Сегодня я снова хочу подвести промежуточные итоги своего исследования. Предыдущие итоги я подводила на момент, когда Вацлаву было 12 лет. Сейчас мы дошли до его 18-ти летнего возраста и очень скоро его жизнь полностью переменится. Трагически – в личной жизни и очень счастливо – в творческой.
Итак: Вацлаву 18 лет, он только что закончил с похвальным листом Императорское Училище и уже является солистом Мариинского театра, хотя формально он малооплачиваемый молодой артист. Все примы-балерины хотят танцевать с ним, включая Кшесинскую и Павлову. Артистки меньшего ранга могут только мечтать об этом. Как танцовщик он уникален. Театр ещё не знал артиста такого уровня. По своим способностям к танцу он настоящий сверхчеловек. Ни одно его выступление не остаётся незамеченным. Газеты наперебой пишут о нём. Вацлав уже известен по всей России. Восхищённая публика не даёт ему прохода. Балетмейстеры вставляют в свои балеты номера с его участием для гарантированного успеха. Но Нижинский перфекционист, он всегда недоволен собой. Только техники ему недостаточно, он ищет свой путь в искусстве и убеждает администрацию театра внести изменения в закостенелые традиции. Он создаёт новые образы привычных ролей, не только своей фантастической техникой, но и изменёнными костюмами и гримом. К этому времени Вацлав уже пришёл к пониманию, что в Танце важнее всего гармония и красота, а техника существует для того, чтобы осуществлять свои замыслы.
В обычной жизни он остаётся скромным, даже застенчивым, молодым человеком, который не любит шумихи вокруг своего имени. При этом он великий трудяга. Уже имея феноменальную технику, он упорно каждый день тренируется у балетного станка, занимается гимнастикой и силовыми упражнениями с 2-х пудовыми гирями (чтобы летать над сценой, держа балерину на одной вытянутой руке, нужна огромная физическая сила и выносливость). Интересно описывает Бурман: всю жизнь Вацлав, даже находясь на вершине своей славы, ежедневно качал пресс. Где бы он ни находился: в отеле, в поезде, на корабле – он ложился на пол, закреплял ноги и делал 100 очень медленных подъёмов корпуса.
В свои 18 лет Нижинский является главой семьи. Его заработок – единственный доход, отец давно уже не помогает им. На свои 65 руб. в месяц он должен снимать квартиру и содержать мать, сестру, брата-инвалида и себя. Как у артиста у него немалые расходы, он должен прилично выглядеть. Он всегда имеет опрятный и ухоженный вид. Вацлаву приходится подрабатывать учителем танцев. Ему платят очень хорошо, но ему не нравится учить детей богатых родителей, не имеющих способностей. (Своей сестре он давал уроки с удовольствием). Другое дело поставить детский спектакль для своего друга Бориса Асафьева! Мы помним какие воспоминания, полные восхищения умом и талантом Вацлава, оставил композитор Асафьев. Т.е. ещё учась в школе Нижинский уже проявил себя талантливым балетмейстером.
Так как Вацлав учился в закрытом учебном заведении, свалившиеся на него свобода и ответственность нелегки для него. Он писал: «Я не знал жизни». Но, вообще то, в то время, мальчики из хороших семей были совершенно не обязаны содержать свои семьи в 18 лет. Это была забота отцов – глав семейств. А мальчики должны были учиться и искать своё место в жизни. Отцы их вводили в общество, направляли. Учили общаться с женщинами. Так, например, было в семье Бурмана, у которого отец был пианистом и который принимал самое ответственное участие в жизни сына. Но Нижинскому не повезло, у него была совсем другая семья. И, конечно же, он отчаянно нуждается в старшем мужчине - отце, в его поддержке и одобрении, но его родной отец – подлец, он предал Вацлава.
Вацлав очень влюбчив, уже с 15 лет он проявляет совершенно здоровый интерес к девушкам (цитата Бурмана). Все его симпатии, по описанию сестры, были яркими красавицами, смелыми, остроумными, крепкого телосложения, пышущие женственностью, а не какие-нибудь субтильные тихони. В 18 лет Вацлав собирается жениться. Но девушка оказывается корыстной и Вацлав оскорблён. Тяжело переживая, он несколько разочарован в женщинах. Обескуражен их легкодоступностью для него и не хочет пользоваться своим положением. Ведь он мечтает о романтических отношениях. Мать, конечно же, подогревает его разочарование. А мать свою он любит бесконечно.
Несмотря на свой утончённый склад и «шопеновскую» внешность, к 18-ти годам Вацлав уже очень многое пережил. Трагическое покушение на свою жизнь в 12 лет. После 5-ти дней в коме он чудом выжил и восстановился. Травля от одноклассников продолжалась до конца школы. И в театре он становится объектом интриг и сплетен. Многие артисты завидуют его таланту и пытаются испортить ему жизнь и карьеру. Он сторонится этих людей и круг его общения очень узкий. С одной стороны он привык к этой злобной зависти, но в тоже время он страдает от этого, не понимает: за что? Ведь он никогда никому не делал ничего плохого. Он любит людей и хотел бы, чтобы они любили его в ответ. Но его Гений всегда стоит между ними. При этом Бурман пишет, что как друг, Вацлав был совершенно безупречным все годы их дружбы.
Вацлав хорошо знает, что такое бедность. Ему даже приходилось продавать личные вещи, чтобы купить еды. Он вырос в семье, в которой никогда не было уверенности в завтрашнем дне, никто не знал когда и сколько отец пришлёт денег и пришлёт ли вообще. Вацлав очень жалел мать, очень уважал её и был благодарен ей, что она вырастила его в таких условиях и он стал Артистом Императорских театров.
По характеру Вацлав - максималист. Очень упертый в своих убеждениях, особенно, что касается искусства Танца. Он имеет свою точку зрения и отчаянно её защищает. Он даже порвал с одной из своих симпатий, т.к. она не разделяла его взглядов. Сестра Броня характеризует его как «тиран с большим добрым сердцем». В комфортной среде – дома, с друзьями, он обычно весёлый, озорной, с хорошим чувством юмора.
Бурман пишет, что Нижинский был неиссякаемым источником разных юношеских затей и приключений. И если уж он что-то задумал, то отговорить его было невозможно. И уж, конечно, в этот период и речи не идёт о какой-либо его косноязычности, о которой пишут биографы. Достаточно прочитать письма Вацлава к Б. Асафьеву. Если человек хорошо владеет письменной речью, то с устной могут быть проблемы только от застенчивости, но не от скудоумия.
Вацлав очень любит свой город Санкт-Петербург. Любит часами гулять по нему в одиночестве, а потом сидеть у воды и думать о своём. Иногда ему приходит мысль о монахе-проповеднике. Жить аскетической жизнью и искать истину – эта идея привлекает его. Но его любовь к Танцу побеждает в этих размышлениях. Вацлав часто ходит в Эрмитаж и увлечён живописью (Гольбейн, Дюрер, Леонардо, Рафаэль, Микеланджело). Ещё в школе Вацлав начал много читать. «Проглатывая» книги, как он пишет. Шекспир, Ибсен, Метерлинк, Чехов, Толстой, Достоевский. Он даже хотел стать писателем и переписывал стихи Пушкина в тетрадь, наивно полагая, что таким образом научится писать также. Кроме этого, Вацлав прекрасно играет в шахматы, постоянно обыгрывая Броню, хотя она лучшая в классе по математике.
С самого раннего детства Вацлав обладал редкой способностью играть на всех музыкальных инструментах, которые попадали ему в руки. Без каких-либо занятий он освоил аккордеон, кларнет и флейту, мандолину, рояль. На балалайке он играл просто виртуозно. Но играл Вацлав по слуху, учить ноты не любил. У него не хватало на это терпения. И Вацлав научился так ловко переворачивать нотные листы в нужном месте, что об этом никто не догадывался. Он помнил наизусть множество оперных увертюр. И ещё он хорошо пел. Вацлав очень любил оперу (Мусоргский, Вагнер) и ему достаточно было услышать арию в театре, чтобы дома спеть её, аккомпанируя себе на рояле.
Обладая фантастическим даром владеть своим телом абсолютно, контролировать движение каждой мышцы и связки, включая мельчайшие, при этом как бы видеть себя со стороны, Нижинский обладает и обратным даром – умением понимать язык тела. Невербальное общение – уже в этом раннем возрасте он начинает чувствовать людей через их мимику, взгляды, позу, жесты. Дальше, в течении жизни, эта его способность разовьётся до необычайной степени.
Вот такой портрет 18-ти летнего Нижинского у меня получился. Хотела написать кратко, но не удалось, слишком уж Вацлав разносторонний.
А что о Нижинском пишут его биографы и соратники?
Ричард Бакл: Вацлав был молчаливым, замкнутым, несообразительным и казался неразвитым. Вацлав не слишком любил читать и сильно отставал в науках. Он никогда не произносил длинных речей и плохо формулировал свои мысли. Он привык к мысли, что его будут передавать из рук в руки и это будет его судьба.
Петер Оствальд: Он стал учителем танцев для детей из богатых семей. Нижинскому не хватало умения общаться и он никогда не считался способным учителем. Ему трудно было принимать решения в обычной жизни, и он ждал когда эти решения примут за него другие. Он был зависимой личностью.
Вера Красовская: Асафьев разыскал занятного юнца. Нижинского встретили радушно, но не растопили его молчаливой холодности. Асафьев начал жалеть о своём приглашении, но делать было нечего. Детская возня вывела Нижинского из апатии. / У Кшесинской этот недоросль вызывал чисто спортивный интерес. Он разочаровал её неартистизмом внешности, как разочаровывал других. / Карсавина сочла его упрямым дурнем, когда он, потупившись пробормотал что-то бессвязное.
Арнольд Хаскелл (в 1935 году): Нижинский с самого начала был блестящим танцором, но тупым в школьных занятиях. Уже будучи знаменитым, он смог окончить школу только через год после своего срока, дважды провалившись на экзаменах и сдал в третий раз только из милосердия. После школы ему не хватало книжного образования и общей культуры.
Александр Бенуа: …ничего не понимающего в жизни существа… Нижинский, не обладавший и “тремя своими идеями”…
Игорь Стравинский: Отсутствие у Нижинского самых элементарных сведений о музыке было совершенно очевидным. Бедный малый не умел читать ноты, не играл ни на одном инструменте.
Сергей Лифарь: Нижинский был рождён великим танцором… но природа… отказала ему во всех других своих дарах; он не обладал ни волею и способностью сопротивляться чужому влиянию, ни большой оригинальностью мысли, ни умением выражать себя иначе, чем в танце, ни музыкальностью.
Линн Гарафола: цитирует Лифаря.
Вальтер Нувель: Нижинский был существом, который никогда не пробуждался в полной мере с*ксуально. Он вкладывал все свои эмоции в свою работу и любовные приключения абсолютно ничего не значили для него. (Видно Вацлав так и не одарил Валичку даже взглядом своих прекрасных глаз).
Не знаю, как вам, дорогие мои читатели, но мне просто хочется матом ругаться. Как же так? А ведь именно такой образ Нижинского, как человека, плотно вошёл в историю и в память миллионов людей, благодаря этим «биографам». Мало того, что Нижинский у них умственно отсталый, но ещё и заторможенное существо (не человек!), неспособное испытывать не только душевные переживания, но даже телесные. Это до какой же степени можно унизить человека, чтобы не оставить ему права даже на обычное человеческое счастье? И началось всё это ещё при жизни Вацлава, «биографы» только продолжили. Это какой же устойчивой психикой надо обладать, чтобы не сойти с ума после этого? Какую же высокую цену ты заплатил, Вацлав!
Продолжение следует…