Гирканский национальный парк на юге Азербайджана, почти на границе с Ираном – это около 43 гектаров реликтовых лесов, не затронутых ледниковым периодом. Здесь водятся редкие животные, в том числе леопарды. Бабахан Рахманов когда-то охотился на них, но после схватки с одним из хищников начал чувствовать этих прекрасных зверей и стал их убежденным защитником.
В гирканский лес входишь как в кадр фильма: покрытые мхом гигантские самшиты заслоняют дорогу, бодро журчит извилистая горная речка, через нее перекинут хрупкий мостик. Лошадь с трудом ступает по неровной тропинке, перешагивая через поваленные деревья, а я сижу в самодельном седле без стремян и жду, что за следующим могучим стволом окажется... да кто угодно: единорог, наяда, группа хоббитов – только не реальное существо. Но мы встречаем лишь несколько коров. Местные жители часто на все лето отпускают скот пастись в лес, так что к осени коровы успевают немного одичать. Некоторых съедают крупные хищники: волки, медведи, леопарды. Раньше хозяева коров в ответ на это отправлялись на охоту – мстить. Так и получилось, что леопарды в Гирканском парке почти исчезли.
Бабахан Рахманов, с которым мы идем через лес, в юности тоже ходил на леопардовую охоту. Но зверь оказался хитрее – первым выследил Бабахана и напал. Метил вцепиться в горло, но охотник увернулся, и леопард разодрал ему ногу. Несколько минут они боролись, как барс и Мцыри, и разошлись – оба изрядно потрепанные, но непобежденные.
Нога у Бабахана долго не заживала. Но странное дело: постепенно злость и желание отомстить оставляли его, он чувствовал восхищение красивым и умным зверем. С тех пор Бабахан – самый убежденный защитник леопардов в Талышах. Он стал волонтером Азербайджанского представительства Всемирного фонда дикой природы (WWF).
Бабахан Рахманов: «Животные так прекрасны, потому что их создал Всевышний. Думаю, человек не должен без крайней необходимости покушаться на Божье творение. Об этом говорили еще наши родители. Мой дед умел общаться с дикими зверями: к нему приходили из леса олени – не боялись. А его сын, мой отец, однажды подобрал раненую косулю. Она жила у нас, пока не поправилась, а потом вернулась в лес».
Бабахан тоже старается понять язык животных. Во всяком случае, язык их следов он знает в совершенстве и может с одного взгляда определить, кто, когда и зачем здесь проходил. Мы едем верхом по лесу больше 15 километров: из дома Бабахана, расположенного недалеко от Астары прямо у границы Гирканского парка, нам надо добраться до жилища его младшего брата Рафаэля в Талышских горах, в центре заповедника.
Бабахан ведет меня по лесу, как по своему дому, где ему хорошо знаком каждый угол, и показывает местные «достопримечательности». Вот камень, на котором высечена молитва о здравии; ее оставили здесь не очень давно, в 1950-х годах. А эти каменные надгробия еще доисламского периода, им, наверное, тысяча лет – на них ясно можно различить символ солнца. Раз есть кладбище, да еще такое богатое, значит, на месте этой части леса когда-то шумел город. В древности на равнинах свирепствовала малярия, и люди стали селиться в горах.
Вот эти ореховые деревья посадил отец Бабахана в конце 1960-х годов. С этих дубов окрестные жители раньше срезали молодые ветки, чтобы накормить скот. Толстое железное дерево с твердой и тяжелой корой было точно таким же и в детстве Бабахана, и в детстве его отца и деда. Дереву на вид далеко не первая сотня лет, и таких здесь полный лес.
В Гирканском национальном парке вообще удивительная флора: 1900 видов растений, из них 95 – редких, а 162 – растут исключительно в этих краях и больше нигде. 38 видов растений из Гирканского парка занесены в Красную книгу. Она, к сожалению, с каждым годом становится все толще. Раньше была одна, куда входили и звери, и беспозвоночные, и растения. Сейчас – несколько отдельных. Если еще в обозримом прошлом здесь насчитывалось 14 вымирающих видов млекопитающих, то теперь – 40.
Бабахан Рахманов: «В детстве, когда я ходил в лес, каждый раз встречал три-четыре стада косуль. Сейчас их почти не осталось. Во время войны застрелили последнего оленя, а по официальным данным, они исчезли в 1922 году. Уничтожили и тигров. В 1930-е годы у местных появилось хорошее оружие, и охота стала другой. Браконьеров было очень много, да и сегодня встречаются. Я делаю что могу – объясняю соседям, что это недопустимо. Конечно, отношения иногда портятся, но какие тут могут быть обиды. Если человек не поможет природе, кто еще это сделает?»
Сейчас Фонд дикой природы и организация IDEA пытаются восстановить численность парнокопытных в Гирканском парке. С кабанами все в порядке, их довольно много. Правда, эти животные непредсказуемы, могут вдруг по непонятным причинам мигрировать. В парке есть маленькая популяция косуль – их нужно тщательно охранять и предотвращать случаи браконьерства, чтобы косули быстро размножались. Олени тоже могли бы счастливо жить в гирканском лесу, и сейчас решается вопрос, откуда привезти несколько особей для размножения – из Закатальского заповедника или из питомника. Склоняются ко второму варианту: если в горах ловить диких оленей, они могут получить серьезные травмы.
Когда в Гирканском парке появится много разных видов парнокопытных, рацион леопардов станет богаче и поголовье этих хищников наверняка тоже увеличится. Директор Азербайджанского представительства Всемирного фонда дикой природы Эльшад Аскеров считает, что при теперешней площади Гирканского парка здесь могли бы жить три леопардовые семьи. Семья – это самка с котятами. Чтобы решиться вывести потомство, ей нужно 10–15 гектаров территории, на которой достаточно еды и, конечно, безопасно. Для последнего нужно использовать все возможные средства, может быть, даже пустить в национальный парк туристов, чтобы появились дополнительные деньги на природоохранные мероприятия.
Безопасностью леопардов, в частности, занимается волонтер Бабахан. В дом его брата мы едем, чтобы наутро приступить к этому важному делу.
Бабахан Рахманов: «Я знаю места, где обитают леопарды, – это не очень далеко от дома брата. Ставлю на этой территории фотоловушки – пластмассовые коробки, внутри которых цифровая фотокамера, реагирующая на движение. Несколько раз удавалось зафиксировать леопардов. То, что это были разные животные, легко понять по рисунку на шкуре: форма и расположение пятен у каждого леопарда уникальны. Часто камеры «ловят» других животных – кабанов, например. Фотоловушки реагируют и на браконьеров, поэтому те ломают камеры. Раз в неделю я иду в «леопардовые места», устанавливаю новые ловушки, а в старых меняю флеш-карты и батарейки».
Бабахан любит наблюдать за животными. Подростком он по ночам сбегал в лес, устраивал засаду и до утра наблюдал захватывающие сцены: как медведь нападает на кабана, как пробегают испуганные косули... Жизнь дикой природы бурлила. Я спросила Бабахана, не встречал ли он гулейбанов – обросших волосами диких лесных людей, которые, по преданию, водятся в Талышских горах. Увы, похоже, их постигла судьба оленей и тигров.
Впрочем, сам Бабахан, хоть и не гулейбан, есть настоящий лесной человек. Он может пройти десятки километров, не устав и не сбившись с пути; он знает все о здешних опасностях и умеет сделать лес своим другом. В детстве, когда Бабахан пас в лесу овец, он тренировался лазать по деревьям. Теперь он может моментально вскарабкаться по любому стволу, а потом пройти по ветке, как по ровной земле. За это – ну и, конечно, за трепетное отношение к пятнистым хищникам – его часто называют «человек-леопард».
Тем временем мы добрались до места – красивого дома небесного цвета. Большая чистая веранда, вокруг розы, в глубине двора маленькая пасека. В этом доме Бабахан вырос; сейчас здесь живет семья его младшего брата Рафаэля и мама – сгорбленная старушка, которая решительно передвигается по двору, занимается хозяйством, а вечерами рассказывает истории детям – их так много, что сразу и не сосчитать.
Дом чудесный, теплый, гостеприимный. Хлеб пекут в тандыре, а самую вкусную в мире воду набирают прямо из ручья. По вечерам на небе зажигаются огромные яркие звезды, где-то вдали кричат влюбленные быки и уютно похрапывают усталые кони. Мы пьем на веранде чай и наслаждаемся отсутствием телевизора, радио и мобильной связи: можно наконец-то поймать ощущение «здесь и сейчас». От этого мысли и чувства уравновешиваются, и хочется говорить о чем-то по-настоящему важном.
Бабахан вдруг уходит и вскоре раздается удивительно красивое пение: высоким чистым голосом он возносит молитву. А вокруг – только первозданная красота.
Статья опубликована в журнале «Баку» № 49 в 2015 году.
Текст: Елена Аверина
Фото: Эмиль Халилов
Журнал "Баку"