Семья Щегловых на грани развода.
Ничто не предвещало.
Жили вместе долго, жили хорошо, дружно. Дочь вырастили, умницу и красавицу, выучили, замуж выдали. Внучку дождались, души в ней не чаяли. Щегловы оба с высшим образованием, с обычными профессиями – инженер и преподаватель в техникуме. Была возможность - и подрабатывали. Достаток невелик, но стабилен, всё для жизни было – и жильё, и одеться-обуться, и нормально питаться, и гостей время от времени приглашать. Хватало и велосипед дочке, а потом внучке по росту купить, и в хорошую погоду закатиться на целый день за город, на пикник, или в зоопарк, или в парк отдыха, на аттракционы. И машина была – подержанная иномарочка, и на море несколько раз отдыхали.
Щеглова вышла на пенсию, стала чаще ездить к живущей отдельно дочери с внучкой. Сам Щеглов на пенсию не собирался, говорил, что будет работать, сколько сможет, а был он мужик крепкий, бодрый. И работу свою, завод свой любил, жизни без них не представлял.
Но через три года после жены тоже осел дома. Попросили ветерана труда, старейшего сотрудника на выход – освободить дорогу молодым. Видел он этих молодых. Даже пытался им опыт свой передавать. Оказалось, его тридцатипятилетний опыт на одном месте – пустой звук, прошлый век. У них Гугл под рукой. Переглядывались через его голову, пересмеивались. Завод жалко. И себя, конечно, тоже. Как жить без любимого дела?
Щеглова сочувствовала мужу и надеялась, что он, как некоторые знакомые, устроится на какую-нибудь необременительную работу, чтобы не сидеть дома, ну, и чтобы какая-никакая копеечка была в дополнение к пенсии. И он, действительно, походил, попробовал… И – сник. После полной смысла, высокого профессионального мастерства и морального удовлетворения созидательной работы то, что ему предлагали – это… Это… Он даже не мог подобрать подходящего слова. Щеглова сильно за него беспокоилась. Уговаривала плюнуть на всё и наслаждаться заслуженным отдыхом. Теперь есть время и на рыбалку ездить, и по грибы, и на лыжах, да хоть с мужиками в гаражах потусоваться – пожалуйста!
Щеглов не без удовольствия развлёкся таким образом несколько раз и снова начал маяться. Щеглова забеспокоилась – не начал бы выпивать от скуки. Но нет – Щеглов погрузился в другую пучину. В интернет. Щеглова опять встревожилась – как бы не стал играть, как вон муж двоюродной сестры – и день, и ночь сидит перед экраном в наушниках, глаза красные, сам возбуждённый, раздражительный, и не подходи к нему, и слова не скажи. Мир спасает!
Но Щеглов не заинтересовался компьютерными играми. Он открыл для себя соцсети. Раньше высмеивал тех, кто ими пользуется, а тут зарегистрировался на разных ресурсах, и не для общения, нет. На него неизгладимое впечатление произвели многочисленные статьи о том, как в домашних условиях, легко и просто, с минимумом затрат сделать то, что изготавливается на производстве, на специальном оборудовании, по определённым технологиям специально обученными людьми.
Статьи эти не только поразили его в самое сердце, но и немедленно побудили к действию. Он начал подсовывать жене рецепты с бодрыми заголовками типа: «Мой муж в колбасный отдел теперь даже не заглядывает: колбасу и ветчину делаю сама!», «Сыр больше не покупаю, делаю сама за полчаса», «Домашний майонез за три минуты без яиц – лучше покупного!», «Мармелад и конфеты больше не покупаю, делаю сама – дети в восторге!», «Сливочное масло и творог своими руками даже из магазинного молока!» и тому подобное. Сильно заинтересовали его и такие заголовки: «Обрезки и очистки овощей не выбрасываю, а замораживаю и использую для бульонов и соусов», «Кости от запечённой или копчёной курицы не выбрасываю, варю из них суп», а также «Как выбрать «хорошую» просрочку» и «Как из хлама, предназначенного на выброс, сделать полезную вещь для дома, оригинальное украшение интерьера, шикарный подарок».
Щеглова не разделила мужниного энтузиазма. Одно дело – налепить домашних пельменей и вареников, запечь к празднику кусок мяса/утку/курицу/гуся, сварить летом варенье и наконсервировать по осени дешёвых сезонных овощей. Но взяться за изготовление сыров, колбас, конфет и варить суп из обглоданных костей – к этому она не была готова. Да и не было в этом никакой необходимости. И когда муж с фанатично горящими глазами показывал ей статьи и ролики о том, как из самых дешёвых продуктов, отходов и просрочки приготовить вкуснейшие блюда, а из различного хлама и мусора – шикарные дизайнерские поделки, она с содроганием вспоминала анекдот: не дай бог так оголодать!..
Но зря она отнеслась к первым звоночкам так легкомысленно. Муж на глазах и за очень короткий срок превратился в другого, незнакомого ей человека, помешанного на экономии и "разумном потреблении".
Как истый новообращённый, муж понёс свои идеи в массы, вызывая недоумение, жалость и неприятие у друзей, знакомых и родственников, а вот претворять эти идеи в жизнь пришлось Щегловой. Сам Щеглов был, так сказать, идейным вдохновителем, а Щеглова должна была подтверждать теорию практикой, и желательно - с энтузиазмом.
Оказалось, что превращение «дерьма в конфетку» - не только не прибыльно и даже не бесплатно, но и отнюдь не дёшево. Чтобы изготовить «шикарные», «необходимые в хозяйстве», «оригинальные» поделки из бросовых втулок от туалетной бумаги и бумажных полотенец, старых коробок, использованных одноразовых ложек, палочек от мороженого, из бесплатных газет и прочего хлама, нужно купить различные виды клея, красок, шнуры, ленты, бисер, бусинки, кисточки и ещё кучу всего, чего раньше в доме не было.
Последними каплями, упавшими в переполненную раздражением душу Щегловой, стали следующие случаи:
Когда Щеглов подарил на юбилей брату своей жены органайзер, сделанный своими руками из консервных банок разного калибра;
Когда соседка с недоумением и сочувствием рассказала Щегловой, что видела её супруга на заднем дворе гипермаркета в четырёх автобусных остановках от их дома, где он активно набирал свежевыброшенную просрочку. Соседка искренне беспокоилась, всё ли у них в порядке и не нужна ли какая-нибудь помощь;
Когда внучка, доверчиво откусив, растерянно посмотрела на маму, с трудом проглотила кусочек и наотрез отказалась лакомиться «трюфелями», изготовленными из фасоли, какао-порошка и дроблёного арахиса.
А когда Щеглов начал рассматривать домашние трикотажные штаны жены, протёршиеся между ног, которые она собиралась пустить на тряпки, и стал прикидывать, как из двух дырявых пар сшить одну целую, жена выхватила их у него из рук и сказала только одно слово:
- Всё!
Надоело выслушивать многословные нотации из-за купленной двухсотграммовой нарезки колбасы или сыра, из-за горсти конфет, коробочки пастилы, пакета кефира, сосисок, йогурта.
Надоело чувствовать себя виноватой из-за покупки новых тапочек, домашнего трикотажного костюмчика, крема для лица и прочего, что, оказывается, легко и дёшево можно сшить, перешить, переделать из старья, намесить их подручных продуктов, вот, кстати, и статеечки с рецептами и советами.
Дошло и до чистящих средств – их тоже выгодней для бюджета и безопаснее для экологии делать самим: и для унитаза, и для зеркал, и для стиральной и посудомоечной машин.
Щеглова возненавидела и эти статеечки, и четыре мусорных ведра на пятиметровой кухне и в узком коридоре вместо привычного одного под раковиной, и возложенную на неё обязанность осваивать производство всего того, что раньше покупалось в готовом виде, которая отнимала всё время, силы и ничего, кроме раздражения и нежелания это есть, не вызывала.
Потому что, как хотите, одно дело квашеная капустка, консервированные огурчики, домашние котлетки, блины, пироги и запеченная курица, и совсем другое дело, когда ты должна сама и на постоянной основе заквашивать кефир и йогурты, добавляя в них варенье, набивать консервированные кишки фаршем, варить сыр, печь хлеб. Наверное, если бы они жили в деревне и держали большое хозяйство, это было бы естественно и практично, но в городе, из купленных магазинных продуктов…
И не получалось это ни дешевле, ни вкуснее. Щеглов ел и радовался, ну, он вообще всю жизнь в еде неприхотлив, закидывает в себя еду, как в топку. А Щеглову все эти домашние «деликатесы», состряпанные ею по неизвестно кем составленным рецептам, бесили и в рот не лезли. Она возненавидела само слово «домашнее».
И, кажется, возненавидела своего Щеглова.
Ей хотелось на пенсии именно меньше заморачиваться с готовкой, чтобы было больше свободного времени, чтобы и в театр сходить с мужем, и погулять, и с родственниками и друзьями почаще встречаться, и поспать подольше, и записаться на разные интересные курсы, вон их сколько теперь, и почитать, и старые кино посмотреть… Да мало ли чем можно заняться приятным, на что раньше не хватало времени и что откладывалось на потом. На пенсию. Щеглова решительно не желала провести последние годы жизни между плитой и раковиной в захламлённой квартире с одержимым идеей разумного потребления и экономии мужем.
И Щеглова всерьёз задумалась о разводе.
Дорогие читатели!
А как вы считаете – может ли такая, в общем-то, благая цель, как разумное потребление и экономия, поставить семью на грань развода?
Или, будучи доведённой до абсурда, любая цель/идея может разрушить даже крепкий союз?