и боялся, — подумал Денис, когда ему представили гостя. — Не понятно, а сколько ему лет? Такое впечатление, что не больше двадцати пяти.»
— Знакомься, Денис, — сказала Людмила Васильевна, — Лев Николаевич.
Денис понял, что надо звать жену.
— Ниночка, — громким и тревожным голосом закричал Денис, — мама пришла и с ней Лев Николаевич.
В прихожую вышла Нина. Она улыбалась, но как только увидела Льва Николаевича, так сразу улыбка исчезла с её лица, и она покраснела.
«Это кто? — подумала Нина. — Господи, но какой же он красивый. Такое впечатление, что сошёл со страниц журнала мод?»
— Если хотите руки помыть, Лев Николаевич, — робко сказала Нина, — можете пройти в ванную. Полотенце у нас там — чистое.
Лев Николаевич прошёл в ванную комнату. Нина посмотрела на маму. Денис с интересом посмотрел на жену.
— Мама, ты в своём уме? — шёпотом кричала Нина.
— А что такое, доченька?
— Почему он такой молодой? — спросила Нина. — Ты вообще соображаешь? Неужели ты думаешь, что он тебя действительно любит?
— Он меня просто обожает, — сказала Людмила Васильевна. — А почему ты сомневаешься?
— Он кто? — спросил Денис.
— Занимается утилизацией отходов, — сказала Людмила Николаевна. — А какое это имеет значение?
Лев Николаевич вышел из ванной. Нина не сводила с него глаз.
«В такого не влюбиться не возможно, — подумала Нина.»
— Прошу к столу, — сказала Нина.
Сели за стол.
— Не стесняйся, Лев Николаевич, — сказала Людмила Васильевна, — чувствуй себя как дома. Ты ведь уже почти член семьи. Месяца через три мы все будем счастливо жить вместе.
А Лев Николаевич и не стеснялся. Он с аппетитом ел всё подряд.
— Мама сказала, что Вы занимаетесь утилизацией отходов? — спросила Нина, когда Лев Николаевич всем своим видом показал, что больше в него не влезет. — Наверное, в Москве — это выгодный бизнес?
— Как сказать, — ответил Лев Николаевич, — конкурентов много.
— Но на хлеб с маслом, наверное, хватает? — весело спросил Денис.
— На это хватает, — уверенно ответил Лев Николаевич.
— А своей квартиры у Вас нет? — спросила Нина.
— Откуда? — грустно ответил Лев Николаевич. — Сам-то я — не местный. Приехал сюда учиться. В институт не поступил. Вот теперь и работаю шофёром на мусороуборочной машине. Устаю очень. До знакомства с Людмилочкой жил в общаге. Сейчас, конечно, легче стало. Людмилочка и накормит, и... Ну, Вы понимаете, Денис.
— Понимаю, — сказал Денис.
— В общем, мы с Львом Николаевичем всё обсудили, — сказала Людмила Васильевна, — и согласны съезжаться. Но только у нас условие. У Льва Николаевича должна быть своя отдельная комната. Он к этому привык. Ведь так, Лев Николаевич?
— Так, — уверенно ответил Лев Николаевич. — Уже полгода как живу в отдельной комнате. Красотища. Я о таком, если честно, и не мечтал.
— Каждому человеку важно иметь место, где можно побыть одному, — сказала Людмила Васильевна. — Ты наелся, любимый?
— Наелся, — ответил Лев Николаевич. — А можно мы с собой возьмём, то что не доели. Я тогда ещё перед сном поем. Организм — молодой. Растущий. Постоянно требует поступления большого количества калорий.
— Ты — моя прелесть. Ну, конечно, можно, — сказала Людмила Васильевна. — Зачем спрашиваешь. Сейчас Нина тебе всё уложит в контейнеры. Завтра выходной, и ты сегодня можешь второй раз поужинать.
— А как проснусь, смогу сытно позавтракать, — радостно сказал Лев Николаевич.
— Как же я тебя люблю, — сказала Людмила Васильевна. — Давай я тебя причешу. Ты чего-то разлохматился.
На следующий день Нина и Денис подкараулили Людмилу Васильевну на улице.
— Мы о тебе заботимся, мама, — сказала Нина, — поэтому и хотим, чтобы ты жила с нами и вышла замуж не абы за кого, а за достойного человека.
— Лев Николаевич — вполне достойный человек, — сказала Людмила Васильевна. — Вы просто плохо его знаете. Но когда вы узнаете его, когда откроете его чистую, незамутненную ничем лживым душу, то поймёте, что лучше и быть не может. Я согласна, он несколько экстравагантен. Но мы любим друг друга. А кроме того, я жду от него ребёнка. И это вы очень хорошо придумали съехаться. Вам и одной комнаты хватит, а нам вскоре потребуется три, как минимум. С доплатой, правда, ничего не получится. Придётся меняться на четырёшку. Но нам с Львом Николаевичем и нашим ребёнком хватит.
«А ты забавно умеешь шутить, Людмила Васильевна, — подумал Денис. — Три комнаты ей нужны, как минимум. Размечталась. Иди ты со своим Львом Николаевичем куда подальше. И Нинка вон как на него весь вечер глазела. Я даже подумал, что она готова прямо сейчас меня, ради него, бросить.»
— А кроме того, Нина, ты поможешь мне на первых порах с ребёнком, — сказала Людмила Васильевна. — На Льва Николаевича совершенно нельзя положиться. Он ведь по сути сам ещё ребёнок. А ты, Нина, заодно потренируешься и поймёшь, как оно — быть мамой. Ты кого больше хочешь, братика или сестричку.
— Ты издеваешься, мама? — серьёзно спросила Нина.
— Почему издеваюсь? Я серьёзно. И как хорошо, что вы сами предложили мне съехаться, а не я — вам. А то вы могли бы ещё чего нехорошее подумать про меня: что я какую-то свою выгоду преследую. А мне — какая выгода? Лишь бы дети мои счастливы были. Да, Нина?
— Нет, мама, — сказала Нина.
— Что нет?
— Не будем мы съезжаться, — Нина ухмыльнулась. — А ты, мама, я смотрю, хитрая очень, да?
— Есть немного, дочка, — сказала Людмила Васильевна.
— Ну вот, считай, что ничего у тебя с нами не вышло, — сказала Нина.
— Выходит, что не вышло, — грустно согласилась Людмила Васильевна. — Но вы не сердитесь на меня?
— Я не сержусь, — сказал Денис. — Жизнь есть жизнь.
— А я сержусь, — сказала Нина. — И я уверена, что твой Лев Николаевич тебя бросит.
— Ну, что же делать, — грустно ответила Людмила Васильевна. — Значит, такая моя судьба. Буду воспитывать ребёнка одна.
Всю дорогу до дома и Денис, и Нина думали об одном и том же, что поздно они решили съезжаться. Раньше надо было об этом думать.
«Но как же маме повезло, — думала при этом Нина, сравнивая Льва Николаевича с Денисом. — Где она его нашла?»
А Людмила Васильевна в это время расплачивалась с молодым актёром, который недавно закончил театральный институт и в свободное от основной работы время подрабатывал тем, что в реальной жизни успешно исполнял роли женихов. Расценки его были — умеренные, поэтому от клиентов отбоя не было.
Михаил Лекс. Понравилось? Ставьте лайк, поделитесь с другими и подписывайтесь на мой канал. Благодарю! Можно ещё почитать: Эдуард хотел сюрприз жене устроить