Как и на Нерчинских рудниках в 18 веке, золотопромышленники Ленских приисков столкнулись с тем, что золото само себя не добудет, а ехать жить в такую глушь дураков нет. Проверенным средством для такой ситуации была каторга, вот только купцы и банкиры, в отличие от государства, не могли гнать каторжан по этапу - их каторжане должны были сами прийти...
Рабочих завлекали хорошими авансами, а дальше отправляли в скотские условия, достойные сталинских лагерей: с переполненными бараками, заледенелыми шахтами, штрафами за любой чих и системой чеков, по которым рабочие могли отовариваться только в магазинах "Лензолота" - просроченными продуктами и промтоварами ужасного качества втридорога и без сдачи.
Добровольность же оказалась относительной - рабочим "Лензолота" не оплачивали обратный билет, а значит покинуть прииски они могли только тогда, когда заработают на него сами. Подобная эксплуатация, в самом ленинском смысле этого слова, была вполне расчётливым решением Гинцбургов, сочетавших с ней самые передовые технологии.
Прокладывать узкоколейки и ставить на приисках переносные силовые установки на дровах начала ещё "Компания Промышленности", не столь безжалостная к рабочим и потому более внимательная к снижению издержек другими способами.
С них взял пример директор-распорядитель "Лензолота" в 1891-1901 годах Леопольд Грауман, за которым стояли куда как большие возможности Гинцбургского капитала. В 1896 году он построил на реке Ныгри Павловскую ГЭС (300 КВт) с немецкими оборудованием фирм "Лаймер" и "Шуккерт" - первую в Сибири и вторую в России как в тогдашних границах (после Зыряновской на казахском Алтае), так и в нынешних (после Даркменской в Калининградской области).
От неё расходились первые в России линии электропередач напряжёнием 10 000 вольт к двум приискам за 9 и 14 километров. Гидроэнергия оказалась вчетверо дешевле паровой, и в 1898 году была пущена Бодайбинская ГЭС мощностью уже 430 КВт, а от неё запитана карьерная узкоколейка с первыми в России электровозом.
И хотя Граумана ушли в 1901 году за попытки увеличить издержки на содержание рабочих, Гинцбурги поняли, что эксплуатация плюс электрификация лучше, чем просто эксплуатация. К 1917 году на Ленских приисках работала созданная под руководством иркутского инженера Якова Гаккеля полноценная энергосистема из каскада 5 ГЭС общей мощностью 2,8 МВт и Залесской дровяной ТЭС на 600 кВт.
Увы, всё это было разрушено и разграблено в Гражданскую войну и забыто: Ленский расстрел 1912 года для советской власти помнить было явно выгоднее, чем сделанные на средства тех же людоедов-капиталистов прорывы.
От Бодайбинских ГЭС не осталось следа, ни единой их фотографии нет в городском музее, и его сотрудницы от меня про них услышали впервые. Но у граумановско-гаккелевской энергосистемы есть преемник - Мамакан в 10 километрах ниже Бодайбо по Витиму.