Незавидна участь людей, которые строят свою жизнь на экстремальных профессиях – например, военные. Идет мирное время лет 30 – казалось бы, какой экстрим? За 30 лет все генералы, офицеры своей смертью помрут и новые народятся, только продвигайся по службе. Все в форме, с автоматами, красивые, знают теорию войн, получают звания. У них учения, новое вооружение, танки, самолеты… Жить можно. Но они ходят по краю. Это жизнь на лезвии бритвы. Придет война и, вполне возможно, придется погибать – а уже так не хочется. После освоения жизненных благ мысль о возможной смерти кажется совершенно невыносимой. Но они идут и погибают – в этом состоит суть человека военного.
Такая же экстремальная профессия – священнослужитель, христов воин. Воин Христа – это не форма речи, а буквально – часть божественного войска. Раньше священник должен был носить сапоги, чтобы в любую минуту иметь возможность выдвинуться в поход за веру. Сейчас, конечно, уже нет такой необходимости, но образ духовного воина за ним остался.
Служители церкви постоянно говорят: пострадать за Христа, доказать свою веру, вот придут искушения, придет антихрист, кому поставит печать, тот предал, кому не поставит, тот не предал; а еще есть раскольники, которые пошли на поводу страстей, откололись от церкви – это и есть печать, и т.д. Такими речами они сами себя ставят в очень шаткое положение. О чем говорят, то им по судьбе и дается.
Какой бы ты ни был крутой военный: погоны, звезды, фуражки, именное оружие, - рано или поздно придется доказать свою крутость на деле. Так же и священники. Какой бы высокий чин ты ни занял, пришло искушение – ты призван его преодолеть. Я говорю о расколе в лоне УПЦ Московского патриархата.
Настали такие времена, что священнослужителей Московского патриархата назвали агентами влияния Путина. Могли забрать всё имущество, монастыри, церкви, то есть фактически устранить их из жизни как пособников врага. Сказали, вы хоть и независимые от РПЦ, но ваш патриарх Кирилл, отрекайтесь от него – и они отреклись.
Они всю жизнь говорили, что придет Антихрист, что будут искушения, каких не было, и тут нужно решить, погибать или быть с Христом. И вот Антихрист пришел.
Как поступить, чтобы и звание осталось, и погоны, и при этом на войну не пойти? Я далека от того, чтобы осуждать желание человека сохранить свой мирок в ущерб своим ценностям, - я бы, наверное, сама за свой мирок дрожала. Но тут нужно признать, что ты предаешь – понимать это для себя и сообщить пастве, что являешься предателем церкви. Не вводить никого в заблуждение, попросту – не врать. Сказать, что хотим жить, и жить хорошо, поэтому пошли в раскол. Или покажи на деле, что ты действительно воин Христов, а не просто чиновник от религии.
Сами себя подвели к опасной ситуации. C одной стороны Христос, с другой – привыкли жить в Киеве, у них Киевско-Печерская лавра, монастыри, здания, администрация, деньги, связи. Это где-то сходно с тем временем, когда в России на заре советской власти ломали кресты и рубили иконы и предлагали отречься от веры. Не отрекся – на Соловки. И многих, многих туда отправили.
А тут раз – и переметнулись. Всем составом, быстренько. Собрали собор, проголосовали, решили, постановили – и никакой внутренней борьбы. Собор провели на украинском языке. И главное, мне кажется, что ни один человек не ожидал от них чего-то другого. Никто не ждал, что они скажут: нет, мы не будем раскольниками, забирайте всё. А если в тюрьму – нам и тюрьма не страшна.
Я думаю, они ждут, когда их захватят русские войска. Пока что тянут, объявили о независимости, формулировка там очень гладкая, обтекаемая, типа быстрее освобождайте, а потом мы уже точно скажем, с кем мы. А если спросить прямо, простым языком: кто в мученики пойдет? Хоть один есть такой, кто скажет: не пойду на раскол, давайте поступать по канонам?