Люди любят помечтать о «сладкой жизни» – отдыхе на заморских островах, квартирах размером с артиллерийский полигон и икре ложками. Ну, а если и не помечтать, то хотя бы почитать о том, как этой самой «сладкой жизнью» живут другие. Потому, в частности, и пользуются спросом всякие книжки про «рублевских жен» и прочая макулатура. Впрочем, и кинематографисты не отстают – тоже стремятся собрать свою долю финансового урожая на этой весьма выгодной делянке.
Широко разрекламированный фильм «Глянец» – это история о провинциалке, приехавшей покорять Москву. Одни скажут, что тема «неисчерпаемая», другие – что «затертая до дыр». Правы будут и те, и другие – потому как качество конечного продукта зависит от того, как эту «неисчерпаемо-затертую» тему раскрыть.
В случае с «Глянцем» зритель был вправе рассчитывать на качественный продукт – все же если режиссером фильма выступает Кончаловский, это, согласитесь, к чему-то да обязывает, равно как и довольно внушительный актерский ансамбль.
Вот только ожиданий фильм не оправдал. Потому что оказался примитивной и «рыхлой» историей с предсказуемыми поворотами, которая, к тому же, еще сверх всякой меры напичкана штампами. А куда ж без них, родимых? Никуда. Режиссер Кончаловский на пару с автором сценария Смирновой штампы возлюбили необыкновенно – иначе бы не пихали их едва ли не через каждый кадр. Поэтому, раз главная героиня – провинциалка, приехавшая покорять Москву, значит, она непременно должна с чавканьем жевать жвачку и подводить глаза жуткими синими тенями: судя по их виду, производятся они из утилизируемого химического оружия. Поэтому если спонсор – так непременно тупой амбал со лбом в палец шириной (даже как-то удивительно, что авторы фильма забыли про малиновый пиджак и золотую цепь). Поэтому раз хозяйка модного журнала – так непременно редкая стерва, а все модельеры – не мужики, а какие-то, прости господи, метросексуалы.
Желающие могут отыскивать прототипы этих надоевших до чертиков персонажей – соответственно, в фильмах про «братву» или каких-нибудь гламурных киноподелках, благо сделать это никакого труда не составляет. Но мы, пожалуй, тратить время на это не станем, потому как ясно: ровным счетом никакой новизны в этих персонажах (равно как и в поворотах сюжета) нет и быть не может, дискуссия же на тему «откуда украли» интереса не представляет.
Ошибется тот, кто посчитает «Глянец» своеобразным римейком «Золушки», на что он с первого взгляда вроде как похож. И дело не в том, что римейк требует уважения к первоисточнику, а в том, что римейк не допускает полного перекраивания смыслового поля. Главным же отличием «Глянца» от знакомой всем сказки является не отсутствие хрустальной туфли или доброй феи-крестной, и даже не то, что вместо прекрасного принца (влюбившегося, между прочим, с первого взгляда) в наличии лишь непросыхающий похотливый бизнесмен с картинно-суицидальными наклонностями, заказывающий себе жену по телефону (!), словно биг-мак в «Макдональдсе». Нет, главное отличие заключается в том, что у зрителя к главной героине не возникает никакой – ну вот ровным счетом никакой – симпатии. И хотя симпатию эту сценарист с режиссером пытаются долго и мучительно создать, в том числе посредством демонстрации на удивление бредовых сценок из трудного детства героини («я купила арбуз, а меня никто не любит»), но в итоге глуповатая и хамоватая «казачка» никак не вписывается в образ «настрадавшейся девушки». К слову, в роли главной героини выступает жена режиссера – такой подход для нашего кинематографа уже вполне привычен. В самом деле – коли есть на кино денежки, то почему бы их не «освоить», так сказать, по принципу семейного подряда? Очень удобно.
А таланты героиня проявляет отнюдь не в рукоделии и домашнем хозяйстве – нет, ее «работа» заключается в поиске девушек, которые потом станут обеспечивать домашний уют богатеям. Причем работает героиня за солидные комиссионные. Профессия ее в фильме называется «менеджер», что само по себе странно, ибо в течение всей человеческой истории профессия эта именовалась совершенно иначе. Ну, а личной сверхзадачей героини, как нетрудно догадаться, является именно выход за толстосума.
Тон этому процессу задает диалог героини со своим работодателем.
«Я могу продать любую», – говорит работодатель (которого, конечно же, потом ждет страшная кара за его специфическую «трудовую деятельность»).
«А меня можешь?» – с деланным безразличием, но угадывающимся взволнованным дрожанием голоса спрашивает героиня (а вот ее за готовность продаваться почему-то ждут, волею сценариста, всякие «радости жизни»).
«Что-что сделать?» – спросит читатель и зритель.
Да-да, вы не ошиблись: продать. ПРОДАТЬ.
Как говорится, разумному достаточно. А для неразумного есть тошнотворный – иначе не скажешь – эпизод первого знакомства героини со своим «покупателем».
* * *
Для чего снят фильм? Чтобы показать, что «ничего святого», и что «все продается»? Но почему же фильм представляет собой нарезку эпизодов из заокеанских и отечественных лент разной степени известности и не несет в себе ничего оригинального? Где же эта… как ее… новизна, во! Где она? А нету ее. Потому как все это сказано, показано и написано уже сотни, если не тысячи раз, и незачем было режиссеру с камерой наперевес и сценаристке с ноутбуком прыгать по шпалам – поезд уже давным-давно ушел.
Рекламным слоганом фильма стала вполне посредственная фраза «Горькая правда о сладкой жизни». Если бы содержание фильма соответствовало хотя бы этому нехитрому слогану, может быть, и был бы он интересен. Да вот только нет в «Глянце» этой самой горькой правды (рискну сказать, что во всем отечественном кинематографе последнего времени эту горькую правду умно и убедительно сумели показать лишь в фильме «Попса»). А вот в «Глянце», словно в противовес рекламному слогану самой ленты, есть лишь упоение сладкой жизнью – которая, впрочем, может показаться сладкой разве что такой картонной дурехе, как главная героиня фильма.
Издание "Истоки" приглашает Вас на наш сайт, где есть много интересных и разнообразных публикаций!