Пообещал мне только что избранный председатель совета директоров ОАО «Павловскгранит» Владимир Переверзев.
Это было 5 ноября 1997 года. Шло общее акционерное собрание крупнейшего предприятия нерудной отрасли не только в России, но и в Европе, и даже в мире. 20 февраля 1997 года был издан приказ о ликвидации редакции газеты «Гранит» - нашей боевой многотиражки. Не все нашем предприятии могли переносить острые материалы. А я по своей молодости и принципиальности считала, что печатный орган предприятия – это далеко не всегда только администрация, а прежде всего, трудовой коллектив. Наверное, сказывалось воспитание в социалистическом духе, где человек везде у нас хозяин необъятной родины своей. Мне всю жизнь доказывали обратное – не человек, не народ, а чиновники, власть! А власть всегда права, потому что она – власть! А власть – от Бога, внушали мне уже воцерковленные люди. А я раскопала другую версию: не власть, если не от Бога! И, честно говоря, больше верю в эту правду! Потому что власть была и у фашистов, и у нынешней нацистской Украины….Но я, как всегда, ударилась в размышления…
А тем временем, поздним ноябрьским вечером в нашем ГОКе, где я уже полгода была как уволена в связи с ликвидацией газеты, шло собрание акционеров. А большинство акционеров были простые трудящиеся, которым в 1992 году раздали на руки акции предприятия за ваучеры, когда шла приватизация.
Я уже рассказывала, что Владимир Александрович был в курсе ситуации вокруг газеты, потому что к этому времени мы с ним уже тесно общались. В свое время с ним, как с руководителем дорожной организации, рассчитались за работу не деньгами, а векселями. А векселя предложили обменять на пакет акций нашего ГОКа, на который никто не претендовал в то время. Что с ним делать – с этим пакетом, Владимир Александрович, толком не знал, так как за него не купишь ни технику, ни расходные материалы для строительства и ремонта дорог. И тогда он отправился в тогдашнее областное правительство и спросил, а никому ли этот пакет не нужен в обмен на реальные деньги? В правительстве только отмахнулись – оказалось, что никому… И тогда предприимчивый человек Переверзев рискнул - решил попробовать еще прикупить акций, ЧТОБЫ ИМЕТЬ ХОТЬ КАКОЙ-ТО ВЕС ПРИ РЕШЕНИИ ВОПРОСОВ ПРЕДПРИЯТИЯ, И ОБЪЯВИЛ О СКУПКЕ АКЦИЙ. Было это летом 1997 года – в самый тяжелый период для предприятия, когда совсем не платили зарплату, если не считать, что задержка в семь месяцев выплаты зарплаты при галопирующей инфляции – это все таки зарплата.
Гоковский народ вдруг узнал, что их акции, которые уже давно лежали в шкафу и не давали никаких дивидендов, вдруг что-то стоят, и начали в массовом порядке выстраиваться в пункты скупки акций. Моя младшая сестра с мужем тоже быстренько обменяли свои акции на живые рубли, где им за каждую акцию дали по 11 тысяч неденоминированных рублей. Люба была довольна и начала наседать на меня: что ты сидишь? Люди избавляются от своих акций, а вы медлите?
Но тут мой Баркалов встал в позу и сказал:
-Нет! Они нам карман не давят. Вопрос закрыт.
Тем не менее, я все так же оставалась без работы, стояла на учете в центре занятости и перспектива трудоустройства была очень призрачной. Я уже рассказывала, в какой депрессии пребывала, в первый раз потеряв работу, имея троих несовершеннолетних детей и два диплома, в том числе о высшем университетском образовании, в кармане. А университет тогда в Воронеже был один. И был самым лучшим.
Конечно, я пыталась найти выход из положения, и даже ходила на прием к главе района, у которого не раз до этого брала интервью на нашем местном телевидении. Но реакция главы, избранного в том числе и с нашей помощью, была странная.
Он меня выслушал, а потом резко встал из-за стола и заходил вокруг меня:
- Зоя, а сколько тебе лет? – вдруг спросил он, как бы прицениваясь…
- Тридцать шесть,,,- удивленно ответила я.
И как-то сразу поняла, что разговор зашел не в ту сторону. И здесь, в этом кабинете, мне не помогут.
Так и случилось. Правда, через какое-то время ведущая районного радио, приезжая журналистка, встретила меня на улице и заявила о том, что в районе создается новая районная газета и…
- Прости, Зоя, но редактором газеты Юрий Иванович (глава района) предложил стать мне. Не забыли и про тебя…Так что нужно начинать работу.
Я была несколько удивлена и ошарашена таким заявлением, так как в тот момент даже представить себе не могла, что мне могут предложить место руководителя СМИ. Я была согласна на любую работу, но в газете.
Одним словом, лето 1997 года выдалось жарким во всех смыслах. На ГОКе начался уже обозначившийся передел предприятия. А в районе к имеющейся уже районке решили создать еще одну. К тому времени, я выпала из жизни, как и из потока новостей и не сразу узнала, что коллектив районки решил также акционироваться. Главный редактор и глава района не нашли общего языка, нашла коса на камень…Ну, если честно, тогда редко кому удавалось найти общий язык с тем руководителем района.
Тем не менее, я ухватилась за предложение о работе в новой районке и с энтузиазмом начала вести переговоры с бывшими сотрудниками районной газеты, предлагая влиться в «наш» новый коллектив. Так, в редакцию пришел Петр Дмитриевич Рязанцев на должность ответсекретаря, Виктор Павлович Бирючинский – корреспондентом. Финансирования не было. Кабинетов тоже. Мы собирались то в кабинете заместителя главы по соцвопросам Людмилы Ивановны Шишкиной, то еще где-то…Из дома обзванивала я председателей колхозов, по просьбе нового главреда, с просьбой о помощи в выпуске газеты и тут…. Тут я, наконец-то, поняла, что не все так гладко в нашем королевстве. И вопрос создания одной газеты и отторжения другой весьма и весьма щекотливый. Многие руководители хозяйств наотрез отказывались помогать и четко давали понять, что не поддерживают этот шаг главы района.
Вот, оказывается, как обстоит дело…Я созвонилась с моими коллегами той самой районки, которая была до этого единственной газетой в районе на протяжении многих лет, узнала всю правду и подноготную вопроса….И решила, что нет у меня работы, но и это – не работа – шагать по головам людей, удовлетворяя чьи-то амбиции. К этому времени в редакции уже успели распределить должности. Мне предложили должность заведующей отделом писем и социальных вопросов.
Но все пошло не так. Оказывается, пока я унывала и занималась своими семейными делами, в районе произошли перемены, которые резко разделили всю общественность на два лагеря. Прежде, чем я прозрела, я успела написать несколько статей в новую газету. И одну – по просьбе главреда – по ситуации в «Павловскгранит». Написала все, как есть, как было…В то время считалось, что лучше меня ситуацию на нашем градообразующем предприятии не знает никто.
Это мне потом рассказали, когда я отказалась от работы в этой новой районке... Отказалась потому, что никогда не шла по головам и не выстраивала карьеру за счет других людей. Я ее никогда и не строила, как таковую. Просто работала, А, справедливее сказать, пахала…всю свою жизнь. Одним словом, ту мою статью о ситуации в ГОКе не менее предприимчивая главред повезла на согласование к генеральному директору предприятия, о котором в той статье так же немало было написано по существу. И, как мне позже передали смысл ее визита, поставила ему условие:
- Или мы печатаем статью. Или вы оказываете нам помощь.
Генеральный все таки решил, что лучше расплатиться. Правда это или нет, но помощь в виде 11 млн, по утверждению самих работников новой газеты, были выделены. Думаю, их хватило с лихвой на целый год.
Статья не была опубликована, но, можно только представить себе, какую ненависть она вызвала у генерального, который только-только избавился от меня на самом предприятии, и вдруг от, казалось бы, навсегда сломленной и поверженной журналистки, получил новый удар.
От работы в той газете я отказалась…Мужу сказала прямо:
- Если хочешь, чтобы я работала ТАМ, я пойду. Но проработаю недолго. Просто умру от безнадеги… Я понимаю, что детей надо кормить. Но работать в такой обстановке для меня – смерти подобно.
Он долго молчал, потом предложил съездить в Шипов лес, чтобы отвлечься от тяжелых дум и размышлений. Я помню эту нашу прогулку по осенней Шиповой дубраве, которая вдруг внесла ясность в мысли и придала сил и уверенности, что все будет хорошо. Когда мы вернулись домой, мой средний сын Алешка, который в то время учился в седьмом классе, взволнованно сообщил, что мне несколько раз звонили на домашний телефон – и женщины, и мужчины. А один дядька просто был в бешенстве, так орал, требуя меня к телефону, что Алешка даже испугался. не зная, что и думать… Так орать тогда мог только один человек…С тех пор он обозначил меня как врага. Уж номер один или два, не знаю, но мое имя стало для него, как красная тряпка для быка. У меня удивительный талант наживать себе врагов среди власть имущих, причем, особенно среди первых лиц отдельно взятого района или предприятия.
Итак, вопрос о работе был решен раз и навсегда. Это был не мой путь, и не моя дорога. Лучше никак, чем вот так. Спасибо мужу, он всегда поддерживал меня в таких вопросах.
Может быть, мне легче было решиться на это, зная, что на нашем предприятии грядут перемены, и будущий хозяин предприятия готов меня поддержать. Именно это он и подтвердил в своей эмоциональной реплике, когда увидел меня в зале, возвращаясь на свое место после такого же яркого и эмоционального выступления на трибуне. Это был решающий момент в судьбе предприятия. Прежнее руководство никак не хотело уступать бразды правления новому акционеру, Но опираться ему - руководству, было не на кого. Трудовой коллектив, владевший тогда большинством акций, был не на стороне администрации предприятия. Переверзев был надеждой на перемены к лучшему.
Собрание закончилось. На предприятии был создан новый совет директоров. Избран новый председатель совета – тот самый Переверзев. А я по-прежнему оставалась без работы, так как вопрос о возрождении нашего «Гранита» был явно не первостепенной важности. И были у нового хозяина вопросы более злободневные.
Так прошел ноябрь, декабрь, январь, заканчивался февраль.
И вот 19 февраля 1998 года в мою квартиру постучали. Приехал заместитель Переверзева и сообщил, что с завтрашнего дня я могу выходить на работу. Понадобилось пять заседаний совета директоров, чтобы продавить наш вопрос – вопрос возрождения гоковской многотиражки.
- Мы взяли только своим большинством, - рассказал Александр Евгеньевич. – Старые вожди яростно сопротивлялись против восстановления газеты.
Ну что ж, ничего удивительного. У них были на это веские основания. А ведь им казалось, все – с Баркаловой и «Гранитом» покончено навсегда! Не вышло! Потому что нет ничего постоянного. Все меняется!
Я сразу оговорила вопрос о восстановлении на работу моей коллеги Нины. И на следующий день – 20 февраля 1998 года мы вышли на работу - без кабинета, без стола и стула...Но главное - вышли! И приказ о нашем восстановлении на работу подписал все тот же генеральный, который год назад нас закрывал. С момента закрытия , то есть ликвидации газеты прошел ровно год. Ее ликвидировали 20 февраля 1997 года. Что это было - игра случайностей или закономерностей?