У въезда в Агинское встречают Три Коня - стела советского племзавода и его ипподрома неподалёку. Трасса служит здесь границей посёлков - слева Агинское, справа Амитхаша. Налево, за ворота с памятником предводительнице хори-бурятского племени Бальжин-хатун, мы поворачивали в посёлок, теперь же берём правее.
Для русского уха название Амитхаша так и веет мантрами, сансарами, дакинями и дхармасалами, благовоньями, пряностями и потом косматых яков с крутых гималайских дорог. На самом деле это вовсе не буддийский термин, а какое-то бурятское слово, не удивлюсь если обозначающее что-то соцреалистическое и даже производственное. Во всяком случае Амитхаша под своим нынешним названиям была основана в 1933 году как машинно-тракторная станция, и на 9/10 представляет собой заурядное советское село.
Хоть и сверкает над ним белая ступа Намжил на горе Норбо (2003), место для которой выбрал сам Далай-лама в 1991-м во время своего первого визита:
Сопки и отделяют Амитхашу и от читинской трассы. Само село тянется вдоль главной внутриокружной дороги, соединяющей три его райцентра - Дульдургу, Агинское и Могойтуй. В 7 километрах от центра Агинского, примерно на одной линии с Баян-Сааганом, ближе к дальнему концу села на трассу глядят расписные ворота (1915):
И первое, чем поражает лежащий за ними Агинский дацан - это размеры. Буддийские монастыри вообще в среднем крупнее христианских, и Дэчен Лхундублинг ("Обитель спонтанной реализации великого блаженства", как называется дацан официально) представляет собой по сути просто один из районов Амитхаши.
Он занимает не менее 1/10 части посёлка, между крайними точками раскинувшись на 850 метров. Внутри монастырь сам делится на районы, и ворота у трассы ведут в "общую" часть, в основном занятую лугами и рощами. В идеале, как я понимаю, по ней должен распространиться Агинский буддийский университет (1993), а пока лишь ГЗ АБУ одиноко стоит внутри отдельной ограды:
Другое здание на этой территории - трапезная слева от ворот, куда мы направились в первую очередь. В гостиницах Агинского за вменяемые деньги не осталось свободных мест, и за бухлёром (мясной суп), позами и аарсой (горячий напиток с сырным вкусом) у нас родилась идея, не попробовать ли устроиться в дацан ночевать.
Напротив столовой манили расписные ворота, пространство за которой мне более всего напоминало те локации православных обителей, на которых спотыкаешься о таблички "Без благословения вход запрещён!". Более коммуникабельный и более опытный в автостопных делах Пётр первым пошёл туда договариваться:
На самом деле это просто Старая территория монастыря, дацан-в-дацане, его ядро, где живут сами ламы (монахи) и хувараки (послушники). Живут, обратите внимание, не в братских и настоятельских корпусах, как у христиан, а в избушках, часть из которых служит приёмными особо просветлённых обитателей дацана. Среди них - и сам ширээтэ (настоятель) Бадма Цыбиков, но он в те дни был в отъезде.
Пётр направился в другую избу к замначдацана Амгалану Жапову, чей титул Ехэ гэсхы-лама имеет грозный перевод Старший держатель дисциплины. Пообщавшись с Амгаланом Владимировичем, Пётр позвонил мне и весьма обескураженным голосом сказал примерно: "Похоже, что он из органов, провёл тут самый настоящий допрос! Теперь и с тобой поговорить хочет". Звонок застал меня на другом конце дацана, и до избушки, спросив путь у сторожа, я шёл минут 10.
Внутри изба Держателя Дисциплины была похожа на какую-нибудь управу или тихий участок с единственным милиционером в глухом селе. За огромным столом в тесном кабинете сидел крепкий круглоголовый солидный бурят в мирской одежде. Мне, вопреки опасениям, он задал лишь пару-тройку дежурных вопросов, а затем позвонил ширээтэ-ламе и долго с ним говорил, причём как показалось Петру - на монгольском или каком-то очень близком к нему диалекте бурятского.
Итог разговора вышел неоднозначный: настоятель ничего не имеет против, если мы поставим в дацане палатку, а вот в корпусах ночевать сейчас никого не пускают - визит в Агинское у нас пришёлся как раз на пик внепланово-летней волны глобальной хвори.
Тут стоит добавить ещё и то, что буряты к Царь-вирусу относятся как бы не серьёзнее всех прочих народов России - тут и маски носят многие, и гордятся не антиваксерством, а сделанными прививками, так что я таким ответом был совсем не удивлён. Амгалан Владимирович же за время беседы явно проникся к нам симпатией, а потому лично провёл экскурсию по монастырю, то и дело вызванивая хувараков с ключами.
Старая территория дацана невелика, примерно 100 на 200 метров. От ворот ведёт аллея вдоль 8 субурганов, отмечающих вехи пути Будды, за которыми стоит оранжерея с бодхи - священным баньяном, под которым Сиддхарта Гаутама прозрел.
Его семена привёз сюда в 1956 году тогдашний ширетэй Жамбал-Доржи Гомбоев. В основном же вдоль аллеи - жилая часть обитель, сельский квартал изб и деревянных юрт (на кадре выше справа). За вторыми воротами - общественные здания монастыря, соединённые тропками среди бурьяна.
Вот в кадре давно закрытая паломничья гостиница из силикатного кирпича, красный дом для Далай-ламы на случай его визита и жёлтая библиотека (она же на кадре выше). Между ними - скульптуры будд и буддийских сюжетов.
Амитхаша - имя действительно советское, а название следующего присёлка Булактуй изначально относилось ко всей этой местности между Агой и сопками. Его-то и выбрал в 1811 году тайша (вождь) 8 агинских родов для строительства собственного буддийского монастыря в этой благодатной стороне, куда буряты переселялись через Даурских хребет одновременно с русскими.
Русские власти дали на это добро и даже прислали артель русских каменщиков - буддизм в России был религией кочевников, их храмами не первый век служили юрты, и как когда-то итальянцы в Москве, русские зодчие закладывали основу национальной архитектуры.
Выходили у них, надо сказать, довольно странные сооружения, этакие "буддийские церкви", особенно в Калмыкии, где впрочем хурулы той эпохи снесены все до одного. В Сибири, конечно, проще было найти людей, бывавших в Китае и даже в Тибете, и всё же в изначальном облике законченного в 1816 году агинского Цокчен-дугана (собора) сложно не разглядеть силуэты иркутских барочных церквей:
Сами агинские ламы, однако, больше смотрели на Тибет, или вернее лежащее в его предгорьях плато Амдо (ныне провинция Ганьсу) и в особенности - тамошний монастырь Лабранг (или Лавран), где большинство из них учились. И, конечно, мечтали перенести его традиции на родную почву.
В 1858 году тайшей Агинской степной думы стал Тугулдур Тобоев из рода хуасай, почти сразу посадивший своего сына Галсун-Жамбу Тугулдурова в кресло ширээтэ. Но как показывает практика, кумовство - не всегда плохо: при Тугулдурове началось возвышение Агинского монастыря, с созданием в 1861 году цаанида (философского факультета) начавшего превращаться в образовательный центр. Сам Тугулдуров писал учебники по астрономии и грамматические словари, вошедшие в библиотеки лучших монгольских обителей.
Однако подлинный расцвет Агинскому дацану принесли багши ("наставники") Ёнзон и Эмчи, в миру - братья Лубсан-Доржи и Ринчин-Самбу Данжиновы. Первый в 1876 стал настоятелем Агинского дацана, второй открыл в 1884 году медицинский факультет, к 1895 году дополненный Манбу-дацаном - центром тибетской медицины.
В 1880 и 1906 в монастыре появились факультеты Тантры и Калачкары, не знаю точно с каких времён действовали факультет астрологии и типография - Дэчен Лхундублинг возвысился до уровня главных монастырей если не Тибета, то Монголии. Впрочем, клише Русский Лавран вряд ли понравилось бы Лубсан-Доржи Данжинову - Ёнзон-багша был последовательным противником русификации и даже Старый дуган перестроил в 1897 году в более ориентальном стиле:
Расписные ворота ведут в тёмный и не слишком зрелищный зал с запахом старого дома:
Но толстые стены, скруглённые окна и полумрак оставляют полное ощущение, что находишься в сельской церкви:
Ёнзон-багша умер в 1901 году, но обитель продолжила строиться и богатеть. Это был настоящий монашеский город, где жило до 900 лам - больше, чем прописано семей в современном Амитхаше. Гражданская война бушевала где-то в стороне - в 1920-х, по сравнению с дореволюционными временами, тут изменилось немногое, и даже духовный лидер бурят начала ХХ века и евразийский идеолог Агван Доржиев бывал здесь именно в те годы.
Тучи сгущались в далёкой Москве: за непонятный буддизм "воинствующие атеисты" взялись лишь в 1930-х годах, но с удвоенным энтузиазмом, в иных регионах вроде Калмыкии и Тувы сравняв с землёй все храмы до единого. Разгром Дэчен Лхундублинга начался в 1933 году с основанием Амитхаши, и к моменту официального закрытия дацана в 1938 году здесь оставалось всего 32 монаха.
Первоначально тут расположилась машинно-тракторная станция, затем - воинская часть, и в эти годы погибли старейшие монастырские постройки - окружавшие Старый дуган аймачные сумэ (приходские храмы) Дара-Эхе, Дуйнхор, Манла и Гунриг (1811-16), от которых, кажется, не осталось даже фотографий.
И думается, шло бы всё в том же духе ещё несколько лет - и об Агинском дацане теперь напоминал бы лишь какой-нибудь памятный знак с одинокой постсоветской ступой. Однако война вынудила Советы пойти на религиозную оттепель, коснувшуюся не только христиан. В буддийских регионах было дозволено открыть по одному монастырю, но только Калмыкия тогда была в полном составе выселена, Тува только-только стала частью России и было в ней не до того, а Усть-Орду, где дацанов прежде не было, и вовсе не причислили к центрам буддизма.
Оставались лишь Бурятия и Агинский Бурятский округ. В первой верующие получили пустое поле близ Улан-Удэ, где начали строить Иволгинский дацан (ныне главный в России), ну а Агинский дацан оказался единственным буддийским объектом, который советская власть тогда вернула хозяевами. Уцелевшие старые дуганы стали точкой концентрации, а большинство монастырских построек здесь, как и на Иволге - советских времён.
Я уже показывал оранжерею священного дерева бодхи (1956), а вот "лампадный домик" Зулын-сюмэ (слева) и храм Сахюсан-сюмэ (защитников буддийской веры), построенные, видимо, в те времена, когда будущий депутат от Агинского округа Иосиф Кобзон был молодым и актуальным.
Среди зданий стоят реликвии - камни с буддийскими надписями (в основном мантрами):
О происхождении их я ничего не нашёл, да и ламы немногое знают:
И гигантский котёл, в котором можно сварить хоть целого быка. В конце июня он похож скорее на бассейн, и Амгалан Владимирович даже извинился перед нами за тину - чистят котёл раз в год:
Учёные датируют его 18 веком, но сюда он мог попасть и гораздо позже, в годы расцвета монастыря, для приготовления еды во время многолюдных празднеств.
Теперь покинем Старый дацан и отправимся в Новый - это по сути единственный сквер, сквозь который от главных ворот ведёт прямая аллея к воротам Нового Цокчен-дугана (1881-87), главного памятника расцвета монастыря при Данжиновых:
Эталон бурятской архитектуры, дуган блистает новизной:
То не случайно - в 2014 году храм был разрушен пожаром, оставившим от него лишь голую коробку каменных стен. Вероятно, это с тех времён уцелевшие ставни и мебель хранятся в Агинском музее. Сложены они вокруг тибетского барельфа, привезённого бурятом-востоковедом Гомбожабом Цыбиковым в 1902 году.
Деревянные части дугана же за 7 лет были воссозданы полностью и впечатляют яркостью красок:
К чести буддистов Традиционной сангхи России, тут не сделали ремонт в стиле "дорохобохато", а провели качественную научную реставрацию, воспроизведя мельчайшие детали:
Видно, что храм поновлён и отреставрирован, но не что он поднят из руин. Пожалуй, это самое быстрое и удачное воссоздание сгоревшего памятника деревянного зодчества в постсоветской России. И вот что мешает так же вернуть из небытия Кондопогу, Большие Лядины, Верхнюю Мудъюгу и другие храмы-пепелища Руси?
В нынешнем дацане Новый дуган основной, и двери его открыты:
Рядом высится непривычно огромная (высотой 22м!) Ступа Примирения, воссозданная в 2005 году. Оригинальную ступу же на фоне Гражданской войны, атеизма и движения обновленчества соорудили в 1926-28 годах, и освещать её приезжал Агван Доржиев. Реплика стоит уже заметно дольше, чем простоял оригинал... На заднем плане третья постройка Нового дацана - какой-то хозяйственный корпус, оставшийся то ли от машинно-тракторной станции, то ли от воинской части.
Наконец, за Новым дуганом, на террасе выше по склону сопки, дацан скрывает и "секретную локацию" - сумэ Будды Майдари (Грядущего):
Заурядность здания лишь усиливает впечатление того, что встречает внутри:
Это крупнейшая в России статуя Будды Грядущего высотой 16,5 метров. Официально её подарил Агинскому дацану тайша Самдан Зодбоев, приобретя у вернувшегося из Китая купца Жанчиба Башалиева в 1889 году. На самом деле всё это был спектакль, который Ёнзон-багша разыгрывал в долгую - только став шэритэем в 1876 году, Данжинов заказал эту статую у китайских мастеров, работавших над ней 13 лет.
Откуда точно были эти мастера - теперь вряд ли кто-то вспомнит, а может даже разные её фрагменты делались в разных городах. Известно лишь, что в Россию верблюжий караван привёз гиганта по частям с озера Далайнор. В Агинском к тому времени был построен павильон, схожий с нынешним. Вот только архитекторы чего-то не дорассчитали, так что пол в главном зале пришлось заглублять в землю на метр.
Сама статуя делалась полой, но традиционно в неё закладывались десятки "драгоценностей" - различных священных предметов, включая 108 томов буддийского писания Ганжур. В поисках драгоценностей амитхашинские селяне и начали курочить Майтрею в 1930-х годах, но нашлись и те, кто стал бить тревогу да рассылать письма по музеям и наркомам культуры.
В 1940 году на крик о помощи откликнулся Ленинградский музей истории религии и атеизма, экспедиция которого вывезла из Агинского более 250 буддийских предметов, и в том числе, по частям - эту скульптуру. В дацан Будда Грядущего вернулся уже в 1990 году, вот только его основа сохранилась примерно на 80%, а декор и чеканка - даже не на 15%. Реставрация Майдари затянулась на четверть века...
Лишь в 2007-08 годах был отстроен павильон, как и раньше, заглубленный в землю - оригинальное деревянное здание ещё в 1943 году увезли на станцию Могойтуй, где обкарнали до состояния коробки да приспособили в народное хозяйство. Монтаж Будды Майдари начался в 2014 году и завершился лишь в 2017-м, но теперь это, пожалуй, самый впечатляющий памятник Агинского дацана. Вот только увидеть его можно лишь с экскурсией:
.
