Кондратьев слыл человеком расчётливым. Зарабатывал неплохо, скопил на квартиру, на дачу и автомобиль престижной марки. Сам разумеется, всё сам.
Единственное, чего Кондратьеву не хватало, так это супруги с наследником. До сорока восьми лет не задумывался об этом, а тут вдруг словно обухом по голове стукнули.
-А что это вы опять без жены пожаловали, - всё чаще слышал он на своих светских тусовках.
-Вам бы жениться батюшка, - стала говорить и Людмила Семёновна, старая верная нянюшка, которая вела в его квартире хозяйство.
-Ну что вы, - качал головой Кондратьев. -Жена ведь существо дорогостоящее. Будет губы кривить и просить то шубы, то на курорт. Я столько не зарабатываю. У меня вон на сигары да на парфюм, только, чуть ли не половина жалованья уходит.
Нянюшка, работавшая у него забесплатно, вернее, за возможность жить в маленькой комнатушке, головой качала:
-Дело в том, что дорогой вы мой Никита Михайлович, что чую я мне недолго осталось. Вон я щи пересаливать начала, да брюки ваши, утюгом жечь. Это всё потому что у меня возраст к восьмому десятку тянется. Отпустите вы меня на хлеба вольные, я в деревню хочу поехать к племяннице, разводить кроликов.
-Кролики это хорошо, - раздумывал вслух Кондратьев. -Но жениться то не на ком. Все дамочки которые для женитьбы пригодны, сами знаете, только сидят, носы пудрят и ждуть, чтобы меня окольцевать да высосать всего, до последней ниточки.
-Так вы не на тех дам смотрите, -возразила нянюшка. - Вы всё на городских, да манерных, а есть ведь женщины простые, из деревень.
Призадумался тут Кондратьев, огладил рукой свою тощенькую бородку.
-А они там хорошенькие?
-Да всякие. Деревенские женщины к работе приучены, в быту неприхотливы и о деньгах не особо думают. Вы им мешок риса купите, они за это и рады намывать в доме чашки и борщи варить.
...Кондратьев покумекал немного, да решил: мало ль чего няня по старости вслух брякнет. Вовсе не обязательно её слушать. Но когда спать лёг, то сны ему снились соблазнительные, вся подушка от жарких снов взмокла.
А снились ему женщины деревенские. Все как одна, с длинной косой, перекинутой через плечо, с бровями орлиными, да в сарафанах на голое тело...
Он их пальчиком к себе манил, те в хороводе кружились босиком и засмеялись звонко:
-Сначала женись!
Так он и созрел, для женитьбы.
***
Колесить по ближайшим деревням в поисках деревенской невесты он разумеется не стал. Доверил это дело секретарю. Описал тому свои пожелания: чтоб красива собой была, чтоб с косой до пят, работящая, скромная нетребовательная и бедна как церковная мышь.
Нашлась такая, только без косы.
-Нынче за волосами в деревнях тяжело ухаживать, - оправдывался секретарь. -Нет таких, чтоб с косой. Это ж сколько лопухов извести надобно, чтобы до пят косу отрастить и при этом пахать как вол на хозяйстве.
С фотографии сделанной на телефон секретаря глянула на Кондратьева богиня, не иначе.
Брови у ей вразлёт, щеки румяные, глаза добрые и простые, как два пятака.
-Беру, - полюбовавшись красоткой, - заявил Кондратьев.
Облачился в костюм от Юдашкина и в автомобиль прыгнул.
***
Деревенская Маша покорила своей незамутнённостью. Когда Кондратьев приехал, та у ворот траву серпом косила. Засмотрелся Кондратьев на её могучую загорелую спину, маячившую из майки, вышел, разулыбался ей. Слово за слово и познакомился.
Марья была простая как три рубля, улыбалась ему зубами белыми.
"Беру", - дрогнуло сердце Кондратьева. Так и женился, привёз молодую жену в городскую квартиру, познакомил с нянюшкой и попросил ту, чтоб показала, где вёдра для уборки стоят и прочее.
Жена по его дому не ходила, а плыла словно лебедь, Кондратьев поначалу на неё налюбоваться не мог.
Прожили с Машенькой изумительно целый год, спровадили старушку-няню из дома и взяла супруга дом Кондратьева в свои крепкие руки.
Кондратьев умилялся тому что молодая супруга домоседкой оказалась. Из дому никуда не выходит, кроме как на рынок за продуктами, целый день тряпочкой машет, то пыль убирает, то окна моет, и наготовлено то у неё в кухне на неделю вперёд всегда, ни разу ещё Кондратьев голодом не сидел.
И что самое замечательное, не просит она ни шубу, ни с бриллиантами серьги. Совсем ничего не просит. Привезла с собой из деревни пальтишко и шубейку цыгейковую, вот в них и бегает молча на рынок.
***
Спустя год Кондратьев опомнился:
-Пора бы уже нам, Машенька, наследника в семью народить.
Марья улыбается, головой качает, да толку? Как ходила "пустая", так ещё два года после свадьбы ещё проходила.
Кондратьев усадил её в автомобиль и в поликлинику повез, чтоб обследовать.
Оказалось что обследование - затратное дело. Зря только взялся. Из поликлиники их направили в какой-то медицинский центр, а там тебя доктор смотрит только после оплаты и за каждый анализ нужно платить.
Пока оба обследовались, это сколько же денег Кондратьеву пришлось выложить.
-Всё у вас хорошо. Идеально даже, - разводил руками молодой доктор. -Разве что можем отправить на ещё одно обследование. Но это денег немалых стоит.
Кондратьев ногами затопал даже: как, говорит, нормально всё, если за три года ребенка не народили? Какой мол, ещё есть вариант?
Заявил доктор:
-Если совсем невтерпёж, можно и Эко сделать. Но так как у вас всё хорошо по вашей части, и супруга у вас здоровая, то в очередь чтобы бесплатно, не поставим мы вас. Мы квоту даём в первую очередь тем, у кого совсем нет шансов самостоятельно родить.
***
Неделю Кондратьев не спал, ходил обдумывал.
"А может обратно Машку отвезти, да другую бабу найти. Которая рожать будет сразу-же, едва за коленку погладишь?"
Но нет, Машку свою он оказывается полюбил. И другую на её месте не представляет уже. Да и сама Машка чего-то притихла, всё борщи наваристые ему молча варит, да котлеты жарит, с блинами.
А по ночам то всё плачет в подушку и на расспросы все отвечает:
-Бросайте меня, Никита Михайлович. Не будет вам счастья со мной, покуда ребёночка не рожу. А видно не судьба мне родить.
-Что ты Машенька, я тебя и так люблю, без ребёночка. Ради тебя стерплю как нибудь нашу бездетность.
Ещё горше заплакала Машенька, в конвульсиях начала от слёз биться:
-Тогда я сама уйду. Убегу от вас. Мне ребёночка страсть как родить хочется. Вон во дворе у нас сплошь с колясками мамочки одни выгуливаются. Одна я у плиты сижу, да в окно глядючи плачу вся.
-Машка, Машка моя. А ладно, чего там, мы с тобой Эко платно сделаем. Подумаешь, деньги, что я, ради собственной семьи что-ли не заработаю?
Чего ради женщины любимой не сделаешь. Но перед тем как Эко делать, пришлось жёнушку любимую в другую клинику поводить, чтобы здоровье подправить. А по поводу здоровья, накопилось за три года оказывается много всего: и зубы то у Марии плохие, и суставы болеть начали.
-Как так зубы плохие? - удивлялся поначалу Кондратьев, - Я ж жениться когда собирался, ты улыбалась мне белоснежной улыбкой.
Мария, не сварившая сегодня борща (настроения у неё чегой-то не было), хмуро жарила яички в сковороде.
-Так спереди у меня зубы хорошие были, - отвечает она. -Вот их вы и видели. А плохие зубы не на виду растут.
"Вот ведь как, - недовольно подумал про себя Кондратьев, -Надо было не стесняясь ей в рот заглядывать, когда зевала, перед тем как жениться".
-А с суставами что? - продолжал он расспросы.
-Так у меня они с детства больные, - заявила Мария. - Как по лужам пройдусь, или под дождь попаду, у меня потом кости болят, аж грызёт их будто.
И сковородку на стол бух!
-Иди ешь, - ему говорит. Недовольно так.
-Это яишенку мне сегодня есть что ли? - удивился мужчина.
-А ты чего хотел? Опять котлет с борщом? Так иди на рынок за мясо и картошкой съезди. Не пойду я. И так пока бегала, столько лет, меня всю продуло. Шубу ж ты мне не купил! И чего я хожу мёрзну как волчий хвост, если у тебя машина есть?
-А почему ты, говорит ей Кондратьев жене, - Не обследовалась?
-Как это не обследовалась? Я в медпункт целых два раза ходила. Фельдшерица мне посоветовала суставы мазью мазать да платком пуховым перевязывать.
-Врач сказал, мне на море нужно. И по курортам ездить. А мы столько лет живём с тобой, хоть бы раз отправил!
И со злостью так смотрит на него, Мария, будто это его вина, что она вся болезная.
Эпилог
Довелось нянюшке Кондратьева приехать в город с племянницей кроликов продавать, да зашла она в гости к Кондратьеву.
Зашла домой, а там шум-гам, пятеро детишек бегает. Да в доме бардак, всё вверх дном, и обстановка такая, будто в другую квартиру попала.
Ни тебе золоченой лепнины, ни старинных часов-ходиков, ни статуй-горшков антикварных.
Нянюшка по комнатам побродила и в кухне обнаружила располневшую Марью. Та среди кастрюль мечется, на детей кричит, поварёшкой размахивает.
Сам Кондратьев похудевший-пожухший в самой дальней комнате-кабинете запертый оказался.
-А это ты, нянюшка. Заходи скорей и дверь закрой на защёлку. Чтобы детишки не набежали. А то если забегут, опять всё переломают тут.
Нянюшка поглядела на Кондратьева, тот потрёпанный весь, измученный.
-Батюшки вы мои, вы не заболели ли?
-Да нет. Не заболел. Женился вот, как вы и советовали. На свою голову. Честно говоря, не ожидал вас увидеть, думал нет вас на свете давно.
-Так вот, живая я, с Божьей помощью.
Кондратьев поглядел недовольно на нянюшку и чуть не расплакался:
-Обманула ты меня няня, значит. Сказала, помирать поедешь. А сама живая ходишь. Я бы знал, не женился бы!
-Да что не так то, Никита Михалович родненький? - удивилась старушка. -Вон вам Марья детей родила, сама в кухне, как и мечтали вы.
-Так она только варить и рожать умеет только! Я ж её вылечил всю, да Эко сделал. А она после Эко давай рожать кажный год! Я ей говорю, не рожай больше, нет не слушается. Всё грозится только, разводом с алиментами. Умоляю вас нянюшка, давай я с тобой уеду.
-Да куда ты, Никитушка. Тут твой дом.
-А, не дом это уже. Всё разломали вандалы маленькие. Часть вещей распродать пришлось, чтобы выжить. На лечение ж Марье всё спустил. Автомобиль тоже продал. На даче лук садим.
Вот так Кондратьев уразумел в свои годы, что как ни крутись, всё равно женщина всё в свои руки возьмёт.