Когда адское варево только начинало закипать, но ещё не кипело вовсю, я спрашивал: Почему такие нервы? Почему вдруг такая “красная линия?”
Среди других причин, у меня была следующая:
Ни один союз (альянс) не статичен во времени. Чем больше там членов, тем больше, скорее и крупнее будут накапливаться внутренние противоречия. Не бывает так, что все – как терракотовые воины – стоят на одном и том же месте и в той же позиции, как их когда-то поставили. Каждая страна развивается, у неё меняются свои интересы, а значит у неё – свой вектор движения и невозможно ожидать, что этот вектор будет один для всех.
Всегда будут разногласия. Когда – мелкие, когда – не очень.
А тут к тому же все решения принимаются консенсусом…
Нет, когда речь идёт о глобальных вещах, то тут, конечно, единство. Потому, что понятие “глобальные” включают и твои тоже.
Но в других случаях…
Что мы сейчас прекрасно и видим. В Вашингтоне хотят побыстрее принять новых членов, а у Анкары есть вопросы. И давайте сначала сделаем так, чтобы нас всё устраивало, а потом-то уж, конечно…
Потому что какие общие интересы у Турции и, скажем, Финляндии?
Финляндия испугалась соседа и просится под крылышко? А Турция тут при чём? До Турции соседу ещё доплыть надо, а у неё на Чёрном море флот такой, что сосед может и не захочет туда “плыть”. И почему Турцию должны заботить чьи-то проблемы? Давайте сначала обсудим некоторые детали…
Или подходы к оружию для одной восточноевропейской страны. Одни хотят “потяжелее”, а другие осторожничают: Может не надо прям так, не длинновата ли кольчужка будет? Нет, принципиально все хотят, но вопрос, опять же – в деталях.
Тот же ЕС. “Большие дяди” призывают ввести эмбарго на нефть, потому что принципы дороже, а Венгрия не согласна. У неё на первом месте экономика. А в ЕС тоже всё по консенсусу. И теперь, как мне представляется, в столицах “больших дядей” чешут в затылках: А зачем брали к себе эту Венгрию, напомните нам? Кто это был такой умный, что принял такое дальновидное решение?
Кстати, одно время был почти официальный термин: “Старые члены ЕС” и “молодые.” И даже хотели образовать клуб только для “Старых членов” – уж очень некоторые из них недовольны были “молодёжью”.
Давайте ещё напомню про голосование в ООН по правам человека. Подавляющее большинство (почти все!) осуждали действия одной страны. Но при этом не все голосовали за её исключение. Почему? У каждого были свои соображения.
Никогда не бывает так, чтобы не было противоречий.
И поэтому я недоумевал: Ну какого лешего у нас политика, как у танка Т-62, который (если я правильно помню) может пройти через эпицентр ядерного взрыва? Неужели нельзя проявить гибкость? Хотят в альянс? Да ради Бога. Они – суверенное государство, которое мы, между прочим признали, и имеют на это полное и безусловное право.
Пусть вступают.
Особенно учитывая, что у них с поляками были некие непонятки. Да и с другими не очень гладко получалось. И пусть бы накапливали недовольство друг другом. Внутри.
А потом всё решали бы консенсусом. А мы бы смотрели.
Но у нас – свои пути. И теперь в результате у соседей – полное единство. И не только с поляками.
А что вы усмехаетесь?
Козырева вспомнили с его “Скажите нам – какие у нас национальные интересы?”
Не надо тревожить тени прошлого, задайте этот вопрос нынешним.
В чём состоит высшее искусство политика?
Сделать так, чтобы твой партнёр сделал то, что нужно тебе. Причём сделал сам, без твоего участия и твоих затрат. А ты ещё и отговариваешь: мол, не надо так делать.
Я иногда думаю: Как у партнёров могло развиваться обсуждение того проекта договора, который мы с такой помпой и под барабанный бой выкатили? Вкратце напомню обстановку на тот момент.
Байден объявляет, что Америка хочет переложить большую часть нагрузки по поддержанию европейской безопасности на европейцев и сфокусироваться на азиатско-тихоокеанском направлении.
Европейцы, конечно, не очень счастливы.
И вдруг мы выходим с предложением – только сегодня! – от которого трудно отказаться, ибо оно, по-сути, развязывает им руки как раз для этого! Очень удобно. И для союзников есть теперь отговорка: “Мы же подписали!” И для их ВПК вырисовываются привлекательные контракты: договор ведь не запрещал модернизацию национальных армий? И вдобавок то вооружение, что американцы заберут с собой, надо будет чем-то заменять. И у давно впавшего в спячку проекта европейской армии неожиданно засияли новые перспективы. И её тоже, кстати, нужно вооружать. Да и нам не будет скучно: До этого было западное направление, а добавилось бы ещё и восточное. И китайские товарищи нам бы наверняка спасибо сказали.
В общем, оферта специально для вас, звоните прямо сейчас.
Отмечу ещё, что мне представляется, что по крайней мере к поздней осени партнёры уже знали, что будет “операция”. Это нам говорили, что “планов нет”, но всем должно быть понятно, что такие вещи не делаются без глубокого планирования. Да взять хотя бы материально-техническое обеспечение. Хотя бы – ежедневный расход снарядов. Они что, там в поле закопаны? В угольных шахтах, наверное.
Итак, как в таких условиях могло бы проходить обсуждение?
- Это какая-то ловушка, слишком хорошо, чтобы было правдой. По всей вероятности, это “дымовая завеса”, попытка отвлечь от подготовки “операции”. Отказать.
- Они действительно хотят этот договор. Если мы его подпишем, то выбьем непосредственный повод для “операции”, но тогда позже придётся иметь дело с непредсказуемой реакцией стороны, которая поняла, что сама себя загнала в стратегическую ловушку. Отказать.
- В любом случае мы не предотвратим “операцию”, поскольку они на неё нацелены, а значит, найдут для неё любой повод. Но если мы подпишем договор сейчас, то позже откроем себя для нападок и обвинений что их опять обманули. Отказать.
- Не подписывать. Если кто-то хочет прыгать с обрыва, не надо ему мешать. Тогда впоследствии не будет проблем с этим договором, да и с ослабленным после “операции” оппонентом будет гораздо легче иметь дело.
Перед тем, как продолжим, ещё раз вернёмся к тому, что тот проект договора (который мы сами составили!) был прямо выгоден им, а не нам. Не нужно верить мне на слово – мало ли что я говорю? – послушаем Лаврова. Это в данном случае наиболее авторитетный источник. Итак, через пару недель после того, как они его выложили, он выступил в том смысле, что туда надо будет внести некоторые поправки.
Вдумайтесь! Они выходят с важнейшим документом и через пару недель говорят: Ой, мы тут это… надо бы немного поправить. Вам не кажется, что это лучшее доказательство для слов “непрофессионализм” и “некомпетенция”, которые я упоминаю в связи с этим ведомством через раз: Один раз – одно, другой – другое.
Как я тогда писал: “Они что, нарочно? Ведь их никто не заставлял.”
Но продолжим.
Мы знаем, куда пошла история. Кстати, вполне может быть, что нежелание предоставлять действительно тяжёлое вооружение имеет в своей основе ещё и другое соображение, кроме опасения “обидеть” нас.
А именно: Втянуть нас в затяжную мясорубку по варианту ПМВ (я про это тоже писал).
Недаром Зеленский возмущается: “Вы тут дискутируете, а нас убивают!”
Но ведь убивают не только “их”.
То есть, см. п.4.
В каком-то плане Песков прав. Это один из редчайших случаев, когда я с ним согласен, но только по форме, а не по содержанию. Потому что это не партнёры, кто “подливает масло в огонь.” И они сразу предупредили, что “цена будет высокая.” А в чём я с ним согласен (хотя он совсем не это имел в виду), это в том, что если бы у них была политическая воля, они бы, я думаю, смогли бы сделать так, чтобы “это” закончилось быстро. Хотя, не могу исключать, что через некоторое время партнёры уже не будут опасаться “огорчить” нас и перестанут осторожничать.
Вот, немцы решили наконец предоставить свои системы ПВО. Или вот – заголовки про организацию морских конвоев, чтобы прорывать блокаду портов. Слова “морской конвой” мы не слышали со времён ВМВ. И с ними у нас ассоциировано другое. Совсем другое. Но времена меняются.
Чтобы завершить, вернёмся опять к договору.
После того, как всё закончится (причём при любом исходе), в принципе и никакого договора не понадобится. Зачем договариваться со стороной, которая всё равно не представляет угрозы? Я только иногда думаю: Будет ли следующий глава государства жаловаться на то, что нас опять “обманули?”
Учитесь: как не надо делать дела.
***********************
Можно вопрос? Чисто теоретический; вы знаете, что меня интересуют общие соображения, не привязанные ни к чему конкретному.
Итак: Будет ли разница, если верх одержит та сторона, которую мы сейчас освобождаем? Мы, конечно, не сомневаемся, что всё идёт по плану и, как бы ни повернулись дела, они всегда будут в соответствии с ХПП. Так вот, если вдруг окажется, что есть такой ХПП, который создан специально для того, чтобы принудить Украину одержать верх, то будет ли для нас разница по сравнению с другим ХПП, который будет принуждать её не делать этого?
Я туманно выражаюсь? Извините. Сроки уж очень большие.
Вопрос задан, время пошло.
… И теперь правильный ответ: Нет, не будет.
Почему?
Потому что наличие этих (и любых других) ХПП – это не причина, а следствие. То, что сейчас происходит на юго-западе – это не причина, а следствие.
Следствие чего?
Того, что у нас произошёл – не очень заметный, потому что было растянуто во времени и обошлось без стрельбы из танков по зданию парламента – но тем не менее успешный… м-м-м-м… Как бы мне это сформулировать, учитывая упомянутые выше сроки?
Я ранее писал об определении фашизма из Большой Советской Энциклопедии. Можно взять из Малой… Можно из любой. Давайте посмотрим на пару-тройку пунктов оттуда:
- Диктатура крайне реакционных кругов. Есть?
- Развязывание агрессивных захватнических… <заменим слово из энциклопедии на “операцию”>. Есть?
- Шовинистическая пропаганда на государственном уровне…
- Выраженный антикоммунизм…
Если вас смущает формулировка второго пункта и вы предпочитаете “восстановление государственности в прежних границах”, то я укажу на то, что если кто-то квалифицирует свои действия неким образом, это ещё не значит, что эта квалификация – общепринятая.
Например, если вы будете объяснять что у вас был богословский диспут с неким гражданином по поводу разночтений Блаженного Августина, это не отменит того факта, что этот гражданин впоследствии был найден на пустыре с десятью уколами шпагой.
Поэтому вернёмся к определению из энциклопедии и спросим: что характеризует эту систему в области внутренней политики? Гражданские права, свободы? Политические репрессии?
К выводу, что у нас завершился медленно текущий (“ползучий”) “поворот”, я пришёл практически сразу после начала “операции”. Это можно отследить по моим статьям. Но про тенденцию к внутренней реакции, репрессиям, к отходу от правовых норм, к применению законов по целесообразности – что является ещё одной характерной особенностью этой системы, как и культ вождя, который всегда прав, – и к всё увеличивающейся агрессивной риторике “наружу”, я писал чуть ли не начиная с прошлого января. И это тоже можно отследить.
Вот и получается, что независимо от того, какой результат “операции” предусмотрен в “Хитром Плане”, внутри ничего не изменится.
Потому что уже изменилось. И если бы не Украина, было бы что-то другое. Украина просто казалась в этот раз удобнее. Возможно, посчитали, что с ней будет легче. Это для тех, кто не понимает “почему же вы молчали в 2014 г.?”
Кстати, при этой системе бывает стабильность, работа и даже забота государства об отдельных категориях граждан.
Но это только моё мнение. Я же не виноват, что в Большой Советской Энциклопедии есть такое определение? И те, кому это не нравится, возможно, могут начать с него, а не с кепки Трампа. И продолжить размышлениями на тему, а что будет, если к такому заключению будут приходить в других странах и на государственном уровне?
Произвол? Международный бандитизм?
Но мы же сами создали прецедент произвольной квалификации государственного строя! Или это работает только в одну сторону и – как всегда – “а нас за шо?”
***********************
Мне написали, что ну о-о-о-очень большие у меня тексты. В смысле: много букв.
Кхм…
Мои давние читатели знают, что значит у меня “много букв”.
Я писал о морали, нравственности, разбирал случаи тупой и дешёвой пропаганды и, говоря откровенно, не очень понимал: какой смысл в моей деятельности?
Но однажды всё поменялось.
Это произошло без моего участия и против моей воли. Меня никто не спросил.
В отличие от тех, кто следит за здоровьем одного человека и ждёт каких-то особых заголовков, я знаю, что – как процитировано у меня на сайте: “брань наша – против духов злобы поднебесной.” При чём здесь один человек? Разве на сегодняшний момент есть веские основания полагать, что преемник, назначенный в тиши кабинетов, будет делать что-то (сильно) по-другому? Ну разве только в сторону ещё большей радикализации.
Не буду приводить хрестоматийных примеров из далёкой истории. Вспомните, как тихо и незаметно просидел свой срок местоблюститель с айфоном. По всеобщему мнению у него была личная договорённость с одним человеком.
С одним человеком или с группой людей? Потому что в политике личная договорённость с одним человеком ничего не стоит. Повторю ещё и ещё раз: Правит класс. А кого именно этот класс назначит на роль своего представителя…
Поэтому мне и казались наивными рассуждения одного уважаемого политолога, призывавшего того местоблюстителя реально взять свою – формальную! – конституционную власть.
Нет, бывает конечно, что со сменой правителя меняется политика. Но это означает только то, что в этот момент верх одержала другая группа и новый правитель будет теперь выражать её интересы.
Что? Выборы? Вы сказали: выборы?
Продолжим.
Поэтому, в отличие от тех, кто думает, что они могут победить (или просто подождать), я знаю, что я не могу. Никто не может победить Систему. Во всяком случае, не я.
Я знаю, что я проиграю. Я знаю, что если я окажусь в кабинете, я подпишу всё, не дожидаясь “процедур”, описания которых, доходящие из юго-западных мест, лишают сна и желания принимать пищу. Я не герой, не боец. Я подпишу, а если попросят, то и убедительно расскажу под видеозапись, что получал деньги от японского императора и что неоднократно встречался с канцлером Германии вон на той лавочке слева, чтобы лично от него принимать задания и методички. Он ведь как-то раз не поехал в Украину, помните? Ну вот. Потому что был занят другими делами, что ещё нужно доказывать?
Я подпишу всё. Для меня нет разницы в сроках в пять лет, пятнадцать или двадцать.
Так какой в этом смысл? Для чего всё это? Почему я это делаю?
Возможно потому, что я помню, как в детстве играл с медалями деда, сидя у него на коленях. И возможно потому, что в моём паспорте написано слово “Россия” и мне не всё равно, что ей готовят те, кто узурпировал право решать и определять судьбы людей.
А тексты…
Какие могу. Других нет. И редактора нет. Вернее, был когда-то, но после того, как я выступил против действий полиции в прошлом январе (тогда я – хотя и ещё интуитивно – понял, что произошёл водораздел), редактор забыл свои обещания стоять за моей спиной и я остался один (всё – только моё мнение и моя трактовка; документов, подтверждающих сказанное, у меня нет).
Потому что легко и безопасно писать об Америке, о том, что дверца открыта и зверь готовится выйти наружу. А в это время – под аплодисменты окружающих и заклинания ведущих в студиях – другой зверь в другой клетке поднимал свою голову.
Дзен давал мне десять показов, двадцать… пятьдесят. Потом – сто.
Потом я написал об одном безвестном поэте и его песне. Пришла первая волна. Для многих – незаметная, для меня – значительная.
А потом… было событие. И мне не нужно было делать выбор. Он был сделан за меня моей жизнью. Потому что бывает так, что жизнь иногда берёт кого-то и, не спрашивая, бросает, как песчинку в поток. И тебе остаётся или тонуть, или барахтаться – каждому своё. Я решил побарахтаться, прежде чем утонуть.
Опять много букв? Ну извините. Как могу.