–Цветешь значится? Ох, ох, ох, не приближайтесь, током шибанет, нет девки, смотрите, как есть шибанет!–Пантелеймовна была в ударе.
–Сима, венчайтесь. Первые будете после ремонта в храме то нашем. Батюшка Артемий обвенчает. Экзамен по венчанию Боженьке сдаст. –женщина перекрестилась. Понимаешь, девка, что венчаться надо? Чего крутишь глазьями? Ауууу! Ой, дела сердечные, лесничий тебя заколдовал что ли? Отойти не может. Не повенчаетесь ,увижу тебя–пройду гордо, отворотив лицо, так и знай. Как и не пивали мы с тобой черноплодошной настойки у меня в тераске. Так и знай!
Серафима слышала и нет. Разговор Галины убаюкивал ее, как гудок парохода в дали, как дробь дождя по водостоку, как смех женщин у магазина. Венчаться! Смешно. Смешно, но как же хорошо! Пантелеймоновна уж поди думает, согрешили они с Романом. А ведь и не было ничего. Но как же не было! Она, Серафима, стояла вдыхая запах дорогого парфюма и пота этого прекрасного здоровенного мужика с каштановой бородой. Скажи ей в тот момент, что надо воевать за него идти, не думая бы пошла! Прям в этом сарафане льняном бы и пошла. Трепет. Слово какое подзабытое–трепет овладел ей. Словно и лет этих прожитых не было и боли и разочарований и маленькой свечечки , ее дочки, которая мигом погасла.
Сима вернулась в дом, уселась на диван, погладила рукой подушку. БабОнина бархатная штора выполняла функцию покрывала. Почему то Симе казалось, что бабушкина штора должна "жить". Спасать и согревать. Словно нитка жемчуга, что живет со своей хозяйкой, пусть не вечность, а каких то лет сто, но живет, а не лежит в темной коробке.
...стук, шум, дверь распахнулась и в дом ворвался Роман. Сима не успела удивиться, почему вдруг , как мужчина выпалил:
–Сима, Егорка пропал,–и замер.
–Сейчас, объясню. А да, ищут. Все ищут. Участковый, все ищут. Ему не уехать из дома на коляске, калитку не откроет. Я пока не готов был, да и он не рвался дальше двора. Пацаны, что к нему приходят, говорят, не были сегодня. Дверь закрыта аккуратно. Явно не им. Симка, если он из-за матери. Я же придушу эту ...–квадратная челюсть заходила ходуном.
–Рома, а забрать сына она не могла? может в отместку тебе или не знаю ...
–Мстить мне, за то, что она живет, как хочет?Да и парень ей не нужен. Она там в своем курятнике-салоне "красоточек делает еще красивее"–спаясничал мужчина и выругался себе под нос.
–Понимаешь, он с кем то! Он один не уехал бы! Но с кем? Мы всех ребят всю деревню обошли! Там недалеко цыганский поселок, но мы дружно с ними. Туда ездили, там нет. Сима, ты это...со мной?
Сима натянула кроссовки и выбежала за Романом. Решили поехать к затону еще раз, может там, где старые огороды посмотреть. Думать о плохом казалось невозможным. Кому нужен мальчик на инвалидной коляске? В деревне все знают друг друга.
Машина прыгала по неровной дороге, как вдруг впереди показалась странная процессия. Пожилая женщина в платке и длинной юбке везла инвалидную коляску. Рядом мужчина с седой бородой нес на руках худенького мальчика лет 10. По сторонам шли зареванные растрепанные девчушки лет 12 и 6, старшая насупилась, а младшая без остановки утирала слезы. Женщина переодически давала тычка старшей девочке, но та не ревела и не отвечала.
–Егорка! Егорка!–Роман резко затормозил, выскочил из машины и побежал вперед. Подбежал, схватил притихшего мальчика на руки. Ты цел? Сын! Говори!
–Папа, ты только не волнуйся, я с новыми друзьями ушел. Я попросил, чтобы взяли с собой, у них лошадь белая родила жеребенка. Так посмотреть захотелось, пап, не сердись. Радмила и Маша мне помогли, ну ...уйти помогли из дома...пап, только не ругай их, их уже дед ивовым прутом настегал. У Маши вон, кровь на ноге...
–Сынок, без матери растут, как мужа в городе убили, мать в воду кинулась. Они не воруют, все есть у нас, но вот гулять одни ходят, лес любят, видать к тебе забрели. Мы с мужем знаем, ты по лесу то главный. Виноваты, сынок. А уже эти две получили свое, Михаил не пожалел, выдрал палкой!
Сима смотрела на чумазых девчонок, глаза младшей были пронзительно синие. Как прекрасная марроканка,– подумала Сима. Бедняжки, хорошо же им влетело за дружбу. Они спасали мальчишку из заточения, не думая, что всех на уши поставили. Старшая , что женщина назвала Радмилой, стояла опустив глаза, изредка зыркая на Егорку. Что ждет эту девочку? Через несколько лет отдадут замуж, может вдовцу. Живут они оседло, значит хозяйство, дети, что ни год, то Федот. Муж будет поколачивать. А глазки умные какие, взрослые. Играла она интересно в кукол? В таких, чтобы гардероб из платьев, замшевых сапожек и туфелек? Вряд ли.
–Рома, слава богу, все хорошо, ты успокойся. Давай пригласим девочек в гости? Ты за мороженным слетаешь, давай, а? Рома, душа болит, не дает так уйти. Старики– цыгане видать уважают тебя, пригласим девчонок?
Роман кивнул. Егорка, что все слышал, просиял. Нетерпеливо подтягивался в кресле на руках и нервно улыбался.
Старики отпустили, что-то прикрикнув детям на своем. Младшая шустро забралась Симе на колени и щекотала макушкой подбородок. Он егозы пахло какими резкими духами и конским навозом. На ручках много цветных резиночек и веревочка с крохотным крестиком. Наверно сорвала когда с шеи и намотали на запястье. Маша проследила за Симиным взглядом:
–Это мама мне дала. Когда ушла на небо.
–А как звали твою маму?–спросила Сима.
–Мамонька! Ее звали мамонька!–засмеялась девочка.
–Не помнит она. Годов мало было. Маму звали Веселина, а все окликали Васькой. 24 года ей было, когда ушла,–ответила сестра.
Серафима слушала и ей безумно хотелось, чтобы заулыбалась эта серьезная девочка. Столько какой то уверенной обреченности в ее взгляде. Она помнит смерть матери, да и за младшую в ответе, господи, а детство было ли?
...Сима зашла в дом , открыла настежь двери, Роман занес Егорку. Маша шустро забежала и шлепнулась на диван, получив затрещину от старшей сестры.
–Марка, мой руки, вонючка! Быстро! И лицо тоже мой!–прикрикнула, но вымыла сама, видимо не надеясь, что на белом полотенце не отпечатается грязная Машкина моська.
Девочки подошли к дивану и из уст Радмилы вырвался вздох:
–Та нет...не сядем на такое богатое...какой материал, не жаль вам, тетя Сима? Жопой то истирать такое? –и вдруг свернула шустро и убрала на спинку кресла. А уж потом удобно уселась, держа Машку за руку и поцыкивая.
И тут в голову Серафимы ворвалась мысль:
–Радмила, бери милая себе, это бархат. Старенький, моей бабушки Эли. Но волшебный. Если закутаться в него, все проходит. И душа не болит. И враги не достанут. Нравится же? Бери, бери!
Девочка восхищенно смотрела на Симу приоткрыв по-детски рот...
...Галина Пантелеймоновна не могла усидеть на месте, караулила Романа, который проскочил , кивнул и обещал вернуться мигом. Пошто Симка цыганья то в дом привела? Нам на деревню хватит одного, Антошки-Антуана. А эти девки вертлявые, ведь украдут чего, Симка разве углядит? Господи, что творится! Хоть на передачу "Все повторят" пиши. Пиши и поезжай. " Я , Галина, приехала к вам, потому что не могу больше молчать!–...замечталась старуха.
